— Хатаке, — наконец заявляет Итачи. Его голос такой же тихий и равнодушный, как всегда, но это заставляет пальцы Какаши сжаться вокруг ножа, а мышцы Сакуры напрячься. Она знает партнера достаточно хорошо, чтобы понять, что особая ледяная нотка в его тоне означает неприятности. — Что привело тебя в Снег?
Несмотря на то, что куноичи не терпелось задать именно этот вопрос, дурное предчувствие ничуть не уменьшается, когда взгляд Какаши на долю секунды останавливается на ней, прежде чем прямо и почти агрессивно переместиться на Итачи. — Пытался найти Сакуру, конечно, — отвечает Копирующий ниндзя, и слова звучат как грубая насмешка над его обычным непринужденным тоном.
Ирьенин моргает, но прежде чем успеть как-то отреагировать, Итачи берет ее за руку над столом, казалось бы, небрежно переплетая их пальцы, из-за чего кожа девушки немного краснеет от дискомфорта. Неужели они публично демонстрируют свою привязанность (впервые!) с единственной целью разозлить ее бывшего сенсея? — Интересно, — невозмутимо произносит Учиха.
Хатаке, кажется, с трудом отрывает взгляд от их переплетенных рук, из-за чего часть Сакуры хочет пнуть возлюбленного под столом и извиниться перед Какаши, но ее другая часть в удивлении предполагает, что Итачи действительно может чувствовать угрозу.
Какаши прочищает горло, переводя взгляд на ученицу. — Наруто хотел, чтобы я поддержал тебя, — объясняет шиноби немного натянуто. — Не то чтобы он не верил в твои способности, — поспешно добавляет мужчина в ответ на свирепый взгляд Сакуры. — Просто это очень важная миссия, вот он и подумал, что лучше перестраховаться.
Плечи Харуно снова опускаются, воспоминание о предыдущей неудаче возвращается и бьет по лицу. Рука Итачи сжимает ее руку, совсем чуть-чуть. Она оглядывается на них двоих, заставляя себя кивнуть в спокойном согласии. — Да, наверное, он прав.
— Я пытался следить за шпионом, а также найти тебя, — поспешно продолжает Какаши, пытаясь скрыть оплошность.
Сакура прерывает его с легкой улыбкой. — Так это были вы, в продуктовом магазине?
Копирующий ниндзя немного застенчиво смеется — на этот раз настоящим смехом, от которого глаза Итачи почти незаметно сужаются. — Извини, если напугал, — поясняет Хатаке, прищурив один глаз в форме улыбающегося полумесяца, который ирьенин, будучи генином, обожала. — Я, конечно, не узнал тебя, с такими волосами, но что–то знакомое привлекло мое внимание: может быть, ботинки или твоя походка.
Сакуре требуется немалая выдержка, чтобы не вздрогнуть от того, насколько сильно пальцы Итачи сжимаются вокруг ее пальцев, в то время как Какаши, кажется, не замечает того факта, что, если бы взгляды могли убивать, он был бы уже давно мертв, благодаря мужчине с волосами цвета воронова крыла, сидящему напротив. Отчаянно пытаясь сменить тему, розововолосая куноичи кашляет, сильно толкая ногу своего возлюбленного под столом. — Итак, — начинает отступница настолько нейтральным тоном, насколько это возможно. — Если список наших местоположений уже у Данзо, тогда… что нам делать дальше? Разве он уже не отправил отряды Корня для захвата?
Какаши пожимает одним плечом. — На самом деле это не имеет значения, не так ли? — Задает риторический вопрос шиноби. — Мы быстрее, чем они, и в любом случае все готовятся покинуть свои укрытия. В течение следующей недели или около того мы совершим массовое перемещение в район вблизи границы между Песком и Листом. В пределах границ Песка, где безопасно, но в двух шагах от Конохи.
— Гаара всегда переживал за нас, — завершает Харуно, вспоминая письменное обещание, которое он отправил Наруто сразу после убийства Цунаде, заявив, что, когда придет время, Песок поддержит переворот любым возможным способом. — Но, если мы все перемещаемся туда, не означает ли это…
— Прошло почти три года, Сакура, — тихо вмешивается Итачи. Маленький украшенный светильник, установленный на стене, отражается в его глазах, делая их еще темнее. — Конечно, он более чем готов.
