Сакура невольно хихикнула, отвлекаясь от покусывания раковины его уха. — В этом и был смысл.
Итачи нахмурился и отомстил, подняв ее повыше к себе на колени, вызвав еще один резкий вздох от изменения положения, что дало девушке преимущество в росте. Он слегка ухмыльнулся, увидев выражение лица партнерши. — Осторожно, Сакура, — выдохнул нукенин, уткнувшись носом в ее ухо. — Ты оставляешь синяки на моих плечах.
Оскорбленная, Сакура отпустила его, обвив руками шею, не обращая внимания на то, что теперь была зажата между ним и стеной. Харуно извинилась, ее лицо горело — не первый раз она забывала о собственной силе в интимном контексте, как бы неловко это ни звучало. Итачи почти всегда заканчивал с множеством синяков на плечах и спине, которые она всегда, краснея, залечивала на следующее утро. В нескольких отдельных случаях отступница чуть не сломала ему ключицу и ребра. Однако теперь ей гораздо лучше удавалось избегать травм.
К ее облегчению, у Итачи действительно было чувство юмора по этому поводу, по-своему очень тонкое. Прямо сейчас его губы приподнялись на долю дюйма, примерно на секунду — одно из самых открытых проявлений веселья, которые она видела от него за последнее время. Но затем взгляд мужчины медленно опустился вниз… примерно в восьми дюймах от зеленых глаз. Хотя его руки оставались на ее талии, Сакура бессознательно отреагировала на этот взгляд так же, как и на его прикосновение, слегка выгнув спину и отведя плечи назад. Итачи был джентльменом и почти никогда не пялился (или он был слишком хорошим шиноби, чтобы попасться, и умудрялся подглядывать, пока мы не подозревали, сухо заметила Внутренняя Сакура), так что в тех редких случаях, когда это происходило, девушка чувствовала…
Сакура потеряла ход своих мыслей, когда Итачи медленно провел руками вверх по ее телу, пока не коснулся чувствительной кожи прямо под и вокруг ее груди. Учиха не торопился, но когда его большие пальцы, наконец, коснулись и подразнили сначала один сосок, а затем другой, куноичи смутно задалась вопросом, замечает ли он, как сильно бьется ее сердце. Она практически задыхалась, чувствуя, что как ее поглощает жар. Ирьенин запустила пальцы в его волосы, прикусив губу, чтобы не застонать вслух.
— Все в порядке, — низким голосом пробормотал Итачи, вызывая у напарницы такой же физический отклик, как и все остальное, что он делал. — Уверен, что ты найдешь способ загладить свою вину.
Итачи наклонился вперед и запечатлел поцелуй на раскрасневшейся коже в ложбинке у тонкой шеи, все еще обхватывая ее грудь. Сакура закрыла глаза, уже ошеломленная, пока он не торопясь спустился ниже, чтобы обхватить ее бедра. — Не обольщайся, — хотела сказать девушка, выгибаясь еще сильнее от его прикосновений. В любом случае, оба уже были возбуждены по максимуму. В такие ночи, когда они были поглощены стрессом, не требовалось много усилий, чтобы завести друг друга и подготовить. Сегодняшний вечер уже перебор. В прошлый раз Харуно одарила его одним взглядом и многозначительным прикосновением к руке, после чего они сорвали друг с друга одежду и оказались в постели через несколько минут.
Но в то же время Сакуре вроде как нравилось, когда он уделял ей так много внимания, визуально или как-то иначе. Куноичи всегда чувствовала себя неуверенно, стесняясь своей маленькой груди и того, действительно ли мужчины находят ее сексуально привлекательной. В первый раз, когда они с Итачи переспали, ирьенин ужасно нервничала из-за того, что позволила ему увидеть ее топлесс. Но мужчина развеял ее страхи в ту ночь и во все последующие разы.
Рот нукенина сомкнулся на чувствительном пике ее груди, и все мысли были начисто стерты из головы Сакуры, она резко ахнула. Независимо от количества проведенных ночей, это все равно оказывало на нее такое же сильное воздействие, как и в первый раз. Девушка смутно сознавала, что стонет его имя и двигает бедрами в такт движениям его рта и языка. Он держал ее так неподвижно, как только мог, в конце концов, проложив поцелуями путь к другой груди. К тому времени, когда мужчина, наконец, отстранился, Сакура едва могла видеть из-за возбуждения. Итачи казался слишком довольным собой — боже, это было неловко и в какой-то степени унизительно. Про себя Харуно решила наброситься на него в ближайшее время, просто чтобы поменяться ролями.
