— Значит, — рассеянно говорит ирьенин, отчасти ради того, чтобы разобраться в запутанных мыслях. — Мадара хочет, чтобы ты взял под контроль Коноху, потому что… он потерпел неудачу в своей попытке сделать это много лет назад, но не переставал верить, что клан Учиха должен править деревней.
— Верно, — подтверждает нукенин, поднимаясь с кровати, прежде чем подойти к креслу у окна и натянуть рубашку, которую сбросил ранее.
Харуно спокойно наблюдает за партнером, выражение зеленых глаз непроницаемо. Кажется, он говорит правду… Теперь девушка может читать Итачи достаточно хорошо, чтобы знать, что он не рассказал всей правды. Отступница тоже соскальзывает с кровати, целенаправленно приближаясь к нему, загнав шиноби в угол, спиной к стене. Их тела находятся в нескольких дюймах друг от друга. Невозмутимая холодно-насмешливым выражением на его лице, Сакура пристально смотрит на него, отказываясь отступать. — Почему ты согласился на условия его плана? — Спрашивает ирьенин, подозрительно прищурив глаза. Последние несколько дней показали, что она знает Итачи далеко не так хорошо, как думала. Однако девушка придерживается того, что сказала прошлой ночью — он не кажется чрезмерно амбициозным. Ему нечего доказывать. — И не говори у тебя не было выбора, — предупреждает розововолосая куноичи, в ее тоне появляется еще больше язвительности, вспоминая их словесный конфликт прошлой ночью.
Именно этого вопроса Итачи надеялся избежать. Достаточно раздражает, что Сакура отказывается принимать двусмысленный ответ… Физические попытки запугать служат лишь напоминанием нукенину, что одним быстрым движением они могут легко поменяться ролями. Это может оказаться действительно очень интересным.
Однако стальная решимость и вызов в ее позе, не говоря уже о пламенном выражении лица, делают такую перспективу непрактичной. На мгновение Итачи позволяет себе слегка восхититься ею — только потому, что он не может придумать более простого ответа на заданный вопрос. К тому же он достаточно хорошо знает Сакуру, чтобы понять, что это эффективно удержит ее от повторного обсуждения темы.
Ослабление бдительности идет вразрез со всеми его естественными инстинктами, но на этот раз Учиха оценивающе и очень явно позволяет своему взгляду медленно скользить от широко раскрытых глаз Сакуры к кончикам ее пальцев, а затем снова вверх. — Как я уже говорил тебе ранее, — намеренно низким тоном бормочет мужчина, подходя еще ближе, чтобы было предельно ясно, что он якобы собирается с ней сделать. — Он предложил мне то, что я желаю больше всего.
Как и предполагал Итачи, напарница замирает, совершенно ошеломленное выражение лица создает неуместный контраст с медленным жаром в его взгляде. Он не мог иметь в виду то, о чем она думает.
Нет. Нет. Какого черта, нет. Почему Итачи намекает, что она — то, чего он желает больше всего? Почти так же тревожно, почему Мадара Учиха, по сути… продал ее своему родственнику? Какова логика и причина? Не похоже, что этот неизвестный, могущественный незнакомец предложил что-то вроде: «О, Итачи, если ты согласишься с моим коварным планом по захвату контроля над Конохой, я выслежу твою маленькую напарницу, заверну ее в красивую розовую упаковку и прослежу, чтобы она оказалась наверху, в твоей комнате, в одну из таких ночей…»
Сакура слегка вздрагивает от самой мысли, последствия пугают ее до невозможности, и… что ж, Ками, теперь она не может перестать думать об этом, о нем, о том, на что это похоже…
Девушка отбрасывает ненужные мысли прочь, сильно прикусив губу. Нет, здесь явно что-то не так. Она, очевидно, каким-то образом неправильно его поняла, но прямо сейчас у нее нет желания выяснять подробности. На самом деле, куноичи может притвориться, что этого никогда с ней не случалось.
Пытаясь успокоиться, Харуно сглатывает, заставляя себя смотреть в глаза Итачи — даже несмотря на то, что она непреднамеренно отступила от него на несколько шагов из-за своих странных мыслей. — Ты можешь справиться с ним? — Резко спрашивает ирьенин, ее нервы слишком взвинчены, чтобы сформулировать вопрос более мягко. Ками, она никогда даже не видела этого Мадару, но в нем уже есть что-то, что пугает ее так сильно, из-за чего по спине пробегают мурашки.
