Пока она устраивается на другом конце дивана, Малфой молчит и ничем не показывает, что замечает постороннее присутствие. Грейнджер пытается вести себя привычно и, как прежде, смотреть вместе с ним телевизор, но нервничает и обнаруживает, что её руки вспотели.

Час спустя Малфой обращает на Гермиону внимание, и та вздрагивает, когда подняв голову, видит, что он на неё смотрит. Он вопросительно вскидывает бровь и протягивает пульт.

— Ты никогда не отдаёшь его.

— Если только не иду спать, — тот же язвительный тон, та же обидная гримаса.

Малфой встаёт, выходит из комнаты и исчезает в темноте коридора, а Гермиона смотрит ему вслед. Она не знает, что ей делать. Она никогда не оказывалась в такой ситуации. Конечно же, она помнит, как у неё завязывались отношения с Роном, как складывалось общение с одним магглом, живущим по соседству. Но она понятия не имеет, есть ли между ней и Малфоем хоть что-то, к тому же это Малфой. Да ради всего святого, она до сих пор зовёт его по фамилии! Гермиона никогда не встречала похожих на него мужчин, не говоря уж о том, чтобы сближаться с ними.

Рон бы взял её за руку, придвинулся ближе или завёл непринужденную беседу, приправленную флиртом. Малфой же просто… сидел и пялился в телевизор.

Конечно, Гермиона уже миллион раз обдумала то, что случилось. И возвращалась к этим мыслям снова и снова, несмотря на то, что каждый раз уговаривала себя выбросить их из головы. Но Гермиона хочет свыкнуться с тем, что впервые произошло в её жизни, и не желает ни думать о возможных последствиях, ни размышлять о том, почему это плохая затея.

Может, причина, по которой она миновала свой двадцатилетний рубеж девственницей, кроется как раз в том, что она не воспользовалась случаем? Гермиона понятия не имеет, является ли Драко Малфой как раз этим самым случаем, но что такое сожаление? Это то, что случилось и послужило некой отправной точкой для движения вперёд. При желании она в любой момент сможет сдвинуться с точки под названием «Малфой». И никому не нужно об этом знать. Это было просто…

Да кто его знает, что это было! Уж она точно не в курсе.

Гермиона не влюблена, так что у Малфоя не выйдет причинить ей боль. Это просто способ отвлечься, испытать что-то новое, изучить те эмоции, которые захлестнули её во время поцелуя. Возможно, она ведёт себя безответственно, рискованно, идёт вопреки желаниям друзей, но ведь именно так Гермиона поступала всю свою жизнь, кроме тех моментов, когда дело касалось отношений с противоположным полом. Это эксперимент, убеждает она себя. Вроде исследования. Или что-то подобное. Потому что Малфой пробуждает в ней прежде неизведанные чувства, и потребность выяснить, что же это такое, гораздо сильнее желания отказаться. «Всего один раз», — думает Гермиона. Лишь бы сойти с того натянутого каната, по которому она ходит.

Случится, значит случится. Она не будет торопить события и, если ей покажется, что лучше пойти на попятный, именно так она и поступит.

========== Восемь ==========

День: 1073; Время: 13

Малфой выводил её из себя, и она задавалась вопросом: неужели он делал это специально? Гермиона проанализировала каждую деталь, замеченную за последние несколько дней: от взглядов в её сторону до его голоса и жестов. Искала зацепки, которые бы помогли понять, что Малфой думает или чувствует, но не смогла выяснить ничего существенного. Она уже начала считать, что тот эпизод на кухне был единичным случаем, временным помутнением рассудка, и, наверное, ей просто стоит выбросить его из головы.

Вот только не получается. Она целовалась до этого много раз, но не может выудить из памяти ничего подобного тому, что испытала с ним. Гермиона не знает, в том ли дело, как Малфой её целовал, или же в том, что это был именно он — и она. Во всём случившемся было нечто очень неправильное, и тем не менее чрезвычайно захватывающее — и ей понравилось. Малфой остаётся загадкой, и у Гермионы нет ни малейшего объяснения его поведению: то ли это приносит ему удовольствие, то ли он не хочет иметь с ней дело, то ли пытается ей досадить. Все варианты выглядят одинаково правдоподобно.

