— Наверное, я смогу полюбить эту игру, — задыхаясь, признается она, и Драко смеётся в ответ, захлёбываясь дыханием.
День: 1463; Время: 5
Гермиона просыпается, пока Драко всё ещё спит — он лежит, отвернувшись от неё, зарывшись лицом в подушку, а наэлектризованные светлые волосы торчат во все стороны. В комнате царит полумрак, и Гермиона знает, что рассвет за окном только занимается. Она вынырнула из сна всего пару мгновений назад и не способна связно мыслить, но сердце её стучит взволнованно.
Гермиона уже какое-то время это обдумывала. Представляла себе процесс во всех деталях — благо, пару лет назад нашла коллекцию интересных журналов в комнате Рона — и смирилась с мыслью, что скорее всего, удовольствия он ей не принесёт. Гермиона даже решилась на кое-какие приводящие в смущение опыты с овощами, о которых она никогда никому не расскажет. Никогда и никому. Единственное, что её теперь останавливает, это подозрение, что у неё ничего не получится, и вот эту мысль Гермионе Грейнджер принять тяжело.
Но повторение — мать учения. Конечно, благодаря Драко она не в первый раз оказывалась в новой для себя ситуации — и уж точно не в последний. И к сожалению, сейчас его удивительная способность заставлять её забывать обо всём на свете не поможет. Гермиона достаточно давно вынашивала эти планы, хотя Драко никогда не просил её ни о чём подобном, — ей хотелось доставить ему удовольствие. И она пришла к выводу, что если будет придерживаться основного правила, то максимум, что ей грозит, — это смущение, когда Драко её отстранит. Она уже поняла, что в этой сфере их отношений Малфой никогда не смеётся над её незнанием или ошибками.
Гермиона удивлена, что он не проснулся, пока она вытаскивала прижатую им ногу и, натянув на голову одеяло, сползала вниз. Чаще всего Драко спит очень чутко, и хотя она рассчитывает, что в ходе самого процесса он всё же проснётся, в её планы не входит его пробуждение в самом начале. Ей несколько боязно, но это нормально, ведь не отказываясь от своих намерений, она лишь сомневается, что сможет справиться, очнись Драко прямо сейчас.
Гермиона опускается ещё ниже и устраивается между его раскинутых ног, одной рукой упираясь в матрас, а другой убирая с лица волосы. Малфой по-прежнему дышит глубоко и ровно — спит, но в эту секунду Гермиона гораздо больше увлечена изучением его пениса, оказавшимся перед её носом. Головка, вены, мошонка, лобковые волосы. Самый обычный половой орган. Никаких искривлений, странных родимых пятен или шрамов. Такой же, который она могла бы увидеть в маггловской школе во время уроков по сексуальному воспитанию. Внутри всё то же самое, что Гермиона изучала на плакате в кабинете врача.
Она чересчур прямолинейна и не знает, правильный ли это настрой. Разумеется, именно этот пенис особенно примечателен. Хотя бы тем, что для неё он тот самый. Тот самый, что она чувствовала своей спиной, животом, бёдрами. Тот самый, что она трогала, в котором нуждалась и о котором даже молила. Тот самый, что она ощущала внутри себя, — часть Драко, время от времени оказывающаяся её собственной и заставляющая терять голову. Приносящая такое наслаждение, что она боится, как бы её сердце не остановилось, а мозг не взорвался — хотя она вряд ли обратит внимание на подобные мелочи.
Её дыхание убыстряется, и ей приходится приподняться, чтобы не тыкаться носом в кожу Драко. Вот так уже лучше, да. Наверное, стоит попробовать получить удовольствие, вместо того чтобы стараться проглотить объект для научных изысканий. Гермионе просто нужно начать.
Член в её руке мягкий, липкий после недавнего секса, но это не доставит проблем — она уже пробовала себя раньше. На его и на своих пальцах, на губах Драко — и, честно говоря, Гермиона уже привыкла к подобному. Она опускается на локоть, краем сознания отмечая, что изгибает бровь, перед тем как осторожно лизнуть кончик. Гладко и необычно — и в Гермионе тут же просыпается любопытство.
Она обхватывает ствол покрепче и облизывается, вспоминая положение губ на тренировочных объектах, для того, чтобы избежать прикосновений зубами. Гермиона наклоняется, обхватывает ртом головку и, впившись глазами в пупок Драко, трогает её языком. Огладив её языком во второй раз, она замечает, что всё это время Малфой задерживал дыхание и только сейчас втягивает в лёгкие воздух.
