– Я ни в чем не виновата!

– Ну конечно, не виновата!

– Нет моей вины в том, что у Саймона поехала крыша. Я не виновата в том, что он никак не может остановиться и оставить меня в покое.

– Ах да, я забыл… – Терренс резко поворачивается лицом к Ракель. – Ты у нас невинная! Совершенно невинная!

– Конечно, невинная! – громко бросает Ракель.

– Разве не ты сложила руки и по-тихому сбежала к своей тетушке в Англию, когда у этого ублюдка поехала крыша в первый раз?

– А это-то здесь причем?

– Да не причем! Просто констатирую факт!

– А ты не мог бы просто заткнуться и не бесить меня?

– Я у себя дома! И буду говорить все, что захочу! А вот тебе бы не помешало заткнуться. Заткнуть свой поганый рот и слушать, что тебе говорят.

– Тебя что ли слушать? – Ракель презренно усмехается. – А кто ты такой?

– Тот, в чьем доме ты живешь!

– Ах, вот как…

– Трусливая дура… – слабо качает головой Терренс и скрещивает руки на груди. – Дура, которая испугалась, что ее начнут осуждать и показать на нее пальцем со словами: «Да, вот она, та самая девчонка, что не захотела признать свои ошибки и по-тихому свалила подальше от проблем, наивно полагая, что все разрешится само!».

– Я должна была уехать! – громко заявляет Ракель, резко встает с кровати и подходит к Терренсу. – Должна была прийти в себя после того, что произошло. Ты, мразь, даже не представляешь себе, что я чувствовала, когда узнала о том чертовом скандале, который едва не стоил мне моей карьеры и доброго имени. Как я злилась, когда долгое время подозревала во всем тебя.

– О, да-да-да-да… – Терренс со скрещенными на груди руками закатывает глаза. – Можешь не продолжать, я и так все знаю. Тебе было плохо, и ты хотела умереть от стыда, который тебе пришлось пережить по вине того ублюдка.

– Да? – Ракель расставляет руки в бока. – А если и хотела? Ты бы обрадовался?

– По крайней мере, не связался бы с такой эгоистичной и больной дурой, как ты!

– Ах, вот оно что…

– Эгоистичная, больная, да еще и трусливая. Сбежать от проблемы – это такой классный способ избежать ее. Для тебя. – Терренс резко указывает пальцем на Ракель. – Ты – трусиха! Трусиха, которая не может повернуться к проблеме лицом и решить ее! Вместо того чтобы сбегать куда-то с надеждой, что либо все разрешится само, либо за тебя кто-нибудь все сделает.

– Ах, так это я трусиха? – громко ухмыляется Ракель, указав на себя пальцем.

– Понимаю, не хочется признаваться. Но я хочу и буду говорить правду тебе в лицо.

– О да, а ты как будто не трус… – закатив глаза, грубо бросает Ракель.

– Чего? – возмущается Терренс. – Я?

– Да, ты! – Ракель расставляет руки в бока. – Струсил иметь дело с Рингером! Побоялся, что твоя драгоценная задница может пострадать по его вине.

– Ты спятила… – слабо качает головой Терренс. – Реально спятила…

– Ты наплевал на свои обещания из-за трусости. Неужели забыл, как недавно обещал и клялся мне, что никогда не оставишь меня и не бросишь в трудный момент?

– Когда это такое было?

– Только не надо притворяться, что ты забыл!

– Я никогда даже и не думал помогать такой эгоистичной стерве, как ты!

– Несколько недель назад ты говорил совсем другое! – громко напоминает Ракель. – Говорил, что ты не бросишь меня! Что вместе мы справимся с этой проблемой! И всякий подобный бред!

– У тебя не в порядке с головой. Такого никогда не было!

– Не держи меня за дуру, МакКлайф. У меня очень хорошая память, и я прекрасно помню, что слышала и что говорю.

– Это все твои больные фантазии, которые никогда не станут реальностью.

– Ты просто болтун! Болтун, который бросил слова на ветер и оставил меня наедине с моими проблемами, которых у меня и так по горло!

– Хватит нести чушь! – сухо бросает Терренс. – Слушать противно.

– И какой надежей и опорой ты можешь быть? – ехидно усмехается Ракель. – Какой из тебя защитник, раз ты бросаешь девушку в беде и делаешь вид, что тебя это не касается?

– Ты не заслужила такой чести!

