Этого достаточно, чтобы свести девушку с ума, кисло думает Сакура. Даже ощущение роскошного клубничного мыла на охлажденной коже не успокаивает измотанные нервы. Включив холодную воду, она позволяет себе долгие размышления в тишине. Все произошедшее совершенно иррационально. Таков характер куноичи: ей просто не нравятся подобные вещи.
Десять минут спустя, немного успокоившись, Сакура проводит руками по мокрым волосам, закрывая глаза. Почему, спрашивала она себя раньше.
Возможно, по тем же причинам, по которым ее влечет к нему.
Тогда Сакура понимает, что она знала Итачи — действительно знала его, а не те зверства, которые он совершил, а позже и огромные жертвы, на которые пошел, — с января. С той холодной зимней ночи, когда он заключил ее в свои объятия в том тенистом лесу и спас от верной смерти. И за эти четыре месяца, несмотря на его цинично-спокойный характер, девушка узнала, что он за человек. Что Итачи определенно не утренний человек, и, следовательно, он просто не может функционировать без по крайней мере двух чашек чая, как только просыпается. Что у него, казалось бы, иррациональная фобия прикосновений, что он однажды спас котенка, что его любимая еда — данго, и что в тех редких случаях, когда он действительно ведет беседу, упомянутый разговор настолько наполнен саркастическими высказываниями, что чувствуешь себя измотанным после завершения словесного обмена.
Перечисленное очень похоже на случайные факты, но Сакура вздыхает от запоздалого осознания того, что именно это делает его человеком. Не просто безжалостной машиной для убийства, одним из двух самых опасных шиноби в истории Страны Огня, или члена Акацуки и самоотверженного двойного агента — под всем этим скрывается кто–то другой, такой же человечный, как и она. Они настолько разные, но в то же время восприимчивы к тем же видам одиночества и страха, а также к тем же желаниям, надеждам и потребностям, которые испытывает каждый отдельный человек.
Как бы то ни было, девушка борется с мыслью о том, что Итачи действительно испытывает к ней влечение, по каким-то причинам. Но даже если это так, думает ирьенин, нахмурившись, — оно ведь никуда не денется, верно? В конце концов, нынешняя ситуация действительно не способствует… свиданиям или чему-то еще. В таких обстоятельствах было бы совершенно невозможно поддерживать нормальные отношения. Кроме того, отступница сомневается, что кто-то в их текущем состоянии, мог хотя бы попытаться.
Харуно сдерживает еще один вздох, довольно мрачно выключает душ и начинает вытираться. Возможно, это — она — то, что Итачи нужно выбросить из головы. Мысль не из приятных, да (на самом деле, этого почти достаточно, чтобы захотеть отбросить светские любезности и пробить им несколько прочных бетонных стен), но прямо сейчас это кажется наиболее верным решением. Раз так, она сможет вернуться к притворству, что между ними ничего не произошло.
Сакура сердито смотрит на свое отражение в зеркале, застегивая малиновый жилет, прежде чем направиться к двери. Удача явно не на ее стороне, потому что в следующую секунду она почти сталкивается с объектом своих размышлений, который расхаживает взад и вперед, держа в руках чашку дымящегося мятного чая и выглядя таким же неуверенным.
Итачи каким-то образом удается не пролить чай на партнершу, а Сакура начинает извиняться всеми возможными способами. В то же время он пытается заверить ее, что все в порядке.
После этого наступает еще более неловкий момент: они оба замолкают в одну и ту же секунду и пристально смотрят друг на друга. И, как храбрая куноичи, Сакура смотрит в пол, бормочет что-то о завтраке и надежде, что вафли подойдут им обоим, а затем убирается оттуда ко всем чертям, изо всех сил стараясь сохранить самообладание.
Отойдя на безопасное расстояние, девушка опирается на ближайшую стену, в отчаянии проводя пальцами по волосам.
Притвориться, будто этого никогда не было?
Да. Гораздо проще, чем кажется.
