Конан берет их с благодарным кивком, прежде чем указать на стол.

— Садитесь, пожалуйста, Дейдара, не мог бы ты позвать всех?

Дейдара злобно усмехается.

— Собрание команды прямо сейчас, гм! — кричит он, его голос эхом разносится по всему дому, и Тоби, Итачи и Конан вздрагивают.

Пейн первым мелькает на своем месте во главе стола и бросает желтушный взгляд на бездельничающего подрывника.

— Я совершенно уверен, что есть более достойные и подходящие способы вызвать коллег на собрание, — спокойно говорит он.

В следующую секунду Хидан появляется рядом с Тоби, сжимая мясницкий нож в довольно предупреждающей манере.

— Кто умер? — спрашивает он с неуместным возбуждением.

Кисаме присоединился к ним последним; недовольный взгляд на его лице говорит всем, что это должно быть важно, потому что он пропускает последний новый эпизод «Романтики АНБУ».

Конан подсовывает свитки Пейну, и он слегка улыбается ей, прежде чем открыть и развернуть их, так что все присутствующие за столом наклоняются, чтобы читать их с большей легкостью. Глаза Лидера сосредоточенно сужаются, пока он изучает информацию, раскрытую внутри.

— Похоже, что Хьюга Неджи и Нара Шикамару также назначены на операцию по убийству Такаши.

Дейдара возмущенно взвизгивает.

— Двуличие, гм! Эта операция должна была быть нашей!

Хидан пробует острие мясницкого ножа на своих пальцах.

— Мы можем их убить?

— Нет, — спокойно отвечает Пейн. — Это было бы неразумно. Тем не менее, они должны быть мобилизованы через два дня; если вы двое уедете завтра утром, вы сможете завершить необходимое убийство, собрать полную плату и вернуться сюда к тому времени, когда шиноби Конохи прибудут в Туман.

Конан изучает свитки.

— Это все?

— Это единственное, что может противоречить нашим интересам, — соглашается Пейн, прежде чем нахмуриться. — Дейдара, что ты делаешь?

Светловолосый ниндзя-отступник притянул к себе один из свитков, просматривая его с явным интересом.

— Эй, Учиха! Твоя девушка здесь, гм!

Достоинство не позволяет Итачи немедленно и насильственно завладеть упомянутым свитком, хотя, правильно прочитав выражение его лица, Кисаме протягивает руку, услужливо шлепает Дейдару по затылку и получает свиток.

— Эй, он был прав, — замечает Кисаме сквозь стоны боли Дейдары. — Она назначена на S-ранговое убийство какого-то беспокойного ниндзя-отступника Конохи.

Пейн встает и приветствует свою неблагополучную организацию чем-то, что могло быть едва заметной улыбкой.

— Пока указанный проблемный ниндзя-отступник Конохи не Итачи, вы все имеете право делать с этим все, что пожелаете — при условии, что вы действуете осмотрительно и разумно.

Хидан, Дейдара, Тоби и Кисаме ошеломленно смотрят на него. Итачи поднимает бровь.

— Не важно, — бормочет Лидер, возвращаясь в свою комнату. — Это была слишком глупая и невозможная просьба, чтобы когда-либо ее выполнить.

Тоби моргает.

— Эй, ребята, — говорит он театральным шепотом. — Я думаю, нас только что оскорбили.

— И не говори, — невозмутимо отвечает Итачи.

Конан изо всех сил старается не смеяться, создавая бумажную рысь из одной из запасных копий свитков.

— Хидан, Дейдара, помните, что вам нужно мобилизоваться завтра в пять утра. Я полагаю, что вы оба знакомы с инструкциями — вам нужны какие-нибудь последние припасы?

Дейдара дарит синеволосой куноичи свою самую ангельскую улыбку. Хидан пытается подражать этому, но на нем это выглядит просто пугающе.

— Еще немного твоего чудесного печенья, гм!

Хидан кивает в отчаянном согласии.

Конан тихо вздыхает и уходит на кухню, бормоча что-то насчет того, что остальным нужно научиться готовить это чертово печенье.

Дейдара роскошно потягивается.

— Ну, гм, — обращается он к оставшейся толпе. — Думаю, спокойной ночи. Постарайтесь не взорвать себя за два дня, пока нас не будет. Сделайте что-нибудь артистическое для разнообразия. И, Учиха, я бы посоветовал тебе воспользоваться тем фактом, что Сакура ушла из Конохи совсем одна, если ты понимаешь, о чем я?

