— Все мы изменились, — она пожимает плечами. — Такова уж человеческая природа — приспосабливаться к обстоятельствам.

— Гермиона, но что будет, когда мы прекратим сражаться? Когда ты больше не сможешь дистанцироваться от правды, а кладбище…

— Кое-кто сказал мне, что мы не можем ждать катастрофу и её последствия. Вокруг происходит столько плохого, Гарри, и мы понятия не имеем, что ещё случится, но нам… Нам нужно выживать. Мы продолжаем жить. Если ты сидишь в машине и однажды она попадает в аварию…

— Да какое это имеет отношение к автомобилю? Это же друзья, твои друзья, наши друзья, которые погибли и…

— Я…

— …никогда не вернутся. Никогда. Не вернутся. Назад. Не получится и дальше притворяться…

— Гарри, я знаю, что они мертвы! — она с силой сглатывает ком в горле, смаргивает слёзы и стискивает кулаки, чтобы пальцы не тряслись. — Но они погибли не просто так. Сегодня вечером я тоже могу умереть. И у меня нет возможности сидеть в этой комнате, плакать целую вечность и ненавидеть… Я должна найти Рона. Удостовериться, что Гарри Поттер уничтожил Волдеморта. Спасти будущее. Спасти наш мир. Я собираюсь позволить им покоиться с миром. И сражаться, пока в этом есть нужда.

День: 1454; Время: 12

Обстановка в его комнате простая. Гермиона была готова увидеть мрачное подземелье с клеткой со змеями. Но спальня Малфоя большая, светлая, одна стена выкрашена в зелёный цвет. Картины, вкрапления изумрудного и серебряного, оставшиеся с тех времен, когда факультеты имели определяющее значение. А возможно, и до сих пор имеют.

Кровать чересчур жёсткая, по крайней мере, для Драко — Гермиона знает это, потому что замечала, как он тайком проверял мягкость матраса в их новых убежищах. Но она очень быстро забывает о неудобстве под своей спиной, обращая внимание только на Малфоя. Лёжа потом в его кровати, потная, закутавшаяся в простыни, она едва сдерживает смешок. И не потому что ситуация смешная — абсурдная. Именно в этой комнате Малфой провёл бо́льшую часть своей жизни за пределами Хогвартса. Именно здесь он ненавидел её, в этой постели мечтал о будущем в стане Пожирателей Смерти. Быстрота изменений невероятна. А может, всё произошло не так уж и быстро.

На дальней стене висит портрет его родителей, сидящих на скамейке в саду. Вот фотография компании слизеринцев, на которой и сам Драко с прилизанными волосами гоняется за прытким снитчем по факультетской гостиной. Вот он и Пэнси обнимают друг друга за плечи и улыбаются, как ненормальные, поднимая бокалы с напитками, для которых ещё слишком юны. Какой-то снимок лежит на деревянной полке изображением вниз, и Гермионе очень хочется посмотреть, что же там такое.

Это всё напоминание о том, кем был Драко Малфой. Гермиона об этом совсем позабыла, помня лишь то, кем он стал. И ей больше не кажется, что это такая уж большая беда.

Она представляет себе тот момент, когда Малфой оглядывал эту комнату, думая, что видит её в последний раз. Воображает, как сильно он боялся перед уходом, и крепче сжимает его в объятиях, потому что, кто знает, вдруг он испуган до сих пор. Малфой приподнимает голову с её плеча, его прохладное дыхание овевает разгорячённую кожу возле её уха.

— В Северной Ирландии есть небольшая маггловская деревушка… Брумхедж, к юго-западу от Белфаста. Там есть маленькое отделение почты. Ячейка 9, код 5863. Грейнджер, если со мной что-нибудь случится, я прошу тебя об одолжении, — он замолкает, и она понимает, что затаила дыхание. — Гермиона.

— Конечно.

— В моём сундуке лежит ключ от сейфа в Гринготтсе. Кроме меня, ты единственная, у кого есть доступ к нему. Там хранится коробка. Открыть её можно лишь при помощи моего отпечатка пальца, так что будем надеяться, я не сгорю дотла. В коробке спрятан портключ, ведущий туда, где находится моя мать. Ты отдашь ей содержимое ячейки. Гермиона, никто не знает, что она жива. Это моя ошибка, что я не сжёг то письмо, но ты никому не проболтаешься. Понимаешь?

— Да.

