— Что ж, — наконец комментирует Пейн, выражение его лица не выдает никаких эмоций. — Это слегка…
— Компрометирующе, — с легкой улыбкой заканчивает Конан, отводя взгляд от Итачи и Сакуры в сторону мертвого тела Мадары. — Да. Совсем чуть-чуть.
Комментарий к Глава 18 - Смертельный бой
Надеюсь, оправдала длительное ожидание 🙃
========== Глава 19 - Конфликт интересов ==========
Комментарий к Глава 19 - Конфликт интересов
Думали, что теперь все наладится? А вот и нет 🙃
Ухожу в учебный загул, но надеюсь, что в этом месяце еще порадую продой (и страданиями главных героев) 🤞
Глаза Сакуры резко открываются, на несколько ужасающих мгновений девушка дезориентирована.
В следующую секунду весь адреналин, который струился по венам во время конфликта с Мадарой, возвращается, из-за чего куноичи садится слишком быстро для своего текущего состояния. Шея болезненно затекла, но она отчаянно оглядывается, пытаясь определить, где, черт возьми, находится.
Она сидит на довольно удобном татами, расстеленном на удивительно теплом деревянном полу. Комната круглая, без окон, освещенная лишь несколькими маленькими настольными лампами. Сакура несколько раз моргает, пытаясь заставить затуманенное зрение приспособиться к освещению. Вокруг нее… что-то типа барных стоек… и то, что кажется столом, в нескольких футах от текущего местоположения ирьенина. В воздухе витает характерный аромат креветок темпура. Острый укол голода в животе напоминает, что ирьенин не ела, возможно, несколько часов.
Кухня? — предлагает разум, и Сакура сгибает ноги в коленях, поджимая их под себя, чувствуя, как колотится сердце. Девушка запустила пальцы в волосы, пытаясь справиться с ослепляющей головной болью. Она не хочет знать, почему находится на кухне штаб-квартиры Акацуки, вместо того, чтобы быть как можно дальше от Дождя. Она не хочет знать, почему в данный момент одна (насколько ей удалось исцелить Итачи перед тем, как потерять сознание?). Это так сильно пугает девушку…
Ее первая инстинктивная — и совершенно пугающая — мысль заключается в том, что, возможно, все случившееся — сон. Это могло произойти относительно недавно, но ужасающий час, который Сакура провела в том конференц-зале, приобретает сюрреалистическое качество в уединении ее разума. Но нет, она может чувствовать сухие, медленно покрывающиеся коркой пятна на своей спине — кровь Мадары. У куноичи по спине пробегает такой же холодок, как и тогда. На лбу, и даже в волосах также есть кровь. Данное вещественное доказательство говорит, что произошедшее определенно не было сном.
Раздается тихое эхо шагов где-то позади, из-за чего измученные мышцы Харуно немедленно напрягаются, готовясь атаковать или защищаться. Но прежде чем она успевает пошевелиться, неизвестный и невидимый злоумышленник начинает говорить мягким, ровным и безошибочно женским голосом.
— С тобой все в порядке?
Вопрос поражает Сакуру, и она замирает, резко оборачиваясь и глядя вверх, несмотря на то, что пальцы автоматически сжимаются в кулак.
Синеволосая куноичи, стоящая немного позади, медленно и грациозно опускается на колени напротив совершенно выбитой из колеи коллеги. Конан наклоняет голову в сторону все еще сжатого кулака Сакуры, замечая широко раскрытый, шокированный взгляд девушки — почти забавная противоположность агрессивности. — В этом нет необходимости, — мягко замечает Конан, ставя между ними керамическую миску с ароматным, дымящимся мисо-супом, как будто это могло послужить своего рода извращенным предложением мира.
Теперь, еще более потрясенная, несмотря на зверский голод, Харуно отступает немного назад, настороженно глядя на единственную куноичи Акацуки. Она не может придумать никаких причин, по которым правая рука Лидера этой организации должна быть вежливой по отношению к ней. Ирьенин не обнаружила присутствие какого-либо яда или вредного вещества в супе, но этот опыт настолько странный, что напрягает все ее нервы.
Конан, невозмутимая очевидным недоверием со стороны Сакуры, достает маленький квадратный лист тонкой аквамариновой бумаги из внутреннего кармана плаща и начинает безмятежно сворачивать его в журавлика. — Надеюсь, ты не возражаешь, что я тебя переместила, — бесстрастно комментирует она. — Сасори и Дейдара наткнулись на тебя и Итачи в коридоре почти сразу после нас с Пейном. Они стали слишком… любопытными, и я подумала, что это не обернется ничем хорошим.