– Понимаю… Понимаю… Ты боишься Рингера и не хочешь пострадать по его вине. Надеешься, что если ты наплюешь на мои проблемы, то тебе ничего не будет. Что ты будешь жить спокойной жизнью.

– Я защищаю и помогаю только тем, кто ДЕЙСТВИТЕЛЬНО этого достоин, – с гордо поднятой головой заявляет Терренс. – А не всяким мерзким гадинам, которые думают только о себе.

– Ах, я гадина… – Ракель скрещивает руки на груди. – А ты на себя не хочешь посмотреть? Не хочешь призадуматься о том, кто ты есть? Или же ты и так постоянно думаешь о своей персоне? Потому что буквально влюблен в себя!

– Да, я люблю себя! – уверенно заявляет Терренс. – И считаю, что ты уже точно не заслуживаешь такого человека, как я. Я слишком хорош для тебя.

– Ха, это в чем же, позволь узнать? – презрительно усмехается Ракель.

– Во всем, что ты так и не смогла оценить за эти несколько месяцев.

– Что я не оценила? Тот факт, что ты бросаешь слова на ветер и легко можешь забыть о своих обещаниях?

– Я ничего тебе не обещал!

– Обещал, Терренс, обещал. Ты много чего обещал!

– И чего же я обещал, позволь узнать? – расставляет руки в бока Терренс.

– Обещал привлечь помощь полиции! – Ракель разводит руки в стороны. – Где же твой хваленый друг из полиции, о котором ты так много рассказывал? Где он? А? Что-то я ни разу с ним не общалась и даже в глаза его не видела!

– Тебе все равно уже ничего не поможет! – грубо заявляет Терренс. – Хоть привлеки к этому делу всю полицию Америки! Ты ничего не сможешь изменить!

– Да? А может быть, ты и вовсе не общался с ним? Вдруг ты хочешь, чтобы я так и погрязла в своих проблемах?

– Мне чихать на все твои чертовы проблемы. ЧИХАТЬ! АБСОЛЮТНО!

– Ах, теперь тебе уже чихать!

– Почему я, твою мать, должен интересоваться делами той, которая НИ РАЗУ не поинтересовалась моими? – возмущается Терренс. – Ты, твою мать, принцесса что ли? Принцесса, которой все обязаны? Что тебе надо? Поклониться? Ручку поцеловать? Что?

– И неужели ты поклонишься?

– Тебе? – Терренс быстро окидывает Ракель презрительным взглядом. – Нет! Ты не заслуживаешь этого!

– Ну ничего, МакКлайф, ничего, – уверенно говорит Ракель. – Не надо больше переживать. Я как-нибудь сама разберусь со всеми своими проблемами. И больше ни на кого не рассчитываю.

– Хотел бы я посмотреть, как ты решишь свои проблемы.

– Вот и смотри!

– Кстати! А где же твой дружок из полиции, о котором ты так много говорила? Тот, который, как ты сказала, был влюблен в тебя! Где он? Мне помнится, ты говорила, что он скоро вернется в Нью-Йорк и позвонит тебе. Однако этот человек уже неизвестно сколько дней и недель не дает о себе знать и явно не волнуется за тебя.

– Тебя это, твою мать, не касается, козел!

– Может быть, ты тоже с ним не общалась и хочешь пустить все на самотек? Признайся, что тебе нравится быть во всем этом дерьме и доводить себя до отчаяния!

– Совсем что ли тронулся умом?

– Скажи, что тебе не нужна ни чья помощь, и тебя все устраивает.

– Да как… – Ракель широко раскрывает рот. – Да как ты смеешь говорить мне об этом?

– Не зря же ты всю свою жизнь разгребаешь какое-то дерьмо и никак не можешь жить спокойно, – уверенно отвечает Терренс.

– Я не виновата в том, что моя жизнь такая сложная!

– А кто виноват?

– Не знаю!

– Если бы ты хотела, то уже давно покончила со всем этим дерьмом и жила бы спокойно.

– Моя жизнь была бы спокойной, если бы ты и этот подонок Рингер не решили бы испортить ее, – грубо заявляет Ракель. – Я бы жила ОЧЕНЬ хорошо и не страдала так, как страдаю сейчас.

– Ладно, тебе нравится жить в этом дерьме, но какого черта ты приплетаешь к нему всех нас? Какого, твою мать, хрена?

– Это не моя вина!

– Нет, дорогуша, как раз твоя! Ты знала, что мы все в опасности! И понимала, что подставила всех нас!