Наруто отрывает взгляд от обручального кольца с изумрудом и серебром, явно смущенный тем, что его поймали. Слабый румянец покрывает черты шиноби, который снова смотрит на девушку. — Прости. — Мгновение он неловко теребит концы своей оранжевой повязки. — Правда, — бормочет Узумаки.
Отступница молча смотрит на него, зная, что за этим кроется нечто большее, чем кажется на первый взгляд.
— Я не блещу умом, — наконец выпаливает Наруто, выглядя так, будто он предпочел бы быть где угодно, только не здесь. — Помню, ты говорила мне это по меньшей мере тысячу раз, так что я просто скажу все, как есть. Ты нужна мне, Сакура. Не знал, что все окажется настолько серьезным — парень напряженно кивает на ее кольцо, — но это ничего не меняет.
Он делает паузу, ожидая реакции, а Сакура продолжает настороженно наблюдать за ним. — Продолжай, — ровно отвечает девушка, без усилий скрывая, насколько она шокирована и смущена.
— Я серьезно, — резко говорит Наруто. — Даже после того, как я поступил и отреагировал, я все еще… ты все еще одна из людей, которым я доверяю больше всего на свете. Джирайя говорил со мной о новых чиновниках, которых мне нужно назначить, и я знаю, что никто не мог бы соответствовать одной из этих ролей лучше, чем ты. Ты думаешь иначе, чем я — ты в миллион раз умнее. Джирайя многому меня научил, но ты была ученицей Цунаде-сама. У тебя больше опыта в тонкостях работы Хокаге и политике, чем у меня. — Узумаки делает глубокий вдох, выглядя обнадеженным тем фактом, что она до сих пор не прервала его. — Без Цунаде, тебя и Шизуне медицинская система Конохи потеряла много позиций — масштабы медицинской силы, которой они обладают сейчас, таковы, что, по-видимому, один человек в отряде Корня должен иметь мимолетное знание элементарных медицинских техник. Этого и близко недостаточно, и нам понадобится тот, кто построит медицинскую систему заново.
Наруто глубоко вздыхает, проводя пальцами по волосам. — Будет трудно, — бормочет шиноби — возможно, это преуменьшение века — вернуть Коноху к тому, какой она была у Цунаде баа-чан, или улучшить ее. Чтобы исправить все ошибки Данзо во внешней политике и пренебрежение важнейшими внутренними департаментами. Я не могу сделать это один, Сакура. Я не могу сделать это без тебя. И я готов предложить тебе все, что потребуется, чтобы…
Он демонстративно сглатывает, неопределенно указывая на кольцо у нее на пальце. — Несмотря на все остальное, я обязан ему — я обязан вам обоим — своей жизнью, — бормочет Наруто, неловко потирая затылок. — Я даю тебе слово, клянусь честью шиноби, что дарую ему полное прощение. Все будет так, будто ничего никогда не происходило. Данзо накопил огромное количество личных средств через Ками знает что, и все они будут конфискованы, когда мы вернем Коноху… Средств должно быть более чем достаточно, чтобы отремонтировать квартал Учиха, если это то, чего вы двое хотите. У него будут все права и привилегии, включая полный доступ к фондам и активам клана, которые были заморожены с… той ночи, на что он имеет право как официальный глава клана.
Сакура смотрит на него, на мгновение ошеломленная.
Блондин пожимает плечами, решительно глядя на ручей. — Ты будешь счастлива, — тихо объясняет шиноби, предлагая девушке руку и помогая встать, прежде чем сделать это самому. Узумаки немного уныло пинает землю, очевидно, не в силах поверить, что он вообще говорит подобное. — Я… сначала мне не понравилась эта идея, но если между вами все так серьезно, — если он делает тебя достаточно счастливой, чтобы ты захотела сделать отношения постоянными — тогда я не буду заставлять тебя выбирать, Сакура. Я не хочу, чтобы тебе пришлось жить в Песке, или в Стране Земли, или в каком-нибудь гражданском городке, чтобы быть с ним. Я не хочу, чтобы тебе приходилось чем-то жертвовать. Ты заслуживаешь гораздо большего.
