— …После чего я найду Саске, — продолжает Харуно, следя за тем, чтобы голос не дрогнул и не перешел в истерику. — И убью его голыми руками. Что же тогда остается от твоей любимой родословной, Мадара? Все будут мертвы, все до единого. Навсегда. И, клянусь всем Ками, я сделаю это, и дам понять, что это твоя вина. Что ты был истинным убийцей последних представителей самого славного и могущественного клана и предела родословной, который когда-либо видел этот мир.
В течение нескольких долгих мгновений нет ничего, кроме тишины, болезненного прерывистого дыхания Итачи и Мадары и почти слышной молитвы Сакуры. Ками, пожалуйста, пусть он поверит…
Шаринган Мадары исчезает, возвращая тусклый оттенок сланцево-серого.
Острый взгляд Сакуры сканирует его показатели так быстро, как только возможно. Она разворачивается лицом к Итачи, который медленно сползает на пол. Результаты безошибочны…
Статус гендзюцу: полностью деактивировано.
Не тратя ни секунды на раздумья, Сакура наклоняется, хватает катану, которую отбросила ранее, и наносит семь ударов Мадаре в грудь. Каждый мощный удар пригвождает его к стене с тошнотворным треском металла, пронзающего кость.
Он умер еще до того, как упал на пол.
Харуно не смотрит дважды на труп, который истекает кровью, и бросается к своему возлюбленному. От холодного каменного пола болят колени, но она не обращает на это внимания, нежно поглаживая Итачи, проверяя его жизненные показатели.
У него так много травм — внутренних и внешних, — что голова идет кругом. Сломанные ребра, частично проколото правое легкое, полностью разрушенное левое легкое, внутреннее кровотечение, внешнее кровотечение пугающего масштаба из-за длинной раны от куная поперек ключицы, а также сильное сотрясение мозга. Не говоря уже о том, что яд все еще циркулирует в его организме…
Итачи умирает, и этого достаточно, чтобы она перестала бояться. Горло Сакуры сжимается, пока она быстро перечисляет, с какими травмами нужно разобраться в первую очередь, чтобы спасти его. Руки девушки дрожат, и, Ками, что, если…
Ты должна спасти его, безжалостно напоминает Внутренняя Сакура. Ногти оставляют царапины на внутренней стороне ладоней из-за сильно сжатого кулака. — Ты должна, ты должна, ты должна…
Боль сильнее, чем когда он умер от рук Саске.
Что-то в груди Итачи заставляет чувствовать, что он вдыхает количество воздуха, которое слишком велико для организма. Это ощущение отражается на другой стороне его тела. Как будто кто-то надувает легкие, словно воздушные шарики.
Он то приходит в себя, то теряет сознание. Нукенин видит мягкие розовые волосы и маленькие руки, покрытые зеленой — медицинской — чакрой. Все пахнет слезами и кровью.
В следующую секунду Итачи ощущает себя ни здесь, ни там. Он пребывает в странном состоянии неопределенности, стоя посреди темного, пустого леса, который кажется смутно знакомым. Затем внезапно что-то грубое, острое и зазубренное касается его щеки, заставляя вздрогнуть.
Прежде чем Учиха успевает повернуться, другая шишка ударяет его по голове. На этот раз Итачи поворачивается, его шаринган убийственно вспыхивает. Он чуть не спотыкается о свой плащ Акацуки.
Следующая сосновая шишка попадает ему в спину.
Осознание приходит слишком медленно, потому что к тому времени Итачи уже повернулся, на мгновение забыв, как дышать.
Нукенин чуть не говорит «Сакура», но становится слишком ясно, что это не напарница. Да, они выглядят одинаково, за исключением того факта, что у этой девушки такие же черные волосы, как у него. Ее глаза серебристо-серые, без активированного шарингана, как в момент смерти. Изуми слегка ухмыляется, подбрасывая сосновую шишку вверх и вниз, останавливаясь примерно в десяти футах от него. — Что ты делаешь? — Беззаботно спрашивает девушка. Ошеломленный взгляд Итачи не может не зациклиться на пурпурно-красном синяке вокруг ее горла — отпечатки его пальцев и ладони все еще видны, даже спустя столько лет.
Изуми следит за его взглядом, и на мгновение, поняв, на что смотрит Итачи, хмурится. Она почти извиняюще пожимает плечами. — Ни тогда, ни сейчас я не чувствовала боли, — небрежно говорит девушка. — В любом случае, Итачи, почему ты здесь?