Сакура не может не приподнять бровь, глядя на эту ошеломляющую куноичи, прежде чем неохотно положить руки на миску с теплым супом и пододвинуть ее ближе к себе. — Слишком? — Парирует ирьенин, взяв ложку слегка дрожащими пальцами, пытаясь скрыть дрожь при мысли о том, что Сасори может находиться где-то в радиусе мили. Не говоря уже о том, что он наблюдал за ней, пока она была без сознания и совершенно беззащитна. — С их стороны или с моей?
Конан выгибает идеально выщипанную темно-синюю бровь. — Учитывая склонности и личности Сасори и Дейдары, это могло бы вылиться для вас, мягко говоря, в нежелательную ситуацию, — спокойно отвечает она. — Однако, реакция Итачи, если бы он когда-нибудь узнал, была бы более чем опасна для них.
Несмотря на все усилия, Сакура вынуждена сильно прикусить нижнюю губу, чтобы не показать никаких признаков внешнего веселья при одной мысли о том, что Учиха на самом деле испытывает чувство… ревности, по какой бы то ни было причине. — Кстати, где Итачи? — Спрашивает Харуно, стараясь, чтобы голос не звучал слишком обеспокоенно.
— В настоящее время он беседует с моим партнером, — спокойно отвечает Конан, нанося последние штрихи на своего бумажного лебедя.
От услышанного по спине Сакуры пробегает холодок. Она неловко ерзает, едва успевая проглотить суп, который только что превратился в ледяной комок в горле. Именно эту ситуацию девушка хотела избежать больше всего. У нее нет возможности узнать, как Пейн отреагирует на то, что они сделали с Мадарой. Прямо сейчас куноичи может думать лишь о миллионе различных способов, которыми что-то может пойти не так. Мадара был достаточно серьезным противником, и одной мысли о столкновении с двумя невероятно могущественными лидерами Акацуки S-ранга в ближайшее время, когда она и Итачи полностью в их власти, достаточно, чтобы заставить ее вздрогнуть. Черт возьми, если бы только Харуно не рухнула от истощения чакры… Они вдвоем были бы далеко от Дождя, и ни один потенциально опасный сценарий никогда бы не случился.
Сакура слишком поглощена самобичеванием, чтобы заметить легкую улыбку Конан, которая незаметно наблюдает за бывшей куноичи Листа. Да, ирьенин хорошо скрывает свои эмоции, но внезапные тени в яблочно-зеленых глазах и то, как ее пальцы нервно теребят подол юбки, пусть и неуловимо, достаточно красноречивы. Все это слишком странно, и Конан все еще пытается смириться с совершенно абсурдной мыслью о том, что их холодный, отстраненный, бесчувственный Итачи действительно с кем–то связан — не говоря уже об этой конкретной девушке.
Тем не менее (по крайней мере, для ее наметанного глаза) очевидно, что Сакура очень обеспокоена судьбой своего партнера. Мимолетная тень веселья от ситуации мелькает в ясных, сапфирово-голубых глазах Конан. — Успокойся, — холодно приказывает она. — Мы не варвары, Сакура. Не забывай, что Итачи есть и всегда был одним из нас, поэтому мы не причиним ему вреда.
Даже при всей иррациональности реакции, поскольку Конан, вероятно, использовала свои слова как некую форму заверения, Сакура не может сдержать мгновенную вспышку ощутимого гнева и — Ками, чувства собственничества, которое распространяется по всему телу подобно жидкому огню, заставляя мышцы снова напрячься. Возможно, это не самый мудрый поступок, но Харуно слегка сверкнула глазами в молчаливом предупреждении. Итачи не принадлежит им, черт возьми, он принадлежит ей. У ирьенина есть шрамы — или, ну, пятна крови на спине и остаточная головная боль от истощения чакры — чтобы доказать это.
Однако, прежде чем она успевает что-либо сказать, что, вероятно, к лучшему, Конан опережает ее метафорическим ударом. Губы куноичи Дождя слегка приподнимаются в маленькой, приводящей в бешенство загадочной улыбке. — Как это… мило, — комментирует она, вытаскивая еще один из листов бумаги для оригами и начиная складывать розу. — Это действительно очень мило.
