— Здесь, — ответила ирьенин, ее голос был приглушен стеной. — Так будет проще, я не хочу кричать. Подойди к углу.
Не успел он втиснуться в угол между зоной купания прямоугольных источников и стеной, как раздался сильный хруст и скрежет. Прямо перед изумленным взглядом Итачи бетонный барьер сдвинулся в сторону на несколько дюймов. Это движение дало ему ограниченный обзор запыхавшейся Сакуры, которая голыми руками передвинула стену. — Прости, — выдавила отступница. Казалось, она дрожала, прикрыв руками грудь, мокрые розовые волосы резко контрастировали с бледной кожей. — Я сидела в дальнем конце, рядом с распылителем. Наверное, я задремала или что-то в этом роде. Думаю, что водонагреватель вышел из строя на секунду, возможно, из-за шторма. Случился прилив абсолютно ледяной воды…
Она печально вздохнула, глубже погружаясь в тепловатую воду, которая начала просачиваться в сторону источников Итачи, благодаря смещенному барьеру. Ирьенин смотрела на него своими большими, как у лани, глазами… которые не находились под воздействием гендзюцу. — Прости. Я правда не хотела тебя беспокоить.
Куноичи попыталась вернуть стену на место, но Учиха импульсивно остановил ее руку. — С этой стороны вода лучше, — мягко сказал мужчина, что было правдой. Несмотря на кратковременный приток более прохладной воды, эта сторона внутренних источников все еще буквально испускала пар. — Если хочешь, приходи.
Девушка коснулась его пальцев своими, и нукенин подумал, что самое лучшее в их изменившихся отношениях — то, что ему больше не нужно строго следить за своим языком, чтобы не сделать заявлений или предложений, которые рисковали прозвучать как неуместные сексуальные домогательства. Наконец она немного застенчиво улыбнулась и удалилась. — Думаю, что так и сделаю.
Итачи отдернул руку, когда стена со скрежетом встала на место, и удобно откинулся на бортик. Он услышал всплеск, который указывал на то, что Сакура, должно быть, выбралась из воды. Учиха немного поколебался, прежде чем повернуть голову к бетонному барьеру, с притворным интересом изучая паутину трещин и выступов. Однако периферийное зрение все еще функционировало, что позволило ему заметить — заметить мельком, а не пялиться, как собака на кость, поспешно сказал он себе, — что девушка не стала заворачиваться в полотенце, чтобы пройти несколько шагов до мужской части источников.
Нукенин видел ее обнаженной довольно много раз за последние несколько месяцев, но… все же. Пялиться было неприлично, так что Итачи продолжал изучать неприметную стену, пока не услышал, как Сакура скользнула в воду, а затем — после нескольких мгновений нерешительности — подплыла к нему.
Вода здесь была восхитительно горячей, напряжение снова стало покидать ее мышцы. Харуно чувствовала тепло изнутри и покалывание кожи снаружи. — Это из-за воды, а не из-за партнера, решила для себя куноичи. Мужчина немного отодвинулся в сторону, освобождая место, и Сакура присоединилась к нему. Давление струи воды на спину ощущалось ничуть не хуже настоящего массажа, и она практически растаяла, с благодарностью глядя на Итачи. — Спасибо. Это действительно приятно.
Учиха кивнул в знак согласия, подняв руку, чтобы потереть затылок. — Было бы замечательно, если бы в каждом месте, где мы останавливались, имелись такие удобства.
— Было бы здорово, если бы мы могли себе их позволить, — сухо ответила ирьенин. — Если шторм утихнет, нам, вероятно, придется провести следующую неделю в на открытом воздухе и спать на твердой, холодной земле, чтобы сэкономить средства и компенсировать эту маленькую поблажку. Она подняла палец и провела им по той части его шрама, которая была видна. — Как твоя спина?
Прикосновение было кратким, а беспокойство в голосе искренним. Хотя Итачи был охвачен жаром, он все же почувствовал, как по спине пробежала дрожь. — Лучше, — коротко ответил мужчина. — Достаточно, чтобы перенести неудобства на следующей неделе. — Это определенно не входило в его намерения, приглашая напарницу сюда, но взгляд сам по себе скользнул по линиям шеи Сакуры, ее обнаженным плечам, по коже верхней части лопаток. Так просто и в то же время так увлекательно. Нукенин поймал себя на том, что воображает — вспоминает — повторяет путь, который только что прошли его глаза, губами и зубами.
