Новый взгляд на напарницу нукенину скорее нравится, но отчасти это вызвано не слишком приятными мыслями Сакуры о том, что что-то в сегодняшнем взаимодействии, особенно сейчас, кажется несколько шатким. Они и раньше делили бесчисленное количество уютных обедов, но сегодня атмосфера странно напряженная, чего не было даже в начале их партнерства.
Несмотря на то, что у нее не так много опыта в романтических отношениях, Харуно предполагает, что новообретенная неловкость вызвана их не совсем стабильными отношениями. Ками, кажется, что динамика между ними невероятно меняется от одного дня к другому. Куноичи хочется ослабить бдительность рядом с ним и посмотреть, к чему это приведет, но ее рациональная сторона яростно оспаривает мудрость этого пункта. Разрываться в двух направлениях нелегко, из-за чего Сакура неосознанно хмурится, подпирая подбородок рукой.
Неверно истолковав выражение ее лица, Итачи садится немного прямее, поспешно прекращая свое интроспективное созерцание раздражающе охлажденного малинового чая и ругая себя за то, что забыл, что она не собиралась вести светскую беседу. — Ты хотела поговорить о… — быстро начинает мужчина, но ирьенин прерывает его, выглядя немного взволнованной.
— Нет, — говорит Харуно с твердостью, которую не чувствует. К неудовольствию, когда она убирает руку от своего неприятно покрасневшего лица, кончики ее пальцев касаются его ладони. Как ни странно, Сакура может поклясться, что Итачи выглядит удивленным, наблюдая, как напарница поспешно отводит руку, решительно зажимая ее между коленями. — Давай поговорим о чем-нибудь… нормальном, — импульсивно заканчивает отступница. Несмотря на яростные протесты рациональных мыслей, ей все еще шестнадцать, и она сидит напротив мужчины, которым чрезмерно очарована. В свою очередь, несмотря на сомнительную преданность упомянутого человека и наличие неотложных дел, у Сакуры на уме немного больше, чем необходимость составить план убийства самого могущественного человека в истории ее страны и, как следствие, возможное спасение мира.
Розововолосая куноичи слегка вздрагивает, переводя взгляд на свою чашку с сладким малиновым чаем в надежде скрыть нервный жест. Но, Ками, как же эгоистично это звучит.
Тем временем Итачи наклоняет голову на долю дюйма, выглядя немного… смущенным. — Нормальном? — Осторожно уточняет он.
Сакура выразительно закатывает глаза, готовая выдать какую-нибудь язвительную реплику, но затем…
Ничего.
Девушка моргает, на мгновение ошеломленная.
Она спасала жизни, потеряла девственность в ночь после жестокого захвата любимой деревни, сражалась, убивала, готова была умереть. Но в то же время Харуно понятия не имеет о том, что делают или говорят нормальные люди, на чем-то столь обыденном, как… свидание. На самые короткие мгновения Сакура начинает паниковать. В ее возрасте у любой гражданской девушки были сотни свиданий. Не находя слов, она широко раскрытыми глазами смотрит на Итачи, не уверенная, плакать или смеяться.
— Я, эм, — бормочет куноичи, краснея еще сильнее, потому что, серьезно, как они могут встречаться, если ничего не знают об отношениях? В отчаянном поиске сколько-нибудь приличной темы для разговора, Сакура, наконец, в отчаянии выпаливает первое, что приходит на ум. — Когда у тебя день рождения?
Наступает долгое, неловкое молчание, во время которого Учиха быстро пытается определить, правильно ли он истолковал заявление. Ирьенин всерьез подумывает о том, чтобы сорвать зонтик со стола и избить себя им до потери сознания. Какого черта. Серьезно. Что, черт возьми, происходит? Видимо, их судьба стать самой социально неуклюжей недопарой на свете. Ей никогда не удастся исправить эту ужасную яму обреченности, в которую они попали.
Мучительные размышления Сакуры, наконец, прерываются обычным — если не немного сбитым с толку — монотонным голосом партнера. — Через две недели, — осознает он, слегка удивившись этому факту. Нукенин проживет на один год больше, чем собирался, но Итачи отвлекается от более глубоких размышлений по этому поводу тем, как его партнерша драматично ахает, чуть не опрокидывая свою чашку с чаем на пол.
