— Знаю, — хриплым голосом отвечает Сакура, заканчивая умываться холодной, чистой водой из ручья.
— То, что я предложил ранее — прощение и все, что с ним связано — не такое большое извинение, которого ты заслуживаешь, но все же…
— Этого достаточно. Или, во всяком случае, близко к тому, чтобы считаться достаточным.
Наруто немного печально кивает, прежде чем протянуть ей руку. — Подготовка вот–вот начнется снова. Нам, наверное, стоит вернуться, — неуверенно предлагает шиноби.
Ирьенин принимает его руку, и он легко поднимает девушку на ноги. Харуно собиралась уйти, но парень слишком долго не отпускал ее. — Друзья? — Прозвучал тихий вопрос.
Стоя к нему спиной, Сакура слегка улыбается, слегка подталкивая парня вперед. — Да, — тихо отвечает куноичи, не в силах избавиться от ощущения, что все изменилось, да, но в то же время с миром снова все в порядке.
Позже той же ночью
Может быть, всему виной всплеск эндорфинов, вызванный неожиданным примирением с Наруто, но к тому времени, когда Джирайя и Наруто официально объявляют об окончании первого дня подготовки, Сакуре стало невероятно, неописуемо… лучше. В начале дня она чувствовала безнадежность и опасалась всех долгожданных встреч. Теперь ее уверенность возросла, что довольно безрассудно. Тен-тен права — может, силы Корня и значительно превосходили их численностью, но они однородны, и каждый отдельный член обладает набором типичных навыков — приличному, равному балансу ниндзюцу, тайдзюцу и элементарного гендзюцу, при этом ни одна область не затмевает другую и ни один член не специализируется в нескольких областях сразу. Конечно, все они умеют пользоваться катаной. Главная опасность столкнуться с кем-либо из них в бою заключалась в том, что все они невероятно искусны в дзюцу запечатывания чакры S-ранга, воспоминание о котором до сих пор вызывает дрожь по спине Сакуры. Куноичи никогда не забудет, как испытала на себе силу дзюцу во время двух самых ужасных столкновений с отрядом Корня в первые месяцы существования в качестве отступницы.
И наоборот, размышляет ирьенин, возвращаясь по пустынным улицам Песка к предоставленной квартире, рассеянно играя со своим ключом. Их силам может не хватать численности, но каждый отряд не только владеет ниндзюцу, тайдзюцу и гендзюцу, но у каждого есть область, в которой они специализируются. Первоначальный отряд Катона Генмы, команда наступательного тайдзюцу Ли, Куренай и ее группа элитных пользователей гендзюцу, группа шиноби Наруто с самым агрессивным боевым ниндзюцу, которое только можно вообразить. Не говоря уже об общем количестве шиноби, включая Наруто, Джирайю и Какаши, которые способны использовать призывы животных, чтобы нанести большой ущерб и разрушения силам Корня.
Предполагается, что Сакура будет делить свое время между дальними наступательными медицинскими ниндзюцу и гендзюцу как снаружи, так и внутри Конохи. Наруто тихо сообщил ей, что проникнув в деревню и захватив Башню Хокаге, она присоединится к нему во время захвата Данзо.
Эта мысль посылает почти тревожный кровожадный холод удовлетворения по всему телу, достаточный для того, чтобы руки куноичи задрожали, вставляя ключ в замок.
Требуется мгновение, чтобы осознать представшее зрелище. Харуно моргает, все мысли о перевороте медленно исчезают из ее головы.
Свечи. Красивые желтые свечи с ароматом лемонграсса, искусно расставленные по всем доступным поверхностям квартиры. Девушка роняет рюкзак с глухим стуком на пол, второй раз за день чувствуя, что теряется в словах.
Куноичи всегда знала, что Итачи умеет готовить — он «научился», когда они вынужденно укрылись в запертом горном коттедже какого-то гражданского лица посреди снежной бури. Внутри была полностью оборудованная кухня с кастрюлями, сковородками и бесчисленными ингредиентами, но их дуэт стоял посреди помещения и тупо смотрел по сторонам не менее пяти минут, совершенно не зная, что делать. Наконец, Учиха молча развернулся и ушел в другую комнату, включил маленький пыльный телевизор и, к изумлению Сакуры, переключился на кулинарный канал и смотрел его, не мигая, с активированным шаринганом. В конце часа нукенин вернулся на кухню и без особых усилий приготовил самый безупречный и вкусный ужин на двоих, который отступница когда-либо ела.