Требуется еще несколько мгновений, чтобы осознать услышанное, в течение которых Наруто тщательно избегает смотреть на нее и бросает маленькие камешки в ручей пальцами, которые предательски дрожат, а Сакура так же тщательно избегает смотреть на него, пристально фиксируя взгляд на упавшем желуде. То, что сказал Наруто — самое близкое к извинению, что отступница может от него получить. Лучшее, что он может сделать. Возможно, всему виной запоздалая реакция, но ее горло сжимается, глаза начинают гореть сильнее с каждой проходящей секундой.
Наконец, Наруто сдается и бросает быстрый, осторожный взгляд на девушку сверху вниз. Несмотря на многочисленные недостатки, он всегда был довольно чувствителен к ее эмоциям, из-за чего в данный момент выглядит испуганным, осознав, что именно одна из них угрожает взять верх. — Сакура-чан? — С некоторой паникой в голосе спрашивает Узумаки, он тянется к ней, отбросив все попытки проявить выдержку и зрелость. На несколько мгновений он снова тот громкий, невинный, жизнерадостный пятнадцатилетний чунин. — Не плачь, Сакура-чан, ты в порядке?
С силой, которая удивила ее саму, Сакура откидывает руку Наруто в сторону. — Конечно, со мной не все в порядке, идиот, — отвечает отступница, стараясь держать голос под контролем, не в состоянии справиться со всеми эмоциями. Старая обида, гнев, предательство — и новая, опьяняющая благодарность за его зрелость, понимание и…
— Ты сделал мне больно! — Огрызается Харуно, делая шаг ближе к другу, смаргивая угрожающие слезы и свирепо глядя на него. Пораженный, он отступает назад. — Неужели ты до такой степени слепой? Я рассчитывала на тебя — ты был всем для меня, — а на деле оказался эгоистичным, бесчувственным, недалеким и жестоким. Ты понятия не имеешь — ни малейшего гребаного представления — как сильно меня расстроил!
С тех пор, как Саске ушел, в его глазах она всегда была сильной, всегда была его поддержкой, и теперь, столкнувшись с этим обвинением, Наруто не мог бы выглядеть более ошеломленным, если бы она вытащила кунай и пронзила его сердце. — Сакура-чан, я знаю, — бормочет парень, выглядя испуганным. — Я всегда обещал себе, что не буду таким… как он… но я облажался…
— Чертовски верно! — Сакура не знает почему, но сейчас она кричит, кричит во всю глотку, как не кричала годами, но ей все равно. Слезы куда-то отступили, оставив после себя ледяную ярость. — Ты обещал мне, клянусь своей жизнью, своей честью шиноби, много лет назад, что никогда не причинишь мне боль, как он… Наруто, но ты оказался в миллион раз хуже!
Куноичи резко замолкает, горькие слова, рожденные из самых мрачных размышлений, полностью покидают ее, оставляя лишь тяжелую, напряженную тишину. Наруто выглядит так, будто она ударила его, из-за чего Сакура резко отворачивается, пытаясь восстановить некоторое подобие спокойствия. Она не хотела говорить последнюю часть, правда не хотела, но время нельзя вернуть назад. Сердце бешено колотится, кровь громко стучит в ушах, а стеснение в груди и горле затрудняет дыхание. Девушке хочется плакать. Она хочет уйти отсюда как можно дальше, броситься в объятия Итачи и умолять его убежать с ней, снова и снова. И такая же большая часть Сакуры хочет развернуться и заключить Наруто в объятия, простить и двигаться дальше. В полной мере воспользоваться возможностью, которую он ей дал, из чувства вины, раскаяния или истинного благородства, или что бы это ни было…
Тело ирьенина настолько возбуждено адреналином, что, когда Наруто делает несколько медленных, неуверенных шагов ближе, прежде чем обнять подругу, обхватывая руками ее талию сзади и наклоняя подбородок, чтобы опереться на розовую макушку, на несколько мгновений Сакуре хочется отвернуться. Но затем энергия полностью покидает куноичи, она погружается в его объятия и ошеломленно слышит, как парень шепчет тысячи мучительно звучащих извинений и заявлений о ненависти к себе.
Харуно не знает, кто из них начал плакать первым, но по прошествии, как ей кажется, долгого времени, худшее осталось позади. Сейчас они сидят рядом под дубом, смущенно вытирая слезы.
— Я идиот, и мне так невероятно жаль, — бормочет Узумаки, наверное, в миллионный раз.
