— Мои извинения, но нет, сэр.

— …Черт, гм. — Когда он исчезает из поля зрения, Дейдара обиженно обводит взглядом магазин Прада. — Я знал, что это место слишком хорошее, чтобы быть правдой.

У Кисаме на уме другие мысли, помимо того, что он выслушивает горести Дейдары; он берет Тоби за шкирку настолько осторожно, насколько это возможно.

— Перестань так смотреть на коктейльные платья, малыш.

Итачи возвращается в сопровождении фирменного черного бумажного пакета.

— Мы можем мобилизоваться. — Его глаза перечисляют его товарищей, прежде чем он моргает. — …Где Хидан?

— О, мы отправили его искать другие потенциальные магазины, — беззаботно говорит Кисаме. — Мы впервые за много лет находимся в приличном обществе; может, стоит извлечь из этого максимум пользы, верно?

Тоби дергает Кисаме за рукав.

— Смотри, Кисаме-сан! Это Хидан-сан, прямо за окном!

Хидан действительно стоит прямо за окном, глядя на магазин Прада с выражением отвращения, омрачающим его черты.

— Это просто предлог для греховной гордыни и гребанного тщеславия, чуваки, — бормочет он, когда другие члены Акацуки выходят из магазина и присоединяются к нему. Из-за необходимости слиться с остальными, ему на самом деле приходится носить черную футболку; он дергает ее за воротник, выглядя очень неудобно.

Дейдара закатывает глаза, глядя на местного фанатика.

— Нашел что-нибудь, гм?

Хидан фыркает.

— Все отстой. Но было одно место — там было все это чертовски противное дерьмо, вроде плюшевых игрушек, и милых фигурок из стекла, и очаровательных новинок, которые никому не нужны, и поздравительных открыток с грязной ерундой, написанной на них…

Итачи, Кисаме и Дейдара явно возмущены самой идеей такого места.

Тоби восторженно хлопает в ладоши.

— О, Хидан-сан, это звучит просто идеально! Как называется это прекрасное место и где оно находится?

Хидан хмурится, пытаясь вспомнить название.

— Это было что-то действительно нелепое, э-э, как… как…

— «Горячая тема»? — бесстрастно предлагает Итачи.

Все они бросают на него недоверчивые взгляды.

— Что это за название магазина? — спрашивает Кисаме, сморщив нос.

Итачи пожимает плечами.

— Мы только что прошли его, и оно выглядело достаточно неприятным.

— Нет, я вспомнил! — восклицает Хидан. — Это был магазин «Клеймо». Или что-то в этом роде.

Дейдара ухмыляется, надевая солнцезащитные очки, которые он стащил в магазине Шанель.

— Магазин «Клеймо», познакомьтесь с Акацуки, гм.

Хидан вздрагивает.

— Это звучит как чертовски нечестивое уравнение.

— Поющие открытки, — медленно произносит Итачи. — Бумага. Которая поет.

— Вау, — выдыхает Кисаме, рассматривая массивную стену поющих открыток на все случаи жизни. — Нам обязательно нужно ходить по магазинам чаще.

Итачи отступает на полшага.

— Это противоречит моему естественному порядку вещей. Я ухожу.

Дейдара тянется к ближайшей открытке с поздравлением с днем рождения; когда он открывает ее, она сразу же превращается в зажигательный припев какой-то популярной песни, которую, кажется, никто не знает, кроме Тоби, который тут же начинает подпевать.

— Нет, — рычит Хидан, качая головой. — Слишком чертовски радостно. Заткнись, вертлявый.

Дейдара захлопывает открытку.

— Хорошо, гм. Мы встретимся перед гигантским воздушным шаром через пятнадцать минут, и каждый из нас должен принести потенциальную открытку. Убедитесь, что это эстетически привлекательно, а пение не совсем отстойное, гм.

Хидан, Дейдара и Тоби услужливо разошлись, оставив Итачи стоять перед стеной открыток, настороженно глядя на них. Кисаме хлопает Итачи по плечу.

— Не волнуйся. Они не укусят.

Итачи фыркает.

— …Если ты так говоришь.

В течение следующего часа…

— Нет, Тоби, мы не можем подарить Сакуре открытку с песней Леди Мармелад, гм.

— Кисаме, мне кажется, это единственный случай, когда открытка на тему «Челюстей» неуместна.

