Но это не означало, что у него не было желаний, с некоторой горечью подумала Сакура, покинув душевую кабину, обернув вокруг себя полотенце. Горячая вода так и не появилась. Через несколько минут она попробует еще раз или отправится на горячие источники. Куноичи подошла к зеркалу и провела пальцами по влажным, спутанным волосам, тщательно их расчесывая и глядя на свое мутное отражение.
Да, как и у любого живого, дышащего человека, у Итачи были желания, и он нашел в напарнице добровольный и доступный выход для них в ночь своего дня рождения… и еще несколько раз после. Харуно почти не помнила, что произошло во второй раз: она залечивала одну из его травм после миссии, а он наклонился и поцеловал ее в знак благодарности.
К тому времени наивные иллюзии Сакуры исчезли, и она ответила ему, чувствуя, как в животе образовался холодный узел, а глаза защипало от сдерживаемых слез. Обняв мужчину за шею и прижавшись к нему, куноичи поняла, во что именно ввязалась. Из разговоров с Ино девушка поняла, что не все испытывают одни те же чувства. Для многих людей, особенно шиноби, секс являлся просто снятием стресса. Очевидно, для Итачи тоже.
Она не хотела быть в отношениях — договоренности — в чем угодно. Ирьенин не могла понять привлекательности случайного, ни к чему не обязывающего секса. В то время как Итачи, очевидно, был очень доволен… Что бы она ни пыталась сказать себе, это не делало ее по-настоящему счастливой. И все же сказать «нет» не представлялось возможным.
Это глупо, но она не могла заставить себя прекратить. Сакура знала, что Учиха не будет принуждать и продолжит заботиться о ней как о партнере, если она откажет…
Куноичи вздохнула, повернувшись спиной к зеркалу, прислонившись к стене, и запустила пальцы в волосы, не в силах смириться с чувством разочарования, отвращения и ненависти к себе. Отступница обнаружила, что находится на грани слез, так долго думая об этом конкретном вопросе, но она слишком истощена, чтобы заплакать.
Она могла бы прислушаться к Внутренней Сакуре и ее здравому смыслу и остановить то, что происходило между ними сейчас. В следующий раз можно просто сказать: «Прости, я больше не хочу это делать», — что всячески лучше для нее. Но она не хотела так поступать. Больше нет смысла отрицать, что у нее были чувства к Итачи, причем в течение долгого времени. Это было глубже, чем физическое влечение, которое он, очевидно, испытывал к ней, и даже глубже, чем платоническая дружба и забота, которые возникли между ними изначально. Именно по этой причине отступница так недовольна тем, как обстоят дела сейчас, — она отчаянно хотела большего, чем то, что он мог или хотел ей дать.
И все же, размышляла Сакура, выходя из ванной и направляясь к двери, это лучше, чем ничего. С текущим положением дел, девушка все еще могла быть близка с Итачи, но не совсем так, как хотелось. Когда они были вместе, Харуно почти верила, что это значит больше, чем есть на самом деле. Их сексуальная связь облегчала вездесущее одиночество; его прикосновения и внимание были самым близким к любви и привязанности, что она испытывала с тех пор, как умерли родители, Данзо захватил Коноху, Цунаде-шишо убили, а Наруто сбежал. Секс, по крайней мере, приносил физическое удовлетворение и помогал заснуть. И это делало его счастливым, насколько это возможно. Во всяком случае, какой бы глупой и бессмысленной ни была ее влюбленность, она рада сделать для него хоть что-то.
Харуно не чувствовала себя неловко, шагая босиком по пустынным коридорам гостиницы в сторону горячих источников в одном белом полотенце. Найти женскую раздевалку оказалось легко, Сакура почувствовала, как плечи немного расслабились, войдя внутрь. Воздух был теплым и влажным, как в сауне. Она быстро, но тщательно приняла душ, используя мыло с ароматом мяты. Вытершись полотенцем и снова обернув его вокруг себя, ирьенин вошла в источник, оглядываясь по сторонам.