— Но только если ты не облажаешься, совершив что-то страшное и преследующее, — услужливо добавляет Хидан.

Итачи откидывается на спинку стула.

— Я постараюсь изо всех сил, — сардонически говорит он.

Хидан возвращается в свое логово, перебрасывая мясницкий нож из руки в руку, а Дейдара тайком ускользает в свою комнату. Это усилие с его стороны совершенно напрасно; Тоби замечает это и бросается за ним, рыдая о том, как сильно он будет скучать по своему «лучшему другу навеки».

Это заставляет Итачи и Кисаме сидеть в тишине; в отсутствие вежливой компании Конан Кисаме закидывает ноги на стол, изучая свиток миссии.

— Итак, — наконец протягивает он. — Чем ты планируешь заняться?

— Я ничего не намерен делать.

Кисаме швыряет в него покинутую оригами рысь Конан.

— Да ладно, ответы в одно предложение не подойдут для этого конкретного разговора.

Итачи вздыхает, легко отбивая бумажную рысь.

— …Хорошо. Не понимаю, зачем нужно совершать какие-то действия, ведь моя переписка с ней вполне приемлема и в последнее время приближается к состоянию вежливости.

Кисаме ухмыляется и наклоняется к своему напарнику.

— Ты хочешь сказать, что не хотел бы увидеть ее снова?

— …Я не чувствую в этом особой необходимости. — Вундеркинд Учиха фиксирует взгляд на определенном месте на потолке.

Человек-акула складывает руки вместе, принимая невинную позу.

— Действительно?

Итачи смотрит на него, его обычно бесстрастное самообладание пошатнулось.

— Ты только что спросил меня?

— Я? — изумляется Кисаме, расширяя глаза. — Спрашивать тебя? Никогда.

— У тебя был тон, — Итачи свирепо смотрит на него. — Тон скептицизма.

Кисаме драматично всхлипывает.

— Но я знаю тебя с тех пор, как ты был всего лишь отпрыском тринадцати лет! Я никогда не стал бы скептически относиться к твоим словам или способностям!

Итачи закрывает голову руками, не в силах выдержать.

— Кисаме, — угрожающе произносит он. — Ты нарушаешь естественный порядок вещей. Я этого не допущу.

Кисаме встает, одаривая его явно акульей улыбкой.

— Я перестану нарушать естественный порядок вещей после того, как ты расскажешь мне все подробности твоего прекрасного свидания с Сакурой.

— Что…

Кисаме машет ему пальцами на прощание.

— Помни, она уходит из деревни завтра утром, и я бы сказал, что она должна закончить к завтрашнему вечеру. Между прочим, «Ржавый заусенец» — отличное место для ужина.

Итачи смотрит на Кисаме, пока тот не выходит из комнаты, тихонько посмеиваясь на ходу. Затем Итачи довольствуется тем, что смотрит на оскорбительное пятно на потолке, проклиная каждый аспект своей жизни.

Когда это становится повторяющимся и излишним, он идет на кухню в поисках витаминной воды; вместо этого он находит Конан, тщательно изготавливающую набор очень реалистично выглядящего бумажного печенья с шоколадной крошкой. Итачи вопросительно поднимает бровь, и она прекращает тщательно раскладывать коричневую шоколадную крошку.

— У нас закончилось тесто для печенья, — объясняет она. — Количество средств, которые мы тратим на это, немного пугает. Кроме того… — она слегка улыбается ему, — забавно представлять себе их реакцию.

Итачи согласно кивает, наливая себе стакан витаминной воды.

— Я полагаю, ты увидишь Сакуру завтра вечером? — спрашивает Конан, добавляя последние штрихи к своему псевдо-печенью.

Учиха хмурится, глядя на свою особую смесь асаи, черники и граната.

— Я полагаю, — говорит Итачи, произнося каждое слово так, как будто оно на иностранном языке. — Мы… ужинаем вместе. Очевидно, в «Ржавом заусенце».

— Понятно. Ты уже спросил ее?

Итачи не может подавить легкое подергивание при одной мысли об этом.

— Не совсем.

Конан кладет партию псевдо-печенья в пластиковый контейнер.