Во всех ситуациях, когда два человека сталкиваются в проходе, а затем не могут друг друга обойти, самое смешное заключается в том, что ты всегда знаешь, что сейчас произойдёт, но не можешь ничего изменить. Делая шаг вправо, Гермиона знает, что Малфой поступит точно так же, и не сомневается, что потом он метнётся влево, но всё равно подаётся в ту же сторону. Они ещё немного топчутся, и вот Малфой замирает на месте и сердито смотрит на Гермиону, а она — успев к тому моменту прийти к заключению, что Малфой всё делает назло ей, — застывает и пялится на него в ответ.

— Мне тебя отодвинуть?

— Можешь подвинуться сам, пропустить меня и затем пройти.

— Ты всегда ведёшь себя так глупо?

— А ты всегда убеждён, что мир вращается вокруг твоей персоны? — бросает она в ответ.

— Просто смешно, — тихо бормочет он, кладёт руку ей на бедро и отстраняет в сторону, чтобы пройти.

Она сбрасывает его ладонь и, наверное, чуть дольше, чем требуется, задерживает его пальцы в своих, но он не спешит вырываться. Гермиона идёт за своей чашкой с чаем, всем телом стараясь почувствовать Малфоя за спиной - но слышится хлопок двери, и она остается одна.

День: 1079; Время: 10

— Господи, — выдыхает Гермиона, пока его губы хозяйничают на её шее. Малфой возвращается к тому местечку, ласка которого вызвала столь бурную реакцию, втягивает, прикусывает кожу зубами.

С момента их первого поцелуя прошла неделя, и когда Малфой вывернул из ванной комнаты и врезался в Гермиону, она вдруг утратила над собой контроль. За последние семь дней она превратилась в комок нервов, ожидая чего-то, что так и не произошло. Но судя по тому, как Малфой целует её сейчас, она делает вывод: возможно, он не потерял к ней интерес, а наоборот, ждал как раз именно этого. Того, что Гермиона сама сделает шаг ему навстречу.

Ей уже трудно держать себя в руках. Ещё никогда она не лишалась самообладания и не растворялась в другом человеке настолько от одного лишь поцелуя, и это сводит с ума. И позже Гермиона даже начнёт переживать, что Малфой способен вызывать в ней такой непредсказуемый отклик.

Вначале он не позволяет себе ничего лишнего, но вот его рука скользит по рёбрам, кончики пальцев задевают пояс брюк, и Гермиона не знает, что и думать. Она не уверена, что готова разрешить Малфою столь интимные прикосновения, и собственное смятение заставляет её отстраниться.

На его щеках горит румянец, губы припухли, а радужка глаз потемнела. Малфой смотрит на Гермиону так, как ещё никто и никогда до этого, и её желудок делает кульбит, а дыхание перехватывает. Его ладонь сжимает в горсти футболку на её спине, и он замирает — смотрит и ждёт, что Гермиона будет делать.

«Ладно, — думает Грейнджер. — Ладно».

И снова целует Малфоя, вжимаясь в него так крепко, что он делает шаг назад. Прислоняется к стене, чтобы сохранить равновесие, и Гермиона льнёт к нему всем телом. Она чувствует его возбуждение и, распахивая глаза, резко выдыхает ему в рот. Она не знает, почему его состояние стало для неё такой неожиданностью, и нервничает, несмотря на захлёстывающую… гордость? Ощущение собственной силы? Она не может подобрать название тому, что побуждает её целовать Малфоя несмотря ни на что. Он же обхватывает её ягодицы и прижимает к себе, и Гермиону пугают их обоюдные стоны удовольствия.

Она заведена, нижнее белье стало влажным, и возбуждение лишь возрастает, едва Малфой стискивает её бедра и трётся о живот. Сердце болезненно громыхает, и Гермиона прикладывает значительные усилия, чтобы заставить себя отстраниться. Она отчаянно хочет Малфоя, но это желание слишком тревожит — ведь она не планировала заходить так далеко.

— Мне нужно… приготовить ужин. Да. Ужин. Еда. Я… хочу есть.

Малфой хмурится и приподнимает брови в ответ на её лепет и жаркий румянец. Его дыхание так же сбито, как и её собственное.