Забавляясь тем, как лицо подруги медленно теряет всякий цвет, Тен-тен смеется, одним плавным движением убирая меч в ножны. Бриллиантовое кольцо блестит в слабом солнечном свете. — Весьма устаревшие новости, Сакура-чан, — поддразнивает куноичи. — Вообще-то, прошлой весной.
Улыбка все еще отражается в карих глазах, она игриво кивает Харуно, глядя на ее левую руку в перчатке. — Что насчет тебя? Хотя это неудивительно. Выглядишь потрясающе, но кто он?
Внезапно почувствовав неловкость от присутствия Какаши и от того, как он резко напрягается, хотя его взгляд решительно устремлен на что-то вдалеке, Сакура смущенно сжимает руку в кулак. — Позже, — уголком рта бормочет девушка, проклиная собственную беспечность. Ей нечего скрывать, она ни в коем случае не стыдится Итачи, но все же это не значит, что ирьенин горит желанием поделиться радостной новостью с каждым, кто находится в пределах слышимости. В любом случае это, вероятно, привело бы к тому, что ее линчевали бы все, за исключением Тен-тен…
— Вперед, — прерывает Какаши, который становится напряженным и немногословным, проходя мимо двух куноичи, ведя их к центру леса. — Не время для разговоров, мы должны начать через пятнадцать минут.
Тен-тен улучает момент, чтобы вопросительно взглянуть на Сакуру, прежде чем дружески обнять ее за плечи. — На поляне не так уж много нашей группы, — объясняет шатенка, следуя за Какаши. — Джирайя и Наруто решили, что для членов клана слишком рискованно покидать Коноху, чтобы встретиться с нами здесь. Данзо определенно что-нибудь заподозрит. Итак, кланы Ино, Шикамару, Чоджи, Кибы, Шино, Хинаты и Неджи в частном порядке организуют восстание в ночь переворота. Они собираются уничтожить столько людей Данзо и оставшихся членов Корня, сколько смогут, не покидая деревни.
Харуно кивает, впитывая информацию. — Сколько сейчас у нас людей?
— Шестьдесят, — с некоторой опаской отвечает Тен-тен. — Конечно, основная сила наших войск — это члены клана, которые находятся в Конохе, но…
Дрожь трепета пробегает по спине Сакуры. Несмотря на то, что большинство сил Данзо предположительно размещены за пределами Конохи ближе к границе Земли, ожидая нападения оттуда, в Конохе все еще останется почти двести членов Корня.
— Да, — вздыхает Тен-тен, правильно прочитав выражение лица подруги. — Но я уверена, что у нас в арсенале более разнообразный набор навыков. Элемент неожиданности также на нашей стороне, так что…
— Полагаю, что так, — мрачно отвечает Харуно, пытаясь вытащить лучший набор оружия из рвущегося по швам рюкзака. Она практиковала наступательное медицинское ниндзюцу в течение последних полутора лет, и Итачи также научил ее приличному набору гендзюцу. Бой, связанный с оружием, — единственное, чего ей все еще катастрофически не хватает. Если она в конечном итоге столкнется с членом Корня, владеющим катаной, отступнице нужно будет знать достаточно, чтобы продержаться, по крайней мере, достаточно долго, чтобы разоружить противника. — Думаю, у нас есть десять минут до того, как Наруто и Джирайя начнут инструктаж, так что давай начнем практиковаться.
Ближе к вечеру
Сакуре хотелось бы думать, что ее выносливость возросла в тысячу раз за три года, проведенные вдали от Конохи, но к тому времени, когда объявляется первый перерыв, она едва успевает доковылять до ручья, чтобы наполнить флягу водой и рухнуть под дубом. Большинство мышц кричат в знак протеста, а те, что не кричат, полностью онемели. Девушка устало осушает половину бутылки одним глотком, прежде чем снять перчатки и вылить остаток на себя, запустив пальцы в волосы и запрокинув голову к далекому изумрудно-зеленому навесу. Туман усугублялся тяжелой, гнетущей влажностью сезона муссонов, которая, кажется, пропитывает каждый дюйм леса. В воздухе пахнет остатками удушливого пепла и дыма, благодаря Генме и его специализированному отряду, практикующему скоординированные атаки Катона, назначенные для прорыва через западные ворота Конохи, которые патрулируют Корень.
