День: 538; Время: 15
Наступает период затишья, когда совершенно ничего не происходит. Гермиона знает: Пожиратели Смерти что-то затевают, но она также в курсе, что и в их штабе планирование идёт полным ходом. Тем не менее стратегия и тактика — не её обязанности. Поэтому Гермиона ждёт, ждёт и ждёт, и проходит столько времени, что она начинает испытывать чувства, схожие с теми, что одолевали её перед войной. Будто понимаешь: что-то надвигается, но не особо осознаёшь, что именно. Она так привыкла к безделью, чтению книг, встречам с друзьями, что, закрывая глаза ночью, чувствует себя в безопасности. В день её рождения не случается ничего тревожного, всё почти нормально, и приходит даже намного больше друзей, нежели в прошлом году.
Спустя какое-то время сквозь щели в дощатом полу их убежища Гермиона слышит новость о том, что сформирована группа, которая проникнет в тыл к Пожирателям Смерти; она снова концентрируется на войне, видя ещё одну цель, ради которой нужно сражаться. Она хочет этого всеми фибрами своей души — так же сильно, как и равноправия для себя.
Она жаждет спокойствия.
Потому что это самое прекрасное чувство, которое ей знакомо.
День: 582; Время: 10
Он пришёл из-за Пэнси.
Пэнси, которая решилась пойти наперекор своей семье. Пэнси, которую никто никогда не замечал. Он не был готов оставить её одну, а единственной альтернативой стало бросить её и пуститься в бега, пока кто-нибудь бы не поймал. Он согласился принять наказание и остался рядом со своим единственным другом, чьё предплечье не было заклеймено Меткой. Он пришёл с опущенной палочкой, предложил информацию, деньги, мэнор. Его оглушили и заперли в министерской камере на целый месяц (хотя, если бы не Пэнси, заключение продлилось бы дольше), прежде чем хоть что-то от него приняли.
Гермиона знает, он любил Пэнси, пусть и не уверена, было это дружеским или же романтическим чувством. Они не держались за руки, не касались друг друга, не обменивались улыбками. Но она четыре раза видела, как Малфой укладывал Пэнси в свою постель, а однажды заметила тени на тёмно-синей шторе — он целовал её. Однако Гермиона уже не раз становилась свидетелем тому, как тянутся друг к другу друзья, и Драко с Пэнси были не первой странной парой, чей выход из спальни она наблюдала утром.
Пэнси умерла, а Гермиона так и не узнала наверняка.
Временами она думает о его реакции. Иногда представляет, как он звереет, поглощённый яростью, а иногда видит его молчаливым и мрачным, и от выражения его горя сердце может вырваться из груди. Как бы там ни было, Пэнси мертва. Умерла, ушла, потеряна для всех, и горе Драко растворяется в воздухе войны. И уже не играет роли, был ли он влюблён в Пэнси, планировал ли на ней жениться; не имеет значения, что вели они себя не как люди, состоящие в романтических отношениях. Что важно сейчас, так это то, что он её по-своему любил, и эта непокорная девчонка с чёрными как смоль волосами и горящими глазами была причиной, почему он здесь оказался.
Она видит его на похоронах. Гермиона чувствует себя неловко и неуверенно, но она как-никак знала Пэнси и ощущает эту утрату. Никто не задаёт никаких вопросов, когда она вызывается посетить церемонию, только Люпин оглядывает её с лёгкой заинтересованностью. И Гермиона пристраивается в конце небольшой процессии. Сверлит блондина глазами — дольше, чем следовало бы, но готовность к чужому срыву всегда значилась в её характере. Впрочем, Малфой ничего не творит, только стоит и смотрит, даже когда всё заканчивается. Проходя мимо, Гермиона шепчет какие-то слова утешения и поддержки, которые потом и припомнить не сможет, а он просто продолжает смотреть на могильный камень. Ей кажется, его чувство потери сопоставимо с тем, что испытала бы она, лишившись одного из своих лучших друзей, и от этого её собственная печаль становится сильнее. Гермиона сочувствует Малфою, а она никогда не думала, что будет переживать подобное по отношению к нему.
Похоже, после смерти Пэнси он несколько теряется. Гермиона представляет, как Малфой оглядывается кругом и задаётся вопросом, а что он вообще тут делает и почему до сих пор здесь. Но спустя два месяца и одну неделю Драко вдруг возвращается. Возвращается, полный жажды мщения и готовности сражаться не только за выживание. Гермиона почти уверена, что он всё ещё воюет за Пэнси, возможно, есть и иные причины, но по большей части всё это — ради неё.
