— То и имею, — Шан в последний раз затянулась сигаретой и потушила её в небольшой ручной пепельнице. Аксессуар был покрыт золотом и украшен изображением похожего на змею дракона. — Время, мистер Блауман. Четвёртое измерение. То, что на него можно влиять уже давно известно. Эффект гравитационного замедления — прекрасный тому пример. Если не вдаваться в подробности, то теория транзакционной интерпретации Крамера описывает именно квантовое волновое воздействие на само время.

— Каким образом? — спросил Риваль и тут же добавил. — Я не про общую теорию, а то, что относилось к вашему проекту.

— Представьте себе время, как абсолютную переменную. Представили? Очень надеюсь, что да, потому что если нет, то, что я объясню дальше, будет бесполезно. Хорошо. А теперь возьмём источник излучения Черенкова, как отправную точку.

— Двигатель корабля? — предположил Риваль.

— Топорно, но приемлемо, — согласилась с ним Шан. — Работающая силовая установка испускает излучение частиц. Как я вам уже объясняла, оно на первый взгляд волнообразно и оказывает влияние на нашу абсолютную переменную...

— Стоп, — прервал её Риваль. — Если это так, то почему тогда мы можем фиксировать излучение частиц Черенкова лишь на определённом расстоянии...

— Вы будете меня перебивать или дадите объяснить всё до конца?

— Простите, — Риваль смущённо улыбнулся. — Просто для меня это довольно не просто.

— Чужое скудоумие не моя проблема. Я и так упрощаю настолько, насколько это в принципе возможно. Частицы Черенкова считаются единственным рукотворным явлением, распространение которого происходит быстрее скорости света. Но, что, если я вам скажу, что их скорость не превышает сверхсветовую. На самом деле, эти частицы вообще неподвижны.

— Стоп, что? Бред. Датчики частиц...

— Ваши сенсоры, мистер Блауман, работают в чётко заданной программе. Они должны фиксировать испускаемое корабельными двигателями излучение, и они эту задачу исполняют. Тот факт, что излучение фиксируется на определённом расстояние от источника и заставляет вас думать о том, что частицы Черенкова имеют линейное движение. По крайней мере, некоторые из них.

— Я впервые об этом слышу, — честно признался Риваль.

— И не вы один. Основной пик изучения этого феномена пришёлся ещё на эпоху колонизации, когда данная система была открыта Кобояши и Черенковым. Но с тех пор никто не смог продвинутся в этом дальше, чем учёные того времени. И всё дело в том, что технологии не позволяли создать достаточный уровень компрессии частиц в одной точке пространства для того, чтобы данный эффект оказался заметен.

— До последнего времени.

— Верно. До последнего времени. И так, вернёмся к делу. Время — абсолютная переменная. Двигатель — источник излучения. Частицы неподвижны. Если учесть все эти моменты, то какой вопрос нужно задать?

— Хотите сказать, что силовая установка корабля испускает не частицы, а что-то, что заставляет их... не знаю, как сказать. Допустим, это что-то заставляет их реагировать.

— Подходящий термин, — согласилась с ним Шан. — Но ваш вывод абсолютно не точен в своей сути. Наши двигатели излучают частицы Черенкова. Здесь не может быть двойного толкования. Но истина заключается в том, мистер Блауман, что частицы Черенкова повсюду. Они везде. То, что мы до сих пор принимали за излучение частиц, лишь волнообразное столкновение тех, что излучаются двигателем и тех, что находятся в окружающем пространстве. Это ни что иное, как волна новых частиц, заставляющая их, как вы выразились, реагировать с теми, что находятся в состоянии покоя. Именно эту реакцию и фиксируют наши сенсоры.

— Тогда, при чём здесь время?

— А вот здесь, мы вступаем на очень скользкую дорожку. Потому что теория Крамера, на которую я опиралась во время своей работы, затрагивает очень, скажем так, сложный процесс. Представим себе два источника волнообразного излучения. Если выразить время, как прямую линию, то обычное движение вперёд по ней, будет движением в настоящем. То есть нормальным движением времени. А вот движение назад, соответственно, в прошлое, будет наступательным.