Харуно без особого энтузиазма обмахивается веером, холодное облегчение от воды рассеивается быстрее, чем следовало бы в менее чем комфортной атмосфере. У них есть час, чтобы отдохнуть и пополнить запасы чакры, в чем ирьенин особенно нуждается. Они с Шизуне провели последние два часа, проверяя точный диапазон медицинского ниндзюцу, а Куренай давала советы о том, как эффективно усилить их гендзюцу и сделать рассматриваемые техники более сильными и наносящими больше вреда в течение более длительного периода времени. Сакура никогда не была так благодарна за свой идеальный контроль и огромное количество резервов чакры. Какаши провел последний час, прогуливаясь вокруг и проверяя план атаки каждого отряда и время их тренировок. Последнее объявление перед перерывом заключалось в том, что весь переворот, начиная с первоначальной атаки в Конохе и завершающийся захватом Башни Хокаге, выслеживанием и казнью Данзо и его чиновников, должен занять не более двух часов. Чем быстрее, тем лучше — но эти два часа непрерывного боя будут, мягко говоря, чрезвычайно изматывающими и опасными, даже несмотря на то, что они должны застать Корень и Данзо врасплох, что даст им преимущество.
Розововолосая куноичи глубоко вдыхает все более насыщенный смогом воздух, позволив глазам медленно закрыться. Она сказала Тен-тен, что будет здесь, и та согласилась разбудить ее за двадцать минут до возобновления подготовки. Кора странно влажная и упругая на спине Сакуры, а мох, покрывающий этот участок лесной подстилки, успокаивающе прохладный. Журчание воды ручья о камни успокаивает больше, чем она могла себе представить, даже в сочетании с отдаленным звуком голосов, доносящихся с поляны.
Кажется, что всего через несколько минут, хотя восполненные запасы чакры и отдохнувшее тело говорят, что прошло гораздо больше времени, Сакура просыпается от звука того, как кто-то неуверенно прочищает горло. Еще до того, как открыть глаза, девушка знает, что это не Тен-тен. Подруга, вероятно, безжалостно ткнула бы ее в ребра или, может быть, плеснула бы немного воды из ручья. Кроме того, подошедший человек звучит смутно по-мужски.
Уже готовясь к потенциальной необходимости снова накричать на Какаши, пока он в очередной раз не поймет, что ее жизнь — не его дело. Она достаточно взрослая, чтобы обручиться, черт возьми, с кем угодно. Харуно заставляет тяжелые веки открыться, смаргивая последние остатки сна. Требуется мгновение, чтобы зрение прояснилось: туман окрашивает солнечный свет в приглушенный, несколько дезориентирующий оттенок оранжевого.
На мгновение Сакура не узнает мужчину, который стоит на коленях напротив. На нем нет ни оттенка некогда фирменного оранжевого цвета, за исключением тонкой повязки, повязанной вокруг локтя. Он так похож на фотографии Четвертого Хокаге, которые она видела в файлах, будучи ученицей Цунаде, что это лишает ее дара речи на полсекунды. Черная водолазка, оливково-зеленый джонинский жилет, черные брюки, лохматые светлые волосы…
Наруто неловко наклоняет голову, глядя на девушку так же пристально, как и она наблюдает за ним. — Сакура-ча… Сакура.
— Наруто, — отвечает отступница, заставляя тон оставаться холодным и отстраненным, — как у Итачи — насколько это возможно. Конечно, куноичи видела его издалека весь сегодняшний день. Он и Джирайя разговаривали с собравшимися шиноби Конохи около получаса, прежде чем группа разделилась на соответствующие штурмовые отряды, но излишне говорить, что это их самое близкое общение с момента ужасной ссоры полуторагодичной давности.
Судя по выражению лица, Наруто знает ход ее мыслей, из-за чего тихо вздыхает, выглядя более эмоционально истощенным, чем когда-либо. — Это… наверное, больше, чем я заслуживаю, после того, что случилось в прошлый раз, но ты дашь мне шанс все объяснить?
— Да, — резко отвечает Сакура, садясь прямее и изо всех сил стараясь, чтобы поза не выглядела слишком воинственной. Ирьенин прямо встречает его взгляд. — Если ты будешь говорить мне в лицо и перестанешь пялиться на мою руку.
