— Эти бумаги надо тоже будет разобрать. Отец сказал, чтобы я ничего не выбрасывала, — произнесла у меня за спиной Дарья Филипповна. — Этот шкаф можно сказать трофей. После уничтожения рода Остроговых, мой отец забрал всё это на правах победителей. Жаль, что пользы эти записи не принесли.

Я повернулся на баронессу, кладя лист на место.

— Ваш отец думал, что там скрыты знания рода?

— Все так думали, когда делили их библиотеку Григорий. Но, насколько мне известно, все остались без их знаний. Хотя как я думаю, многие просто прибедняются. Ужин вскоре будет, давайте пройдём в обеденный зал.

Я кивнул, делая шаг к Негиной Дарье Филипповне.

Через час, когда ужин был завершён, я очутившись в выданных мне покоях, где первым делом скинул сапоги, поскольку на полу был постелен ковёр с высоким ворсом.

Кинув взгляд на кровать, улыбнулся сам себе, так как она была настолько большой и воздушной, что после гимназисткой жёсткой узкой койки, выглядела венцом творения.

Скинув ученический китель, я подошёл к серой невзрачной сумке, которую привёз с собой, и достал баночку с мазью, а также бинты.

Положив их на прикроватную тумбочку, я сев на край кровати, стал не спеша расстегивать пуговицы белой рубахи.

В этот момент дверь в мою комнату открылась и в неё вошла Дарья Филипповна, закрывая её за собой.

— Баронесса? — Удивлённо протянул я, держась руки на полу расстегнутой рубашке.

— Григорий вы опять за своё, — улыбнулась она мне, делая шаг в мою сторону. — Дарья. Или вы запамятовали?

— Нет, Дарья Филипповна, — встал я с кровати. — Просто ваш визит оказался слегка неожиданным.

— Я же говорила вам, что помогу с перемоткой вашей руки. В таком деле вам самому будет весьма неудобно это делать. — Встала она передо мной и, потянувшись к пуговицам моей рубахи, стала их расстегивать.

Когда моя рубаха была скинута, Дарья Филипповна весьма проворно приступила к снятию бинта.

Её пальцы быстро и практически безболезненно снимали мои повязки, а она при этом то и дело слегка прижималась ко мне, то бедром, то грудью, кружась вокруг меня.

— Надеюсь это не вызовет у вас проблем Дарья Филипповна, — Произнес я когда женщина словно невзначай, вжалась в мою спину своей грудью.

— Не переживайте Григорий Александрович, — чуть не на ухо произнесла женщина. — Я просто помогаю вам с перевязкой, как и просила меня княжна. К тому же слуг пока в усадьбе мало, а те, что были в доме, уже отпущены мной, и покинули дом.

Я уже понимал, что тут начинает происходить, но решил точно удостовериться в своих мыслях. От чего я слегка подался назад, и моя спина вновь коснулась груди приступившей к нанесению мази женщины.

Дарья Филипповна не отстранилась ни на дюйм, продолжая, как ни в чём небывало мазать меня мазью.

— Вам не больно Григорий? Может более осторожно наносить мазь? — Произнесла после моего эксперимента женщина, водя своими пальцами по моему предплечью, спускаясь к кисти.

— Нет, — выдохнул я, думая, что совсем этим мне делать. — Ваши пальцы очень нежно, и я не чувствую боли благодаря им.

— Вы мне льстите, — отстранилась она от меня, и за шаг подошла к прикроватной тумбе, беря бинт. — Мой муж всегда говорил, что я груба и неотесанна в своих движениях тела.

Я приподнял руку, дабы было удобней начать бинтовать конечность, и произнёс:

— Иногда говорят, что мы грубы лишь с теми, кто груб с нами.

— Думаю вы правы Григорий, — расплылась в улыбке баронесса, мотая бинтом мою руку. — Не туго?

— Нет, в самый раз. — Улыбнулся я молодой женщине, которая быстро и качественно перебинтовала мне руку.

Как только процедура смены бинтов подошла к своему завершению, Дарья Филипповна положила мне свою ладонь на грудь и, подалась вперёд, я же от такого на автомате слегка отклонился назад.

— Не бойтесь Григорий Александрович, последствий, которые могут выйти вам боком, не будет. — Произнесла женщина и все-таки достала до моих губ, слегка поцеловав меня, после чего отстранилась и стала снимать своё платье.