Разумеется, он уже проснулся. Он же хватается за палочку, стоит половице за дверью скрипнуть посреди ночи. Гермиона вообще не представляет, как он умудряется спать при всех тех звуках, что она издаёт во сне. Может, Драко просыпается, лишь когда происходит что-то необычное? Сейчас как раз именно такой случай — и он очнулся раньше, чем она надеялась, но позже, чем ожидала.
Гермиона снова и снова оглаживает его языком, а затем осторожно втягивает в себя. Если из-за гула работающего в углу вентилятора она и не может расслышать звук, который издаёт Драко, то в состоянии разглядеть, как натянулась у его бедра простынь — он стискивает пальцы в кулак. Вбирая в рот всю длину, она чувствует прилив робости, что просто смешно. Гермиона не сомневается, что краснеет, и прикрывает глаза, стараясь отвлечься от мыслей, насколько же плохо она всё делает. Вместо этого она сосредоточивается на своих ощущениях, на том, как твердеет его плоть от такой ласки, как упирается в горло головка. Всасывая член, она крепче сжимает губы и подаётся вверх.
Гермиона не знает: то ли Малфой шумно выдохнул, то ли начал произносить её имя, но едва его бедра дёргаются, как она открывает веки. С сочным звуком выпускает член изо рта и наблюдает, как живот Драко опадает и поднимается в такт дыханию, а пальцы переплетаются на его груди. Она смотрит на выступающую вену, приподнимает подбородок и ведёт по ней языком от мошонки до самого верха. Стоит ей добраться до нежной кожи у основания головки, Малфой рычит, и Гермиона повторяет эту ласку. На третий раз он стонет, разжимает пальцы, вытягивает руку, но тут же снова стискивает кулак. Это напоминает ей кота, который выпускает когти.
Сделав вдох, Гермиона ведет по члену ладонью вверх-вниз и облизывает губы. Пот, её и его вкус — это не так уж и плохо, как казалось. Она опускает глаза и изучает яички, вспоминая, что именно делали девушки в тех журналах. Свободной ладонью она обхватывает мошонку, и кожа на ней подбирается. Она осторожно тянет яички вниз, но Малфой хрипит, и Гермиона замирает, не зная, издаёт он такие звуки от удовольствия или дискомфорта. Драко вскидывает бёдра, и она возобновляет свои движения — он тут же повторяет «кошачий» выпад. Гермиона приходит к выводу, что это хороший знак, и, наклонив голову, тянет их и лижет, в то время как мышцы на ногах Драко каменеют.
Гермиона отстраняется, чтобы оценить результат — теперь его член гораздо твёрже и длиннее, головка налилась кровью. Наклонившись, она целует кожу на внутренней поверхности его бедра, прикусывая её точно так же, как до этого сам Малфой дразнил Гермиону, и снова обхватывает пенис ртом. Возможно, это чересчур медицинский термин, но фаллос звучит как-то глупо. Наверное, стоит называть его членом. Интересно, позабавит ли Малфоя то, если она однажды произнесет это вслух? Достоинство, болт, хрен, банан, маленький друг.
Не разжимая губ, Гермиона усмехается, и Драко громко стонет, прежде чем она берёт себя в руки. Она удивлённо поднимает глаза — Малфой что-то бормочет, сквозь простынь до неё доносится неразборчивый шёпот, приглушённый гулом вентилятора. Гермиона горда тем, что учится так быстро, наклоняет голову и, вбирая ствол глубже, оглаживает его языком.
— Хм-м-м? — произносит она, и Драко стонет.
— Твою ж мать, — едва слышно откликается он — Гермионе нравится хрипотца в его голосе — и бормочет что-то ещё, но разобрать слов она не может.
Малфой поднимает руку — от этого движения подрагивает матрас, — и простынь исчезает. Гермиона таращится со смесью удивления и ощущения, будто её поймали за тем, что и так было ему известно. Драко встречается с ней глазами и стонет, хотя она не шевелится. Его взгляд замирает на её губах. Гермиона вспыхивает румянцем и на пару секунд застывает. Она надеялась, что он не станет пялиться на неё, оставив простынь на месте.