Учиха хмурится и почти спрашивает, где они находятся. Но, открыв рот, чтобы заговорить, ничего не может произнести.
Как ни странно, на лице Изуми появляется легкая улыбка. — Наверное, я права, — комментирует девушка, бросая шишку в лес, но в следующую секунду в ее руке оказывается еще одна. — Ты не должен быть здесь, верно?
Она прыгает вперед, кладет свои маленькие ручки на плечи Итачи и слегка толкает его назад, не обращая внимания на почти шокированный взгляд. — Не волнуйся, — мягко уверяет Изуми. — С тобой все будет в порядке. Значит, твое время еще не пришло, и я должна признать… В конце концов, ты в хороших руках.
Голос Изуми все еще отдается эхом в воздухе, когда Итачи резко открывает глаза.
Первое, что осознает Учиха, — боли больше нет. Он сидит, прислонившись спиной к холодной каменной стене, вокруг темно. В комнате пахнет металлическим запахом крови. Приоткрыв глаза, Итачи замечает искалеченный труп Мадары, лежащий у противоположной стены.
Нукенин смотрит на него несколько мгновений, не уверенный в том, что чувствует. Мужчина не знает, как и почему Мадара освободил его от этого гендзюцу — еще минута или около того, и он умер бы внутри и снаружи.
Итачи отворачивается от представшего зрелища, все еще чувствуя легкую одеревенелость, боль и дезориентацию. Именно тогда он обращает внимание мертвенно-неподвижную девушку, свернувшуюся калачиком у его плеча. Сердце мужчины на мгновение замирает, после чего он грубо тянет ее за запястье, запрокидывая голову назад, и прижимает два пальца к горлу Сакуры, чтобы проверить пульс.
Она выглядит физически разбитой и измученной до костей, но сердцебиение есть — слабое, несколько сбивчивое, но есть. Все дыхание покидает его тело в долгом вздохе. В обычной ситуации он бы никогда этого не сделал, но сейчас Итачи притягивает Сакуру ближе, позволяя едва приходящей в сознание куноичи уткнуться ему в шею, пока он почти отчаянно гладит ее по спине и длинным спутанным волосам, убеждая себя, что она все еще жива. Учиха предполагает, что девушка убила Мадару, а затем полностью израсходовала оставшуюся часть своей чакры, исцеляя его.
Итачи больше не хочет находиться в этой ужасной комнате, пахнущей смертью. Он медленно встает, чувствуя, как движение слегка натягивает его недавно восстановленные ребра и легкие, осторожно поднимает Сакуру на руки. Каждый шаг дается гораздо труднее, чем следовало бы, посылая мелкие фиолетовые звезды, взрывающиеся на фоне его медленно темнеющего зрения. Он неуклюже маневрирует с девушкой, которую держит в объятиях, чтобы открыть дверь. Итачи полагает, что извлечение яда — последнее, что удалось выполнить Сакуре перед тем, как упасть в обморок. Мужчина все еще чувствует последствия сильного сотрясения мозга, из-за чего он на короткое время прислоняется к стене, вытягивая шею назад и пытаясь смириться с ослепляющей головной болью и, как следствие, головокружением.
Учиха смутно осознает, что медленно сползает на пол, его колени подкашиваются. Сакура свернулась калачиком в его объятиях, ее глаза крепко закрыты. Она издает тихий звук протеста в глубине своего горла, возможно, подсознательно осознавая, что это опасно и определенно не соответствует их первоначальному плану убраться к черту из Дождя, как только они убьют Мадару, но…
Во второй раз за несколько часов Итачи теряет сознание, но защитная хватка вокруг Сакуры не ослабевает.
Час спустя, их находят Пейн и Конан.
Долгое время новый Лидер Акацуки и его напарница наблюдают за происходящим. Дверь в всегда запертый конференц-зал Мадары была широко распахнута, открывая ужасающе жестокую картину — вплоть до таких мельчайших деталей, как перевернутая бутылка саке и рюмка, окровавленная катана, разорванный на части труп Мадары, большие пятна крови — и Итачи, и Мадары — которые начинают впитываться в пол. Всего в нескольких футах от конференц-зала без сознания лежит их агент под прикрытием. В его объятиях находится такая же невосприимчивая и смутно знакомая розововолосая куноичи, которая впервые привлекла их внимание тем, что была единственной девушкой-товарищем по команде сосуда Кьюби.