Воспоминания были сильными, и Итачи глубоко вздохнул. Куноичи смотрела в сторону, на дверь. Она вздрогнула от удивления, когда он провел двумя пальцами по ее затылку, а затем медленно провел по лопаткам. Девушка практически дрожала, глядя вниз на воду, придвигая свои ноги ближе к его ногам. Большим пальцем Учиха провел нежный, медленный круг по месту, где ее шея встречалась с плечом. — Твой? — Тихо спросил он.
— Превосходно, — ответила Сакура, немного дрожа. Итачи хотел бы знать, о чем она думала — было ли это простой физиологической реакцией или напарнице действительно — «просто превосходно».
Девушка повернулась и прислонилась лицом к верхней части его груди, рядом с шеей, положив руку прямо на его сердце. Итачи чувствовал ее дыхание, каждый вдох и выдох, и улучил момент, чтобы обнять, наслаждаясь переменой положения. Сакура наклонилась в его объятиях, также наслаждаясь их теплом и близостью. В то время как нукенин обычно обнимал ее после секса, он редко физически выражал привязанность или желание близости в другое время. Ее обнаженная грудь была прижата к его груди, и ощущение твердых мышц послало мурашки по всему телу, прямо к сердцу.
Куноичи почувствовала твердый металл у виска, слегка повернула лицо и поцеловала его в шею, рядом с ожерельем. Сакура почувствовала, как Итачи вздохнул, и, подняв глаза, увидела, что он наблюдает за ней с непроницаемым выражением в темно-серых глазах. Ирьенин прикоснулась к абстрактным металлическим цветам ожерелья, в миллионный раз задаваясь вопросом, чей это подарок. Кто бы это ни был… он или она, вероятно, были ему очень дороги. Харуно не видела, чтобы он снимал ожерелье.
— Тебе не следует надевать это в воду, — серьезно сказала девушка. — Ты же не хочешь, чтобы оно потускнело. Серебро не вернется к первоначальному виду, даже если его заново отполировать. У Ино когда—то было кольцо, и…
Сакура даже не закончила предложение, когда Итачи прервал ее поцелуем. Его губы были теплыми, как и руки, сжимавшие ее предплечья. Она чувствовала пьянящую смесь голода и страсти, слившихся воедино. Мысль обо всех этих эмоциях, направленных на нее, не переставала сводить с ума. — Он хочет меня, потому что это я, — как всегда пыталась убедить себя куноичи в такие моменты. А не из-за того что я единственный доступный человек.
Отступница потянулась, придвигаясь еще ближе к Итачи, обнимая его за шею, целуя в ответ с такой же страстью. Она почувствовала тихий вздох удовлетворения и провела короткими ногтями по коже его лопаток. Их губы встречались снова и снова, каждый поцелуй казался более отчаянным и интенсивным, чем предыдущий. Наконец, руки нукенина двинулись вниз, пока — удивительно, как кожа может реагировать на прикосновения даже под водой, туманно отметила розововолосая куноичи — не достигли тонкой талии. Учиха притянул девушку к себе на колени, так что она оседлала его бедра. Сакура ахнула от этого ощущения, чуть не упав вперед, и поддержала себя, запустив пальцы в его волосы. — Что ты делаешь?
— Подумал, так будет удобнее, — серьезно ответил Итачи, мягко притягивая ее к себе. Ирьенин не смогла сдержать тихий стон от того, как их груди прижались друг к другу. Но вместо того, чтобы поцеловать, как ожидала отступница, он запустил пальцы в ее волосы, притянув ближе, поцеловав мягкое местечко за ухом… прежде чем превратить медленное прикосновение в самый нежный из укусов.
Харуно задрожала с головы до ног, когда мужчина продолжил покрывать такими же поцелуями ее шею. Легкое царапанье зубов по нежным сухожилиям, а также игра его рук на обнаженной спине… Ошеломленная, она уткнулась головой ему в шею. После нескольких мгновений борьбы, пытаясь решить, как лучше ответить на внимание, куноичи немного приподнялась, прикусив зубами мочку его уха и слегка потянув за нее, одновременно лаская твердую грудь. Губы Итачи замерли на ее шее. — Прекрати, — пробормотал он. — Ты меня отвлекаешь.