Это та верность, что, собственно, и привела его сюда и которая привлекла её внимание. Та преданность, что позволила Гермионе увидеть первую тоненькую ниточку между ним и собой — их отчаянная привязанность к друзьям, несмотря на последствия. Хотя, в то время как сердца Гермионы хватало почти что на всех, он был предан одной Пэнси. Лишь немногие люди добились такого места в его жизни и заслужили его верность. После смерти Пэнси Малфой посвятил себя делу, но в конечном итоге всё это — ради неё.
Гермиона сомневается, что, погибни Пэнси раньше, он бы остался. Малфою тут было слишком неуютно, и не проведи он здесь так много времени и не привыкни к этому ощущению, он бы шагнул за порог в ту же секунду, как получил печальные вести. Осел бы в другой стране, так далеко от выбора сторон, клейма предателя, призраков прошлого, тяжестей войны и долга Малфоя, что смог бы раствориться в неизвестности и прожить в стороне от напоминаний о том, кем он был и кем пытался стать.
Но он так не сделал.
Он остался.
И Гермиона приходит к выводу, что Драко Малфою есть что доказывать. Пэнси, отцу, им всем, самому себе; кому именно, она не знает. Но он всеми силами стремится к чему-то большему, что было у него, когда он только пришёл. Гермиона не знает, сможет ли он когда-либо обрести желаемое.
День: 619; Время: 7
— Слышал, что мы побеждаем.
Гермиона внимательно смотрит на Энтони.
— Это невозможно знать наверняка.
— За последние три месяца было схвачено или убито больше Пожирателей Смерти, чем наших бойцов.
— Это не всегда что-то значит, — к разговору присоединяется сидящая на крыльце Лаванда. В пальцах она держит сигарету — подхватила эту пагубную привычку после того, как три недели провела в маггловском мире.
— Ну, разумеется, значит. Смотри, они теряют больше, война затихает. Мы теперь не сражаемся так часто, и инциденты с участием Пожирателей…
— Это потому, что в начале они полагали, будто смогут одолеть нас напором. Они хотели атаковать, атаковать, атаковать без особого плана. Застать нас врасплох и задавить. Когда это перестало работать, они сменили тактику. Теперь большую роль играет стратегия, — отзывается Дин, полируя метлу к завтрашнему матчу по квиддичу, который состоится на площади Гриммо.
Они решили, что сейчас самое время сбросить напряжение в дружеском соревновании, и, учитывая количество людей, изъявивших желание участвовать, затея переросла в серию из трёх игр. Гермиона думает: это показатель того, как всё изменилось. Ведь в самом начале на такое не было ни времени, ни сил.
День: 630; Время: 14
В коридоре слышатся шаги, и, когда они смолкают, Гермиона поворачивает голову и видит Малфоя. Кажется, он тоже удивлен, застав её здесь, но уже в следующую секунду переводит взгляд на раковину, к которой и направляется. Гермиона моргает и снова глядит в окно, где Джинни, только что забившая гол, ухмыляясь, дразнит команду соперников.
— Почему ты не там? — она не понимает, зачем интересуется, но вопрос повисает в воздухе.
Сначала ей кажется, что Малфой промолчит, но он отвечает, заглушая шум льющейся из крана воды.
— Я сражаюсь достаточно, чтобы добровольно ввязываться в ещё один бой.
— Это игра.
— Неужели.
Это не вопрос, ведь они оба знают ответ. Каждый бладжер будет направлен Малфою в голову. Гермиона не понимает, почему ей это сразу не пришло на ум, хотя, наверное, она всё знала с самого начала и просто хотела попытаться избавиться от воцарившейся неловкости.
Несмотря на то, кто он такой, ей неприятно, что она затронула скользкую тему — ведь такова её натура. Гермиона никогда не пытается причинить другому боль, только если это не заслуженно. Она не разговаривала и не имела дел с Малфоем с момента смерти Пэнси, так что он не сделал ничего, чем бы мог спровоцировать её жестокость. Насколько Гермиона слышала, он стал таким же полноправным членом Ордена, как и она сама. Иногда настоящее так захватывает её, что она упускает из виду, что ей стоит винить Малфоя за прошлое. Она так часто сосредоточена на том, что неправильно сейчас, что вообще забывает о былом. Зачем задевать своего соратника, когда вокруг бушует война? Гермиона относит это на счёт зрелости или чего-то, чего не понимает.