— Хидан-сан, я думаю, что эта конкретная открытка слишком пугающая…

— Итачи, мы не будем дарить Сакуре открытку, исполняющую музыку жанра… дэт-метал.

— Тоби, нахрена Сакуре понадобится открытка с пластырем, гм?

— Кисаме, я думаю, ты единственный, кто хотел бы гребанную открытку «В поисках Немо» на свой день рождения.

— Хидан, я не думаю, что Сакура сочла бы карту, украшенную гигантским изображением твоего бога, желанной.

— Итачи, Cannibal Corpse — все еще дэт-метал группа. Положи. Это. На место.

— Тоби, с хера ли там резвятся разноцветные мишки? Убери это нахуй!

— Дейдара, Пикассо, отрезавший себе ухо, вряд ли станет отличной поздравительной открыткой.

— Кисаме, это слишком рискованно. Я не хочу ни с кем ссориться, так как это звучит довольно болезненно и вообще неприемлемо.

— Итачи, помоги мне, Ками, если ты принесешь сюда еще одну дэт-металлическую группу, я выпью весь остаток твоей проклятой витаминной воды.

После более чем часа такого обмена мнениями Итачи, Кисаме, Хидан и Дейдара сидят перед гигантским воздушным шаром, выглядя более чем обескураженными.

— Блять, — ворчит Хидан, — расчленение и убийство людей гораздо предпочтительнее, чем это дерьмо.

Кисаме и Дейдара согласно кивают, а Итачи просто массирует пульсирующие виски.

— Где Тоби, гм? — бормочет Дейдара. — Может быть, все это ужасное испытание станет лучше после того, как мы отправим его через улицу за клубничным фраппучино.

Кисаме отрывает голову от рук, чтобы с любопытством оглядеть полку с поздравительными открытками.

— Теперь, когда ты упомянул об этом, я вспомнил, что не видел его какое-то время.

Словно сами слова призвали его, Тоби ковыляет из ближайшего отдела магазина, сжимая в руках еще одну поющую открытку и выглядя слишком довольным собой для своего же блага.

— Товарищи! — восклицает он, крепче сжимая открытку. — Я нашел! Идеальная открытка!

Хидан стонет, рассеянно шлепая воздух.

— Нет. Хватит. Помилуй. Я не вынесу больше этого дерьма.

Ничуть не смутившись этим заявлением, Тоби становится перед ними на колени и с гордостью хвастается своей находкой.

— Разве это не прекрасно?

Итачи смотрит на это с подозрением.

— На ней нарисовано сердце. И не анатомически правильное. Обычное и коммерциализированное сердце. Я отказываюсь из принципа.

Дейдара задумчиво хмурится.

— Нет, э… мне не хочется соглашаться с тупицей, но это действительно эстетически привлекательно. Сердце не слишком большое и не слишком маленькое, видишь? В нем идеально сочетаются все оттенки цвета, гм.

Кисаме наклоняется, глядя на него.

— Ты прав, это красиво. Но очень тонко и не противно.

Тоби сияет от радости.

— Хидан-сан?

— Чертовски красиво, — неохотно бормочет Хидан.

— Прости, Итачи, — утешает Кисаме. — Похоже, тебя отвергли. Эй, Тоби, она поет?

— Конечно! — чирикает Тоби.

Итачи на мгновение закатывает глаза.

— О, какая радость, — говорит он невозмутимо.

Без дальнейших церемоний Тоби открывает открытку; внутри она пуста, вероятно, для того, чтобы можно было написать индивидуальное сообщение. Итачи полностью поддерживает эту идею — он видел слишком много смехотворно сентиментальных или откровенно бессмысленных поздравлений за один день. Однако затем открытка начинает петь.

Это нежная мелодия, напетая мягким, сладким тоном, которую Конан иногда слушает из почти сломанного стерео, когда ей кажется, что все они спят. Однако, в приятном контрасте с музыкой на других открытках, единственный инструментальный инструмент в этой песне — это непринужденное бренчание… укулеле?

Наступает целая минута молчания, что бывает действительно редко, так как все сидят и слушают открытку.

— …Нет, — наконец хрипит Итачи. — Нет.

В видимом глазу Дейдары мерцает тревожно-маниакальный взгляд.

— Какого черта, гм? Эта песня была написана для тебя!