Помещение выглядело до боли знакомым, словно баня в Конохе, куда она и ее подруги-куноичи часто ходили, чтобы расслабиться после миссий. Пол и стены полностью состояли из темного дерева, сами источники были большими и прямоугольными, от воды шел пар. Как обычно, существовал барьер, разделявший мужскую и женскую части. Женская часть была пуста, как и мужская… за исключением одного. Итачи полулежал у противоположной стены, прислонившись к барьеру, пока горячая вода плескалась о худощавую грудь. Он выглядел таким расслабленным. Его кожа раскраснелась от жары, влажные, распущенные волосы прилипли к мускулистым рукам. Она старалась не пялиться. Полотенце было аккуратно сложено квадратом и заложено за голову. При звуке открывающейся двери, каким бы тихим он ни был, мужчина приоткрыл один глаз, а затем приподнял бровь в знак признания.
Харуно слегка помахала, прежде чем скрыться из виду, минуя барьер и направляясь к женской купальне. Последовало несколько мгновений тишины, а затем сквозь успокаивающий шум воды Итачи услышал шорох ткани, несколько тихих всплесков, которые указывали на то, что она забралась в воду, а затем вздох удовлетворения. Он снова закрыл глаза, откинулся назад, расслабляясь под успокаивающими струями горячей воды, и почувствовал, как легкая улыбка тронула уголки его губ. Нукенин понимал реакцию Сакуры. В поместье Учиха имелась собственная баня. Он всегда с нетерпением ждал возвращения домой после миссий, чтобы очистить свой разум долгим купанием.
К сожалению, как бы Итачи это ни нравилось, у него не было возможности сделать это больше нескольких раз с момента вынужденного бегства из Конохи, так много лет назад. Бани и горячие источники настолько посещаемые, что ему и Кисаме приходилось избегать их на всякий случай.
Кисаме сейчас находился в Водопаде с Хиданом, все еще не подозревая о его воскрешении при помощи Пейна и Конан. Последнее, что они с Сакурой слышали, это то, что с помощью Кисаме и Мадары Хидан взял под контроль Водопад и теперь был его Каге. Учиха нахмурился от тревожной мысли. Если Хидан успешно назначен лидером, означало ли это, что Мадара хотел, чтобы Кисаме разработал план по захвату Тумана?
Последние три месяца они решительно работали над планом по устранению Мадары. Мысли о Кисаме в роли Мизукаге оказалось почти достаточно, чтобы рассмешить Итачи. Он представил себе развевающиеся одежды, шляпу и все такое — и решил, что если бы это не было в контексте плана Мадары, Кисаме действительно стал бы очень хорошим Мизукаге. Учиха тихо рассмеялся, не в силах больше сдерживаться.
Внезапно Итачи услышал безошибочно узнаваемый крик, донесшийся с дальней стороны высокого барьера, из-за чего все следы веселья и расслабления исчезли. Мужчина сел прямо, резко открыв глаза, его взгляд мгновенно скользнул по помещению, изучая каждую мельчайшую деталь. Дверь в источники закрыла Сакура, в купальне не было признаков чужого присутствия. Он быстро положил руку на бетонный барьер, чувствуя, как грудь сжимается от дурного предчувствия. Он никогда так сильно не желал предела родословной Хьюга или суперсилы напарницы, как сейчас. — Сакура? — Позвал Итачи, слыша, как собственный обеспокоенный голос эхом разносится по помещению.
Ранее девушка сказала, что устала. Возможно, у нее случился мышечный спазм, и она неожиданно соскользнула под воду… И все же мысль — страх — о Мадаре отказывалась рассеиваться. Существовали определенные техники, которые позволяли опытным пользователям гендзюцу атаковать с большого расстояния… Итачи ухватился за край стены, готовясь подняться. — Сакура? С тобой все в порядке?
— Я в порядке!
Голос куноичи дрожал, но в остальном звучал нормально. Итачи определил, что сейчас она была намного ближе — прямо напротив него, по другую сторону барьера, если он правильно догадался. Учиха представил, как ее маленькая рука прижата к стене, напротив его собственной, из-за чего беспокойно заерзал, желая, чтобы был какой-то способ увидеть ее. Если бы она была поражена дистанционным гендзюцу, он смог бы сказать это, посмотрев ей в глаза. — Что случилось?