Итачи моргает, на мгновение пораженный внезапной сменой темы. — Прости?
Сакура скрещивает руки на груди, защищаясь. — Ты можешь избавиться от него, верно? — Холодно спрашивает она. — Мы можем избавиться от него?
Учиха на долю секунды закрывает глаза, совершенно сбитый с толку. Его напарница обсуждает возможность организации покушения на одного из трех самых могущественных шиноби за всю историю Страны Огня — если не всего мира — словно это то же самое, что убить паука.
Раздраженная отсутствием ответа, куноичи кладет руки на бедра, снова впиваясь в него взглядом. — Техника, которую он долгое время использовал, чтобы сохранить себе жизнь, должно быть, исчерпала себя. Ему понадобится новый сосуд в течение следующих двух лет…
Итачи морщится, почти незаметно.
— …Или он просто зачахнет, — заканчивает Сакура, не заметив его реакции. Она задумчиво хмурится, глядя на мужчину, инстинктивным нервным жестом приглаживая несколько прядей волос у ключицы. — Как его протеже, в некотором роде, у тебя есть какие-нибудь идеи, кого он рассматривает в качестве следующего сосуда? Нельзя допустить даже захват нового сосуда. В противном случае устранить его будет очень сложно…
Харуно выжидающе смотрит на него, и Итачи прокашливается, на несколько секунд опустив взгляд на ковер, качая головой. — Не знаю, — резко отвечает нукенин.
Зеленые глаза затуманены раздумьями. Наконец, ирьенин неохотно протягивает ему одну из своих рук. — Не хотел бы ты поговорить об этом за… обедом? — Немного нерешительно предлагает Сакура.
После нескольких напряженных мгновений Итачи протягивает руку в ответ, переплетая их пальцы, и позволяет девушке вывести себя из комнаты. Нежно-интимный жест делает свое дело, успокаивая напряженные нервы куноичи. К ее удивлению, он не делает ни малейшего движения, чтобы убрать руку, оказавшись в коридоре. Они молчат всю поездку на лифте. Бросив украдкой осторожный взгляд, Сакура на мгновение задумывается о том, как все это отразилось на нем. Учиха выглядит невероятно усталым и глубоко измученным во всех отношениях. Если бы он был кем-то другим, отступница бы использовала свои передовые медицинские навыки, чтобы поставить диагноз, заключающийся в том, что он… нуждается в объятиях. И по крайней мере в трех неделях заслуженного отдыха.
Но даже после всего, через что они вместе прошли, Харуно все еще съеживается при мысли о реакции Итачи на что-то столь откровенно нежное и трогательное, как простое объятие. Не говоря уже о том, что для нукенинов три недели отпуска равносильны разорению, из-за чего придется каждую ночь разбивать лагерь в лесах, будучи до смерти голодными. Вряд ли они когда-нибудь смогут побаловать себя расслабляющими романтическими развлечениями, которыми, как предполагается, славится Молния, согласно многочисленным рекламным буклетам, расположенным по всему отелю.
…Или что Итачи сможет принять подобную затею. Сакура громко хихикает при одной мысли о том, какой была бы его реакция, если бы она когда-нибудь предложила ему это.
Учиха бросает на нее растерянный взгляд. Изо всех сил стараясь скрыть свое веселье, девушка неопределенно указывает свободной рукой на крошечное кафе на углу. Мужчина все еще держит ее за руку, и она не совсем уверена, что чувствует. — Что скажешь? — Неуверенно спрашивает ирьенин.
Кафе украшено ярко-розовыми зонтиками, которые находятся в центре каждого маленького столика, расположенного на открытом воздухе. Несмотря на слегка возмущенное выражение на его лице при одной мысли о том, что он каким-либо образом связан с таким заведением, Итачи осторожно подходит к кафе и, опустив взгляд, совершенно монотонно заказывает суши. Держа тарелку в одной руке, он возвращается к Сакуре, которая, кажется, нашла для них столик с менее ярко-розовым зонтиком… и которая одарила его удивительно застенчивой улыбкой и тем, что можно считать слабым румянцем.