С тех пор он готовил всего несколько раз, и, похоже, сейчас подходящий случай. Как ни странно, этот жест вызывает тревогу в голове Сакуры. Она медленно идет вперед, обнимая Итачи, который тщательно заканчивает заворачивать последний онигири в водоросли. Мужчина готовит только тогда, когда того требует ситуация, или когда он беспокоится… Хотя то, как нукенин обнимает ее, безмолвно притягивает и крепко прижимает к себе на самое короткое мгновение в редкий момент выразительности, казалось бы, указывает на то, что все совершенно нормально.
— Онигири с умебоши, — сияет Сакура, решив быть оптимистичной. Она встает на цыпочки и игриво целует его в щеку. С запозданием девушка осознает, что не ела ничего, кроме небольших стандартных пайков, которые Тен-тен, Ли и Гай сумели раздобыть неизвестно где перед тем, как оказаться в Песке. Это было несколько часов назад, довольно давно, чтобы аромат свежеприготовленной еды заставил ее почувствовать головокружение от голода. — Мои любимые…
Не обращая внимания на нежные взгляды возлюбленной, Итачи берет одну ее руку в свою и без усилий удерживает тарелку с готовым онигири в другой, осторожно ведя девушку в освещенную свечами гостиную. Не желая рисковать пролить что-либо на элегантную мебель, Харуно с благодарным вздохом опускается на пол: ее мышцы чуть ли не гудят от облегчения, вызванного заслуженным отдыхом, и она безвольно откидывается на спинку дивана, кладя голову на край подушек. Учиха следует примеру девушки, но его движения в миллион раз грациознее. В течение нескольких минут тишины Сакура жадно поглощает еду, почти не останавливаясь, чтобы перевести дух.
Итачи наблюдает, невольно забавляясь, пока она не доедает. Ирьенин отодвигает тарелку в сторону и обнимает его за плечи, снова крепко прижимая к себе. — Ты, без сомнения, самый необыкновенный человек, которого я когда-либо имела честь знать, — драматично свидетельствует Сакура. — Если я когда-нибудь скажу что-нибудь меньшее, чем восторженное восхищение тобой, тогда…
— Я буду знать, что ты вернулась в состояние относительной нормальности, — сухо заканчивает Учиха, кладя одну руку ей на поясницу. Чакра девушки на необычно низком уровне, а кожа бледная, с темными кругами под глазами. Даже сейчас, когда она поела, временами непроизвольная дрожь все еще пробегает по ее мышцам, что беспокоит нукенина. Если куноичи истощена до такой степени после простой тренировки, то он не хочет думать о том, какой эффект окажет на нее интенсивный конфликт, подобный реальному…
— Как все прошло? — Тихо спрашивает Итачи, его тон не читаем. Даже при том, что она слишком измотана, ирьенин рассказывает все, пока голос почти не срывается.
— …И ты не поверишь, что сделал Наруто, — устало вздыхает отступница, прижимаясь к мужчине. — Он извинился передо мной и принял наши отношения, понимая, что был идиотом и задницей… Сказал, что я нужна ему, чтобы помочь восстановить деревню — особенно медицинскую систему, которая, очевидно, пришла в упадок с тех пор, как Данзо стал Хокаге, что действительно ужасно. Я думаю, чтобы мотивировать меня остаться, Наруто предложил тебе полное прощение — по сути, начать все с чистого листа. Он намерен разморозить активы клана и предоставить тебе все права и привилегии, предоставляемые главе клана. — Сакура бросает несколько настороженный взгляд на Итачи, переплетая их пальцы. — Он даже предложил нам личные средства Данзо, чтобы отремонтировать квартал Учиха…
Ее голос становился все тише и тише с каждым произносимым словом. Харуно на мгновение с удивлением осознает, что на самом деле затаила дыхание, ожидая реакции.
Мышцы Итачи напрягаются, и, наконец, после нескольких долгих, неудобных мгновений, когда между ними повисла тяжелая тишина, он едва слышно выдыхает.
