В свои двадцать три Харви был на восемь лет старше Джона, он уже зарекомендовал себя как один из самых популярных барабанщиков Реддитча, а также являлся одним из основателей популярного Blue Star Trio – небольшого рок-ансамбля, уже успевшего покорить изрядное количество преданных подростков по всей Черной стране. «Джон был немного моложе меня, – позже рассказывал Харви. – Мне было за двадцать, и, по идее, меня не должно было быть в молодежном клубе, но я пошел, потому что там можно было поиграть. Раньше каждую среду по вечерам у них выступали всякие группы, и довольно часто там играли Рой Вуд и Бив Бивэн».

Харви рассказывал, что в то время он руководил другими местными группами из Реддитча, часто репетировавшими в клубе «Подвал» на Куин-стрит, там он впервые и пересекся с пятнадцатилетним Джоном Бонэмом. «Однажды вечером туда заявился Джон. Он был еще мальчишкой, хотя позже раскрылся. Поначалу мы относились друг к другу настороженно, но начали общаться. Я к тому моменту несколько лет как играл, а Джон уже тогда был очень напористым».

Но именно на концерте Blue Star Trio Джон наконец получил возможность продемонстрировать группе свою игру. Незадолго до начала выступления Харви разругался с гитаристами, Биллом и Эллисом. «Они отлынивали и не помогали грузить аппаратуру, – пояснил Харви, – и я сказал: „Да пошли вы на хрен с таким отношением!“ У меня был фургон, и каждый вечер приходилось загружать и разгружать аппаратуру. Мне все это надоело, и я вышел из себя».

Когда Харви отказался выходить на сцену, Джона, ставшего свидетелем склоки, попросили сесть за установку. «Мне поплохело, когда я увидел Джона, исполняющего мою программу, – вспоминал позже музыкант. – Но он сказал: „Послушай, давай забацаем соло вдвоем – я ведь просто на замене“. И мы встали за одну установку. Я играл на томах, а Джон – на малом барабане».

Публике понравилось. Посмотрев на реакцию зрителей, Джон предложил включить дуэт в программу, на что Харви с энтузиазмом согласился. Репетируя в течение нескольких недель каждую среду после обеда, они оба быстро поняли, что плоды совместной работы окупались: помимо незатейливых рок-шоу Blue Star Trio, Джон и Харви давали несколько собственных концертов. «[Джон] приглашал меня из зала, – рассказывал Харви, – или наоборот, и мы исполняли великолепную партию ударных. Все обычно спрашивали: „Как они это сделали?“ Зрители не понимали, что мы отрабатывали это часами. Казалось, что мы соперники, играем друг против друга… [Публика] не знала, что мы лучшие друзья».

К шестнадцати годам у Джона появилась целая армия поклонников, а еще и первое упоминание в прессе. 16 июля 1963 года в местной газете вышла статья о концерте Blue Star Trio в Молодежном клубе Реддитча, и фото Джона поместили рядом с остальными членами группы – гладко выбритого, в пиджаке и галстуке.

«Может быть, у Джона все же есть будущее в музыке», – размышляли Джако и Джоан Бонэм, выразив вновь обретенную веру в сына символическим подарком – новенькой сверкающей красной ударной установкой Trixon.

«В шестнадцать лет я на какое-то время полностью растворился в музыке, – вспоминал Джон. – Мы пытались добиться успеха уровня профессиональных групп. Но приходилось параллельно работать, чтобы поднять немного денег. Благодаря этому удавалось съездить в турне, но потом деньги и концерты заканчивались, и мы возвращались к тому, с чего начинали… Приходилось идти на жертвы, чтобы как-то выжить и играть в местных клубах».

Теперь родители Джона не имели ничего против карьеры барабанщика, но он продолжал подрабатывать, орудуя кирпичами на стройке Джеко. В конце концов, он закончил школу всего год назад, а стремление стать рок-звездой не давало никаких гарантий. Параллельно Джон продолжал работать с Blue Star Trio и Харви, практикуя новые техники и стили. «Джон все схватывал на лету, – отмечает Билл Харви. – Вдобавок ко всему, был самоучкой, что очень важно, ведь многому он уже научился и не было нужды в долгих репетициях. Но больше всего Джон выделялся техникой игры на бочке, абсолютно всех ошеломляло то, как он исполнял триоли. Однажды я спросил, как ему это удается, и он сказал: «Сложно объяснить, но я расскажу, что сделал: снял кожаный ремешок с педали бас-барабана, а вместо него надел велосипедную цепь». И сегодня все педали для бочки имеют цепной привод. На мой взгляд, он был первопроходцем».

