– Я никого не подставляла!

– Да конечно! Этот подонок раздает угрозы налево-направо, звонит на наши номера, которые он откуда-то выкопал, грозится едва ли не приехать к нам домой, посылает своих дружков следить за нами и нашими домами…

– А я тут причем?

– Очень даже причем! Это ведь твоя работа! Ты сама и дала Саймону все эти данные!

– Ты с дуба рухнул вниз головой? Вообще слетел с катушек из-за своих психозов?

– Вот и объяснение тому, почему эта сволочь может легко манипулировать нами, когда захочет. Почему нам всем приходиться жить в страхе и бояться, что с нами может что-то случиться.

– Хочешь сказать, что я разыгрываю драму? – удивляется Ракель. – Что я типа хочу уничтожить всех своих близких, но строю из себя жертву, чтобы никто не подумал, что это все моя вина?

– А я не удивлюсь! – Терренс расставляет руки в бока. – Ты ведь больная. Больная истеричная дура, которая смеет обвинять других в своих делишках.

– Если кого и винить, то только Рингера. – уверенно говорит Ракель.

– Да? А как же Наталия? Уже забыла, что ты сделала с бедной девушкой?

– А, ты про эту предательницу. Которая прикидывалась моей подругой и мечтала о мести.

– Как ты, мразь, посмела обвинить ее в том, чего она не делала? – Терренс ехидно усмехается. – Это надо же было обвинить ее в том, что она дала Саймону адрес моей матери и все наши контакты.

– Что, эта белобрысая крыса все тебе рассказала?

– Да, рассказала! Рассказала, до чего ты докатилась!

– Еще одна сообщница Рингера. Помогает тебе и этому ублюдку портить мне жизнь.

– Наталия ни в чем не виновата! – громко возражает Терренс. – Она – человек, преданного которого я еще никогда в жизни не встречал.

– О, она, значит, у нас преданная… СОБАЧКА, ТВОЮ МАТЬ!

– Как ты только посмела заявиться к ней домой и заявить такое? Да еще и подралась с ней! Надавала ей кучу пощечин, избила ее, оттаскала за волосы… Оскорбляла ее, унижала…

– Эта тварь получила то, что заслужила! – без сожаления уверенно заявляет Ракель.

– Ты хоть знаешь, что бедняжка почувствовала в тот момент, когда услышала в свой адрес эти ложные обвинения в том, что сделала ты?

– Мне чихать, что эта стерва почувствовала! Мне чихать на все. Что происходит с этой проституткой, которая спала уже с сотней мужиков!

– Не смей так говорить про нее!

– Что хочу, то и говорю!

– Жаль, что тогда рядом не было никого, кто позвонил бы в дурку и попросил забрать тебя с собой. Чтобы тебя нарядили в смирительную рубашку и напичкали успокоительными. И заперли где-нибудь, где ты никому не сможешь причинить вреда. Кроме самой себя.

– Саймон сам все мне рассказал! И доказал, что эта тварь притворялась моей подругой и планировала месть только потому, что она завидовала моему успеху.

– Ах, это Саймон ей сказал! – закатив глаза, презрительно ухмыляется Терренс. – Это Саймон сказал, что Наталия якобы мстила тебе из-за твоей успешности!

– Да, ОН!

– С чего бы ей мстить психованной эгоистке, которая ничего не добилась в своей жизни? Которая не умеет ничего, кроме как вилять задницей на подиуме и красоваться перед камерой в трусах и лифчике!

– Да, а ты прямо-таки добился всего-всего на свете! Ни черта ты не добился! Не говоря о любви жалких малолеток, которые уже давно нашли себе новых кумиров! Любви малолеток, которые запали на тебя только лишь потому, что ты много лет бегал полуголым перед камерами и изображал из себя секс-героя.

– Меня знают ВСЕ!

– Да что ты говоришь?

– Я ГОРАЗДО успешнее тебя!

– Ничего, МакКлайф, очень скоро от твоей известности ничего не останется. Однажды даже соплячки потеряет к тебе интерес. Потеряют его так же быстро, как он и появился.

– О да, а ты у нас, твою мать, звезда мирового масштаба, которую знают все вокруг!

– Вот меня как раз знают абсолютно ВСЕ! И дети, и взрослые! И мужчины, и женщины!