— Сделаешь это?

— Обещаю, — выдыхает она — от оказанного им доверия она не способна на более громкие звуки.

Малфой замирает, вскидывает голову — твёрдость его взгляда диссонирует с мягкостью губ.

— Спасибо.

День: 1454; Время: 14

Прежде чем найти свой сундук, Гермиона вынуждена побродить по коридорам, делая вид, будто она знает, куда идёт. Она тащила вещи по направлению к холлу, когда её выловил Драко. Сейчас она чувствует свою значимость, тем не менее понимая, как тяжело заслужить доверие Малфоя. Она ощущает серьёзный прогресс в их взаимоотношениях, даже не анализируя произошедшие события, чтобы воочию в этом убедиться.

Интересно, почему он просто не сказал ей адрес? Но Драко слишком подвержен паранойе. Если её схватят, он будет сожалеть о своём порыве. Зная Малфоя, можно предположить, что он в состоянии стереть собственную память. Неважно, насколько трудновыполнимой окажется эта просьба, Гермиона справится. Она лишь молится, чтобы ей никогда не пришлось этого делать.

И всё же, Гермиона намеревается сделать кое-что очень девчачье. Наверное, Драко разозлится, но она никак не может избавиться от этой мысли — к тому же, вдруг он отреагирует нормально? Ей хочется, чтобы Малфой понял всю важность её намерения, и надеется, что он не решит, будто это один из тех закидонов я-думаю-что-важнее-для-тебя-чем-это-есть-на-самом-деле, особенно после того, какой информацией он с ней поделился. Но взглянув на те фотографии, она не может перестать размышлять о том, что именно подумал Малфой, снова очутившись в этой комнате. Сумел ли он избавиться от воспоминаний о том, кем являлся и какие ошибки совершил.

Весь путь до своего сундука она жарко спорит сама с собой о том, что же ей делать, и приходит к окончательному решению на полдороге к его спальне. Малфоя там нет, так что робкие извинения улетучиваются из её головы, и она быстро подходит к полке. Гермиона сопротивляется искушению посмотреть, какая именно фотография лежит перевёрнутой, достает ещё один снимок и прислоняет его к рамкам так, чтобы его можно было рассмотреть.

Это маггловская карточка, Гермиона не помнит, кто именно тогда фотографировал. Невилл сидит за столом и улыбается, закрыв ладонями покрасневшее лицо. Драко и Гермиона стоят рядом, её плечо прислоняется к его руке, Малфой весело хохочет над Невиллом, а Гермиона смеется так сильно, что её глаза превратились в щёлочки. На фоне видна обстановка убежища. Бушует война, но по снимку этого не сказать.

Она влюбилась в эту фотографию с первой же секунды — теперь это одна из самых любимых. Гермиона надеется, что ей удастся потом сделать копию и что Малфой не избавится от снимка. Она надеется: он поймёт, что она хочет ему сказать.

День: 1454; Время: 16

Она не может отвести взгляд от друга, таким потерянным тот кажется. Ей почти что приходится напомнить себе, что такая ситуация для Гарри ненормальна. Она знает: он видел свою часть войны, но не их. Это ведь так просто: они притаскивают свои сундуки в холл, садятся на них, протягивая одну руку за портключом, а второй крепко хватаясь за ручку багажа. Это рутина, лучший способ переместиться куда-нибудь вместе со своим скарбом, но Гарри, Джинни и незнакомый ей молодой паренёк неловко на них пялятся.

— Поторапливайтесь, — рявкает Роджерс, и они приходят в движение, опускают вещи и следуют примеру остальных. Гарри краснеет, а Гермиона не спускает с него глаз.

Роджерс вскакивает ещё до того, как Гермиона понимает, где именно они оказались. Этот ужасный белоснежный дом, который она ненавидит настолько, что с лёгкостью затопила его вместе с Драко… Господи, когда же это было? Кажется, десятилетие назад. Она с удивлением обнаруживает рядом со своим рисунком ещё один, висящий над закрытым камином. На нём изображено светящееся весенней позолотой дерево, растущее рядом с другим убежищем, и каким-то непостижимым образом Гермиона понимает, что это работа Дина.

— Мы с Малфоем уже разработали план на сегодняшний вечер. Я в курсе, что среди вас есть новички, — Роджерс смотрит только на замершего рядом с Гарри юношу, — поэтому перед отправкой кратко введу вас в курс дела.