Какаши выглядит удивленным этим свидетельством, если не сказать больше, и, спустя долгое мгновение, коротко кивает. — Наруто просил меня сказать тебе, — бормочет Хатаке, — что он начинает. Если ты хочешь быть частью переворота, возвращайся со мной.
Эти слова — их абсолютная неожиданность — на мгновение пугают, но, несмотря на то, что в последнее время куноичи испытывала больше горечи, чем чего-либо еще, по отношению к Наруто, никогда не возникало вопроса о том, присоединится она к нему или нет. И, черт возьми, он должен был это знать.
Потому что Итачи тоже это знал. Несомненно.
(Так ведь?)
— Да, — тихо отвечает Сакура, бросая взгляд через плечо на партнера, который умудряется выглядеть одновременно невыразительным и гораздо более напряженным, чем обычно. — Я так и сделаю.
Учиха не совсем уверен, о чем думать остаток ночи. Он не пропускает обеспокоенных взглядов, которые Сакура бросает в его сторону, когда их троица (двое — компания, трое — толпа, Изуми всегда дразнила маленького Саске, отводя к младшим детям, чтобы они могли побыть вдвоем) находит более подходящую гостиницу на другом конце деревни. Она гораздо просторнее и удобнее, достаточно отапливаемая, с камином на каждой стене вестибюля с высоким потолком. Стены из темного дерева, огнеупорные с помощью чакры, а теплый, успокаивающий свет создает румянец на щеках возлюбленной и придает ее волосам еще более теплый оттенок розового.
Последние полчаса они с Какаши вполголоса обсуждали предстоящий переворот, даже когда тот снимал две комнаты, словно на автопилоте. Итачи молчит, впитывая информацию и откладывая для дальнейшего использования. Сакура, кажется, обеспокоена всем этим. Нукенин давно не видел ее такой напряженной и нервной. Девушка уже думает и быстро разрабатывает стратегию, как может только шиноби ее калибра. Изумрудно-зеленые глаза витают где-то далеко, не глядя по сторонам. Итачи — тот, кто ловит ее, когда она почти лоб в лоб врезается в брошенную тележку для полотенец посреди коридора. Куноичи слегка улыбается и рассеянно бормочет слова благодарности, прежде чем сильно прикусить губу и продолжить размышлять вслух о том, вырвутся ли члены клана, заключенные в Конохе, и присоединятся ли к остальным подкреплениям в Песке, или предпримут внезапную атаку изнутри в то же время, когда внешние силы нанесут удар.
— Мы поговорим об этом завтра утром, — наконец заключает Какаши, прислоняясь к небольшому участку стены, разделяющей две комнаты. Нукенин благодарен за его слова, потому что Сакура выглядит так, будто вот-вот доведет себя до безумия.
Есть еще так много вещей и тактик, которые она хочет обсудить и записать, чтобы запомнить, но девушка кивает, отдаленно признавая собственную усталость. — Хорошо, — рассеянно говорит ирьенин и, не думая, берет руку Итачи в свою, наслаждаясь тем, как знакомо и просто это ощущается. Учиха тоже хороший стратег, так что они могут немного поговорить о перевороте перед сном. — Спокойной ночи, Какаши-сенсей…
Хатаке поднимает бровь, и прежде чем ирьенин успевает моргнуть, одна из его рук ложится на плечо очень растерянного Итачи. — Нет, Сакура-чан, — невозмутимо отвечает бывший сенсей. — Я искренне прошу прощения, — его голос звучит как угодно, только не искренне и ни в коем случае не извиняющимся, — но я не могу позволить тебе украсть моего соседа по комнате.
О, черт возьми, нет.
Теперь она чувствует себя бодрой и полной предательницей одновременно. Разум внезапно перестал быть сосредоточенным на том, чтобы помочь Наруто с переворотом. Взгляд Сакуры перемещается между Итачи и Какаши, наконец, останавливаясь на последнем. — Что? — Угрожающе спрашивает Харуно.
Прежде чем Какаши успевает ответить, Итачи отходит от него, возвращаясь к напарнице. — Полагаю, что ты осведомлен о природе моих отношений с Сакурой-чан, да, Хатаке? — Вкрадчиво спрашивает он.
Прежде чем девушка успевает пробить одного или обоих из них через противоположную стену и приказать прекратить глупое… мужское представление или что бы это ни было, Какаши выгибает бровь, выглядя в высшей степени равнодушным. — Можешь не сомневаться, Учиха, — голос Копирующего ниндзя немного холоднее, чем минусовая температура снаружи.