– Не льсти себе, дорогая моя. Ты знаменита только лишь среди сопливых подростков. Которые видят в тебе лишь сексуальный объект. Но гонора у тебя столько, как будто ты известна во всем мире и сделала кучу великих дел, благодаря которым тебе можно ставить памятник!

– У меня все еще впереди!

– Тебе корону-то не слишком сильно жмет, принцесса ты наша? А? А под ноги ты хотя бы иногда смотришь?

– Что, неудачник, завидуешь моему успеху? Пока я снимаюсь для журналов и участвую в модных показах, ты шляешься непонятно где и ничего не делаешь. Только лишь мечтаешь о том, чтобы стать известным музыкантом. Песенки которого и даром никому не нужны! Ты все это время отчаянно пытался – или делал вид, что пытался – сделать все, чтобы вернуть былую славу, но у тебя ничего не получается. Потому что ты никому не нужен. Никто не клюет на твое типа роскошное тело.

– Ха, да я буду намного известнее тебя! – презрительно усмехается Терренс. – Я нахожусь в кругах знаменитых людей намного дольше тебя. И знаю гораздо больше людей, чем ты встретила за всю свою карьеру.

– Да про тебя уже никто давно не вспоминает! Спроси любого, кто такой Терренс МакКлайф, и никто не сможет ответить.

– Я ЗНАМЕНИТ! – вскрикивает Терренс. – И ЛЮБИМ ВСЕМИ ЛЮДЬМИ НА СВЕТЕ!

– Единственное достижение, которым ты можешь гордиться, – это главная роль в сопливом кино, о котором сейчас уже никто практически не вспоминает. Ну и еще можно отметить неоднократное раздевание перед камерами. На радость всем соплячкам на свете!

– Не надо завидовать моему огромному успеху, – с гордо поднятой головой говорит Терренс.

– Я-то завидую? – Ракель ехидно усмехается. – Да я буду в сто раз популярнее тебя! Я – одна из самых сексуальных девушек на планете! Пример для подражания! Любимица девчонок! Мечта любого мужчины! Я – звезда! Всемирно известная модель!

– Перестань мнить себя суперзвездой, которой все обязаны, и которую якобы знают и любят абсолютно все. Никто не обязан прислуживать тебе и исполнять все твои капризы. И знает тебя от силы процентов двадцать всего населения планеты.

– Пф, куда уж сравнится с твоими пятью… – со скрещенными на груди руками фыркает Ракель.

– Ты уже так сильно задрала нос, что не только ставишь свою карьеру на первое место и плюешь на своих близких людей, но еще и начала вести себя, как дива.

– Ах, значит, я веду себя как дива?

– Да, как дива! Которая слишком уверена в себе и думает, что ее все любят.

– А меня и так все любят! И все знают!

– И которая вбила себе в голову, что ее лучшая подруга якобы мстит ей из-за успешной карьеры и злится, что она типа ничего не добилась в жизни.

– А разве это не так? Эта стерва только и делает, что шляется по всяким клубам и флиртует со всеми мужиками подряд! Хочет поскорее найти богатенького молоденького паренька и выскочить замуж, чтобы тратить уже его денежки.

– Тебе-то что? Ходит и ходит! Это ее дело! Она – свободная девушка и имеет право знакомиться с парнями и общаться с ними.

– Ну может быть, в перерыве от поисков богатенького красавчика она помогает моему злейшему врагу разрушить мою чертову жизнь.

– Наталия никогда бы не предала нас так, как сделала это ты! Ты предала ее. Предала меня, друзей и всех тех, кто любил и ценил тебя! Она до сих пор не может прийти в себя после того, что ты ей устроила. После того, как она столкнулась с агрессией одной психованной дуры.

– Ах, бедненькая, несчастная девчонка… – с закатанными глазами презрительно усмехается Ракель.

– Да, бедная! Она в шоке от того, что ты посмела заявиться к ней домой, орала на нее, как истеричка, набросилась на нее с кулаками и едва не избила ее.

– Ей крупно повезло, что я не изуродовала ее прекрасное личико. А иначе бы она никогда не нашла бы себе мужика.

– Ты больная, Кэмерон, – слабо качает головой Терренс. – Больная! Без причины набросилась на бедную девушку, чуть не избила ее и довела ее до шокового состояния.

– Да конечно, шокового…