— Серьезно? — Шепчет Харуно довольно заговорщическим тоном, наклоняясь ближе к нему и ухватившись за это желанное отвлечение от полного ада, в который превратилась их жизнь в последние несколько дней. Ее кожа приятно раскраснелась, зеленые глаза сияют от ощутимого возбуждения. Прежде чем Итачи успевает собраться с мыслями достаточно, чтобы сделать какой-нибудь саркастический комментарий о том, что он ничего не выиграет, солгав, куноичи (случайно) наступает на его правую ногу под столом. — Почему ты мне не сказал? — Восклицает отступница, забыв о неловкости, но, заметив болезненное выражение его лица, Сакура снова краснеет, медленно и извиняюще потирая свою ногу об его. — Прости…
Сначала Учиха оказывается слишком растерян относительно того, как столь простое действие с ее стороны может быть такой пьянящей смесью излишне жестокого, болезненного и безнадежно сексуального, чтобы сформулировать немедленный ответ. — Вряд ли это имеет какое-либо отношение к делу, — наконец удается сказать мужчине, все еще довольно отвлеченному обширным набором… отвлекающих факторов.
Сакура хмуро смотрит на партнера, резко прекращая манипуляции с его ногой. — Конечно, это имеет отношение к делу! Тебе исполняется… — девушка на мгновение замолкает, задумчиво глядя на него. Он должен быть на пять лет старше, значит… — Двадцать один?
Итачи кивает, все еще выглядя раздраженным необъяснимой и странной способностью напарницы нервничать из-за самых нелепых вещей… Очевидно, он упускает смысл этого разговора. Невозмутимая куноичи запихивает здравый смысл в самые дальние уголки разума, прежде чем взять его руку в свою. — Итак, — начинает она, растягивая слово. — Чем планируешь заняться?
Учиха растерянно моргает. — Ничем.
Ирьенин хмурится, глядя так, будто сама перспектива ужасно шокирует ее. — Ты не можешь ничего не делать, — твердо отвечает девушка.
Теперь, полностью расстроенный, мужчина пытается высвободиться из хватки розововолосой куноичи. — Я могу и сделаю это, — безапелляционно заявляет Учиха.
Сакура одаривает партнера довольно опасной улыбкой, сильнее сжимая его руку, как бы напоминая, чьей она была ученицей. — О, ты теперь можешь пить, — улыбается отступница, выглядя излишне обрадованной этим фактом.
Шиноби бросает на нее невозмутимый взгляд, из-за чего Сакура корчит ему рожу. — Законно, — поправляет девушка, думая о барах и клубах, алкоголе, громкой музыке и достойном человеческом общении, не говоря уже о неуловимой возможности заставить Итачи снова потанцевать с ней. Но на этот раз у них должен быть гораздо более тесный контакт. Их тела прижмутся друг к другу на переполненном, прокуренном танцполе или, может быть, в каком-нибудь темном, уединенном уголке, и…
Решив, что нужно завершить маленький парад глупости от Сакуры, Итачи слегка вздыхает, рассеянно разглаживая свой длинный хвост. — Я не употребляю и никогда не употреблял никаких алкогольных напитков, и у меня нет никакого желания когда-либо это делать, — высокомерно сообщает Учиха.
В этот момент девушка давится своим чаем, ее веселые фантазии были ужасно прерваны. И даже после того, как Итачи проводит следующие две минуты, пытаясь привести ее в чувство, она выглядит слишком раздраженной, чтобы притворяться изящной. — Хорошо. Значит, об этом не может быть и речи.
Нукенин слегка ухмыляется в неуместном торжестве, из-за чего Сакура лишь пристальнее смотрит, начиная угрожающе водить кончиками пальцев по его мозолистой ладони. Это, в свою очередь, заставляет мужчину задаться вопросом, будут ли каждый раз ее угрозы так влиять на него.
Воспользовавшись растерянностью партнера, Харуно решает начать издалека. — Что ты делал в прошлом году? — Казалось бы, невинно спрашивает ирьенин.
Итачи проводит минуту в раздумьях. — Если правильно помню, я провел день на грани потери сознания, а весь вечер и ночь кашлял кровью, — совершенно серьезно отвечает Учиха.