Мысль и воспоминание завели ее еще больше, и Сакура практически почувствовала, как взгляд на мгновение расфокусировался. Она заметила, что глаза Итачи потемнели, пока не стали почти черными. Учиха взял ее лицо в обе руки, притягивая к себе для долгого поцелуя.
Отпустив друг друга, Сакура еще больше запыхалась. Плечи Итачи поднимались и опускались намного сильнее, чем обычно, когда он смотрел на нее. Она хотела его так сильно, что это было действительно больно. Но…
— Может, вернемся в номер? — Неуверенно спросила розововолосая куноичи, уже зная, что это не сработает. Харуно поняла их ошибку. Они зашли слишком далеко — в ту же секунду, как начали целоваться, им следовало выбраться из купальни. Мысль о том, чтобы встать сейчас, вытереться и одеться, вернуться в свой номер, а затем переспать, без сомнения, казалась совершенно невозможной. И хотя она всегда была готова попробовать что-то новое, делать это на жестких деревянных скамейках в раздевалках, мягко говоря, неудобно.
Сакура могла сказать, что то же самое проносилось в голове Итачи. Несмотря на то, что куноичи была поглощена собственными мыслями, она улыбнулась едва заметному испугу на лице своего партнера. Его взгляд метнулся к закрытой двери и снова к девушке. Она поняла, что он имел в виду, из-за чего у нее перехватило дыхание. — Нет, — выдавила отступница, совершенно шокированная.
Харуно была совершенно обескуражена — и, честно говоря, немного возбуждена — при мысли о том, что чопорный, правильный Итачи предложил такое. В конце концов, секс в онсэне или бане — серьезная оплошность. Она до сих пор помнила, как подавилась чаем после того, как узнала, что Генме и Шизуне выдали пожизненный запрет на посещение горячих источников Конохи именно за это.
— Должно быть, уже за полночь, Сакура, — ответил Итачи, звуча как всегда разумно, проводя пальцами вверх и вниз по ее бедру. Оно покалывало, даже под водой. — Все остальные в гостинице, скорее всего, спят. Я не чувствую никакого присутствия ни в раздевалке, ни в близлежащих коридорах.
Ирьенин вздохнула, долго обдумывая все «за» и «против», проводя руками по мускулистым плечам, после чего поцеловала его в острый выступ ключицы. — Хорошо, — наконец сдалась девушка, предупреждающе взглянув. — Но если нас поймают и вышвырнут из гостиницы, это будет твоя вина.
Учиха издал тихий, забавный звук в глубине своего горла, обхватив пальцами заднюю часть ее бедра. — Это риск, на который я готов пойти.
Мужчина притянул ее ближе, и все дыхание покинуло тело Сакуры в едином вздохе и стоне, когда она устроилась на нем сверху. Куноичи положила руки ему на плечи, дрожа всем телом. Итачи закрыл глаза, откинув голову назад. Тихий, непроизвольный звук вырвался из его горла. Они оставались в таком положении, тяжело дыша, несколько мгновений, прежде чем нукенин, наконец, положил руки ей на бедра, чтобы она двигалась вместе с ним.
Сакура была благодарна за помощь — она чувствовала себя комфортно сверху. Выражение лица Итачи идеально отражало раскаленное добела удовольствие и экстаз, которые пронзали ее с каждым медленным движением. Он, казалось, не возражал против того, как она царапала своими короткими ногтями его затылок и лопатки. Девушка, в свою очередь, наслаждалась ощущением длинных пальцев, впивающихся в кожу ее бедер. Все казалось бледным по сравнению со всем остальным, чем они сейчас занимались. Куноичи смутно осознавала, как ее бессмысленные стоны эхом разносятся по помещению, но не могла заставить себя остановиться.
Куноичи наклонилась вперед, немного изменив положение и заработав тихий выдох удивления от Итачи, после чего уткнулась головой в его шею. Вот почему, какими бы ни были ее сомнения и страдания при свете дня… она никогда не разорвет негласное соглашение между ними. Когда он был на ней, рядом с ней, внутри нее, большая часть вездесущего одиночества — этой вечной боли — отходила на второй план. Сакуре пришлось прикусить губу, чтобы не дать его имени сорваться с губ.