— А как же движение в будущее?

— Будущего не существует, мистер Блауман, пока мы сами не создадим его, — Линфен в задумчивости посмотрела на лежащий на столе инфочип. — Всё, что мы можем, это идти вперёд по течению времени. Это и есть перемещение вперёд в будущее.

— Хорошо. И что дальше?

— Как мы уже с вами выяснили, время, как измерение пространства, пластично и может изменятся под воздействием внешних факторов. Так же мы имеем ещё две переменные в виде тех частиц, что находятся в покое и тех, которые излучаются двигательной установкой корабля. Первые, за счёт своего образования в ядре двигателя, двигаются с невероятной скоростью, а второе в состоянии покоя. Их взаимодействие создает взаимодействующие друг с другом волны. И давайте не будем забывать, что скорость тоже влияет на время. Согласно теории относительности, для объекта движущегося со скоростью света время останавливается. И если допустить, что мы способны настроить два источника излучении таким образом, чтобы они одновременно отправляли волну в обе стороны по линии времени... Вы следите за мыслью?

— Потерял всякую суть, но вы продолжайте, — махнул рукой Блауман, признавая поражение.

— Здесь следует отметить, что Крамер учитывает эти волны, как нечто материальное, а не просто математический аппарат для записи наблюдений. А раз они материальны, то могут влиять на внешнюю среду так же, как и любая другая физическая переменная. А значит, мы получаем в свои руки прямо способ взаимодействия со временем.

Риваль почувствовал, как у него начинает болеть голова.

— Я предположила, — продолжила Шан, что если фазы волн двух источников излучения будут совпадать, а сами эти волны будут гасить друг друга, то исход может быть лишь один. Волна «настоящего» времени источника будет поглощать волну «настоящего» времени отправителя, а волна «запаздывающего» времени будет делать тоже самое, что приводит нас к коллапсу временной функции. Эффект будет «вневременным». А учитывая, что и источник, и отправитель объединены одинаковыми фазами этих волн, то транзакция будет происходить мгновенно. Вне зависимости от расстояния их разделяющего.

Шан замолчала, давая Ривалю время на то, чтобы переварить услышанное. Сам же Блауман лихорадочно соображал, пытаясь понять, что именно имела в виду его собеседница. Он никогда не считал себя идиотом. Но это было значительно выше его понимания. Не потому, что Блауман был туп, а из-за отсутствия квалификации в нужной области.

Но, всё же он хорошо умел анализировать информацию. Без подобного таланта работать в РУФ было невозможно. И пусть он был не способен понять всё то, о чём ему говорила Линфен, его сознание зацепилось за некоторые слова, что помогло сделать определенный вывод.

— Хотите сказать, что вы теоретически смогли разработать систему сверхсветовой связи? — пораженно уставился он на неё.

Если это было правдой, то это могло изменить весь мир. Способность мгновенно передавать информацию на любые расстояния в современных условиях могла изменить всё. Она бы оказала влияние на политику и экономику. На способы социального взаимодействия человечества. Больше не пришлось бы отправлять курьеров с посланиями для того, чтобы передать сообщение. Сколько сейчас занимал перелёт почтового корабля от Старой Земли до Галахда? Почти два с половиной месяца? И этот показатель был только у самых современных и быстрых курьерских судов. Если Шан хотя бы на мгновение была права в своих предположениях, то...

Шан лишь рассмеялась, искренне потешаясь над его догадкой.

— Боже, как же вы мелочны, Блауман. Я преподнесла вам на блюдечке ответ, а вы не способны увидеть его даже если ткнуть вас в него носом.

— Тогда, может быть, вы просветите меня, — раздражённо потребовал Риваль. Его уже порядком начинало бесить высокомерное отношение этой женщины.

— Легко, — ухмыльнулась Линфен. — Дам вам подсказку. Представьте, что я поместила в источник излучения физический объект. С учётом всего вышесказанного. Что тогда произойдет?