Через несколько миль после пересечения границы, которая отделяет Страну Огня от Страны Молний, Сакура замечает, что земля здесь темно-зеленая, как в Конохе, да, но пока кажется тревожно похожей на болотистую местность: влажная и удручающе туманная. Кроме того, тут совершенно пустынно, если не считать нескольких старых деревянных указателей, обозначающих расстояние (чрезвычайно большое) до следующего города. Куноичи не знает, спровоцировали ли это странная погода и новое окружение, но остатки того жуткого, покалывающего в позвоночнике чувства, с которым она проснулась, начинают всплывать на поверхность, заставляя нервы находиться на пределе.
Итачи наступает на ветку, и резкий звук заставляет Сакуру подпрыгнуть, ее мышцы напрягаются с головы до ног. Нукенин бросает на напарницу озадаченный взгляд. Раньше он бы не подумал дважды, прежде чем спросить о причине ее дискомфорта, но…
Харуно спасает его от дальнейших внутренних споров, слегка вздрагивая и обхватывая себя руками. — Жуткое место, — объявляет она, переступая через путаницу виноградных лоз, которые тянутся по тропинке. — Мне не нравится.
Мужчина не может удержаться от легкой ухмылки, наклоняя голову в сторону обширных очертаний горных хребтов в центре страны, странно виднеющихся в пурпурно-сером небе. — Неужели ты не можешь оценить его красоту? — Риторически спрашивает Учиха, позволяя своим пальцам скользить по влажному мху, покрывающему кору ближайшего дерева.
— Нет, — парирует Сакура, задумчиво наклонив голову набок, прищурив глаза на своего партнера, а затем на окружение. — Но, похоже, это то место, которое тебя привлекло бы… эм, я имею в виду… понравилось… или, оказалось терпимым, или… — куноичи хмурится, отказываясь от глупой идеи расширенной метафоры. — Эй, может быть, тебе просто нужно избавиться от своего иррационального увлечения подобным, что скажешь?
Не в состоянии уловить более глубокий смысл разговора Учиха бросает осторожный взгляд на свою партнершу. — Возможно? — Согласился шиноби, выглядя смущенным.
По причинам, которые он сомневается, что когда-нибудь поймет, Сакура свирепо смотрит на него и идет вперед по узкой тропинке, ее бедра, несомненно, раздраженно покачиваются.
Не то чтобы он смотрел или что-то в этом роде.
Итачи мимолетно задается вопросом, не стоит ли ему просто уйти и задушить себя одной из этих удобно расположенных свисающих лиан.
Час спустя
— Наемники.
Сакура замирает на месте, поворачиваясь к партнеру лицом, забыв о раздражении. — Что?
Они шли без остановок полтора часа, их молчание и изоляция казались нерушимыми. Куноичи предполагает, что у Итачи больше опыта в ощущении таких вещей, чем у нее. Он догоняет напарницу в несколько шагов, его поза напряженная и настороженная. Томоэ шарингана медленно кружатся, пока он осматривает окружающие болота. Харуно невольно отводит взгляд; подобное зрелище никогда не перестанет ее беспокоить. — Ты уверен, что это не одна из команд Корня? — Тихо спрашивает девушка, вытаскивая сюрикен из крошечного рюкзачка, привязанного к верхней части бедра.
— Да, — отвечает Итачи почти рассеянно. — Их пятеро.
Сакура невольно съеживается. — Пятеро? Почему так много?
— Возможно, ты знаешь, что лидеры деревень шиноби в Стране Огня и Ветра заключают частные контракты с командами активных шиноби в других странах, чтобы они могли помочь в выслеживании особенно проблемных нукенинов, которые пересекают границы страны, чтобы избежать преследователей, — тон Итачи мягкий и отстраненный. Слегка дернув ирьенина за запястье, он уводит ее с тропинки. — Эти конкретные люди являются активным отрядом Облака, который, вероятно, выполняет эту миссию ради дополнительной финансовой выгоды. — Даже в серьезности их нынешней ситуации он находит минутку, чтобы одарить ее легчайшей ухмылкой. — Ты, кажется, довольно популярна, Сакура.
— С чего ты решил, что они преследуют меня? — Горячо возражает девушка, чуть не спотыкаясь о заплесневелое бревно. — Кроме того, я понятия не имею, почему Данзо так сильно хочет, чтобы я вернулась!