Я стоял словно столб, и смотрел, как пышное платье упало к ногам Дарьи Филипповны, а после него и то, что было под ним.

Передо мной в этот момент предстала красивая обнажённая женщина, которая по всем признакам боролась со смущением.

Она, слегка прикрывая часть тела руками, шагнула в мою сторону.

— Не бойтесь, я вас всему научу Григорий, — смущённо улыбнулась она мне, проходя мимо меня, желая лечь на кровать. — Давай те ляжем.

Я выдохнул, поджав губы, уже понимая, что баронесса была столь же искусна в любви, насколько я был искусен в китайском языке. Вреде я его начал учить, а вот понять пока не смог.

— Не спешите вы так, — поймал я запястье женщины и притянул её тело к себе, сделав вывод, что занятия любовью у Дарьи сводились к тому, что на неё забирался бывший муж и, попыхтев в своё удовольствие сверху с пару минут в одном положении, перекатывался набок и засыпал. — Если нам никто не мешает, то и торопиться не стоит. — Нежно поцеловал я Дарью Филипповну в губы, демонстрируя свои навыки французского поцелуя, прижимая её к себе, начиная ласкать пальцами спину и бёдра.

Женщина, словно не ожидая такого, издала стон, и дрогнула под моими руками, а я приступил к изучению эрогенных зон её тела.

Уже через пару минут такого стояния обнявшись, я практически всё знал и понимал, а Дарья, войдя во вкус поцелуев, жадно чуть ли не сосала, и покусывала мои губы.

Обняв женщину за спину в области поясницы, я дернул её нижнюю часть тела на себя, а второй рукой напротив верхнюю от себя, от чего Дарья прогнулась назад, выставляя и приподнимая вверх свою набухшую от возбуждения грудь, которую я и начал ласкать.

Стоны ещё большего возбуждения влетели мне музыкой в уши, а её пальцы, можно сказать, вонзились в мои волосы, инстинктивно притягивая мою голову ещё больше к своей груди.

Я улыбнувшись про себя, провёл рукой которая была за спиной женщины по её телу слега царапая кожу, и добился очередной волны удовольствия которая словно прибой сотрясло её нутро.

Женщина ещё больше выгнулась назад, а моя рука проскользнула между бёдер баронессы, и прикоснулась к самой эрогенной и возбужденной части тела женщины.

Полу стон полу крик, огласил комнату, в которой мы отдавались друг другу, а ноги Дарьи Филипповны, дрогнули и подкосились, от чего я подхватил её и, поцеловав в губы, положил на кровать, начиная покрывать уже всё тело женщины поцелуями, давая ей ощутить доселе невиданные ощущения.

Когда Дарья уже вся извивалась подомной, и сама начинала слегка царапать мою кожу, я освободился от оставшейся одежды, после чего страстно поцеловав женщину, наконец, вошёл в её лоно, начиная медленно движения тазом, под стоны и закусывания губ Дарьи.

Стоя перед кроватью, я придерживал ноги баронессы и при этом не забывал играть с её грудью, наращивая темп толчков, а также внимательно следя за языком её тела, дабы в ту или иную секунду приостановиться или ускорится, или стимулировать, ту или иную эрогенную зону баронессы.

Стоило женщине достигнуть оргазма, как я сразу менял страстный напор на размеренные ласки, при этом слегка меняя позы, дабы то быть ближе к ней, то отдалятся. И когда я понял, что Дарья уже не в состоянии выносить любовной игры, то закончил наше соитие, вовремя ограждая себя от возможных последствий.

После чего я лёг рядом с Дарьей, которая так и лежала, тяжело дыша с закрытыми глазами вся в поту, так и не выпустив из рук, скомкаю простынь.

— Григорий, — тяжело, и чуть ли не с отдышкой произнесла она. — Вы не только в учёбе гений. — Повернулась Дарья набок и прижалась к моей груди лбом, после чего практически сразу уснула.

Утром я проснулся, как по звонку, ровно в шесть утра. Дарьи не было рядом, а про вчерашнюю ночь напоминало скомканное бельё, и часть валяющихся подушек на полу, перед кроватью.

Встав, и размяв больную руку, я оделся, и вышел из комнаты, после чего наведался в ванную, приведя себя в божеский вид, и не зная, куда мне тут податься в столь ранний час. Решил пойти пока в библиотеку и, накидать на месте план работы.