Как и в случае с Гарри Олкоком, влияние Харви на игру Джона не ограничивалось простыми советами. И если его первый наставник разделял с ударником привязанность к биг-бендам, то Билл Харви познакомил юного барабанщика со своими любимыми джазовыми исполнителями, и Джо Морелло из квартета Дэйва Брубека стоял во главе этого списка.

«Одной из фишек Джо была игра пальцами, он мочил большой палец и тер им малый барабан, воспроизводя львиный рык, – вспоминал Харви. – Он мог имитировать лук и стрелы, а еще воссоздавал африканский ритм постукиванием пальцев, и это было просто потрясающе».

Морелло также славился среди поклонников джаза необычными тактовыми размерами в нескольких хитовых кроссоверах, в том числе «Take Five» и «This’s a Raggy Waltz». Кроме того, он разработал уникальную технику управления пальцами, которая позволила ему играть высокоскоростные триоли одной палочкой на малом барабане, вызывая при этом множество разнообразных звуков. Именно эта фирменная техника исполнения триолей оказала наибольшее влияние на звучание тяжелого рок-н-ролла Джона Бонэма.

Билл Харви также научил Джона одному из приемов Морелло – как бить по барабану руками и пальцами, не травмируя себя. Будучи невероятно целеустремленным, Джон целыми днями проводил за установкой Trixon, не прерываясь на отдых, скрупулезно оттачивая быстрые движения пальцами и воспроизведение ритмов голыми руками. Когда несколько дней спустя пришел Харви, Джон открыл дверь, а его пальцы замотаны эластичным бинтом. «Я спросил у него: „Джон, что случилось?“ – вспоминал Харви. – Оказалось, он порезал руки о край тарелок». Вскоре Джон прославился своими соло, и они выходили настолько энергичными, что к концу выступления руки были в крови.

Джону нравились британские группы того времени, такие как Hollies, Johnny Kidd & the Pirates и Graham Bond Organization, но больше всего в душу ему запал американский ритм-энд-блюз (R&B). «Тот звук – то, что нужно, – рассказывал ударник. – И я поклялся во что бы то ни стало добиться этого звучания». Так он положил начало поискам большого открытого барабанного звука, именно поэтому Бонэм стал отдавать предпочтение большим барабанам, без демпферов и глушителей, которые технические менеджеры, звукооператоры и инженеры звукозаписи любили использовать на установках для контроля звука.

Что касается подхода к игре, Джон сформулировал его так: «Я думаю, что чувства намного важнее техники… Если вы играете технично – звучите как все; главное же – оригинальность. Когда играю, я ору, как медведь, чтобы улучшить свою игру. Мне нравится, когда звук напоминает грозу».

Между постоянными концертами и всевозможным самообразованием в редкие свободные минуты Джон постепенно внедрял разнообразную музыку и приемы других барабанщиков в свою игру, а заодно совершенствовал свою уникальную установку. Билл Харви припоминал странное расположение малого барабана (Бонэм разместил его гораздо ниже, чем другие музыканты), а также кустарные приемы, благодаря которым, как утверждал Джон, звучание было уникальным. «Мы об этом не раз спорили, – с улыбкой вспоминал Харви. – Меня всегда учили держать малый барабан как можно выше. А Джон возражал: „Зачем? Мне нравится, когда он практически у колен“. Я пытался ему объяснить, что так проще играть. Чем выше установлен малый барабан, тем легче наносить римшоты[3]… „Да ну, чушь собачья“, – слышал я в ответ».

Однажды Харви пытался проанализировать поразительную способность Джона исполнения триолей, но ударник лишь отшучивался, словно его просили раскрыть секрет фокуса. «Как ты исполнил ту триоль на бочке, Джон?» – спросил Билл. «Ну, – сказал Джон, – просто нужно владеть техникой», – после чего рассмеялся. Он не стал бы раскрывать секрет даже в виде исключения. Возможно, он догадывался, что будущее барабанной рок-игры за ногами, а не за работой пальцами… Его чувство рок-музыки было просто невероятным».