Гермиона оглянулась, но не услышала и не увидела никакой приближающейся опасности. Она попыталась выдернуть руку, но он крепко ее удерживал, предоставляя столько свободы, сколько требовалось, чтобы не поранить ее нежную кожу.

— Я прекрасно могу ходить сама, — порывисто прошептала она, и опять попыталась вырваться. — Малфой. Малфой. Если ты не перестанешь меня тащить, я прыгну тебе на ноги. Скорее всего, это сломает тебе пальцы, но, думаю, мне этого будет мало и захочется повторить…

Малфой распахнул дверь и отпустил ее руку только затем, чтобы приложившись ладонью между ее лопаток затолкать Гермиону внутрь. Она споткнулась, а потом резко повернулась и, когда он вошел, сделала шаг к нему. Он закрыл за собой дверь, что не оставило места для ее ответного толчка. Он только покачнулся и спиной коснулся двери, его глаза неотрывно смотрели на нее.

— Что за нахер, Грейнд…

— Прекрати так грубо со мной обращаться! Если тебе нужно, чтобы я куда-нибудь пошла, просто как нормальный человек скажи, и если я…

— Заткнись! Черт. Я… — прорычал Малфой, как бешеное животное, и ударил кулаком в стену сбоку от нее.

— Что с тобой не так? — выпалила она.

Малфой продолжил пристально на нее смотреть, и она подпрыгнула, когда он схватил ее за бедра, оттолкнул, и развернул, пока она не ударилась о стену. Она посмотрела на него с удивлением, встретившись с его яростным взглядом. Кончик его носа почти касался кончика ее, его пальцы ослабили хватку, а потом снова сжались на ее бедрах. У Гермионы перехватило дыхание из-за того, как близко к ней он находился, и она звучно сомкнула губы. Неужели он…

Он отпустил ее, прошел мимо и исчез за выступающей в стене дверью. Она немного осела, как будто его исчезновение из поля зрения ослабило давление в воздухе, что удерживало ее в вертикальном положении. Она слышала звук его шагов, пока он проверял, как она предположила, туалет мальчиков.

Она была взволнована и какое-то время не могла ясно мыслить. А еще она нервничала, правда не понимала почему и была… взволнована. Она сделала шаг вперед, назад, повернулась к туалету, а потом снова к двери. Ее руки выписывали что-то непонятное в воздухе, но потом она собралась и наложила обезмолвливающие чары.

Малфою нужно научиться не нарушать чье-то личное пространство. Обычно в такие моменты она злилась и не замечала этого. Скорее всего, он сделал так, чтобы казаться устрашающим. Гермиона громко фыркнула, подняла подбородок и снова фыркнула. Как будто он мог напугать ее тем, что по непонятным причинам был не в состоянии контролировать свой гнев. Может быть, у него были проблемы из-за записки… но никто другой не мог ее найти.

Она зашла за стену в тот момент, когда он вышел из последней кабинки. Он изучающе смотрел на нее несколько секунд, а потом направился в ее сторону.

— Ты получила мою записку?

— Записку?

— Ты не смотрела на оборот книги?

Тон, которым он это спросил, давал понять, что ответ он уже знает и совершенно этому не рад.

Ох. Она надеялась, что они не будут вспоминать эти книги.

— Нет. Я нет…

— Черт, — пробормотал он, запуская руку в волосы. По тому, как он сжимал пальцами голову, Гермиона понимала, что он злится.

— Что? Разве что-то…

Дверь в конце туалета скрипнула, и оба оглянулись. Гермиона перевела на Малфоя полный паники взгляд. Они направились к последней кабинке.

Гермиона чуть не упала на унитаз, когда Малфой толкнул ее сзади, а потом закрыл за собой дверь чуть громче, чем было нужно. Она вздрогнула. Шаги снаружи стали громче.

Малфой осуждающе на нее посмотрел, она ответила ему недоверчивым взглядом. Не она должна была закрыть дверь. Даже если бы и она, он сам отвлек ее своей близостью. Прямо как сейчас.

Гермиона попыталась пятиться, но уперлась ногами в край унитаза, она не могла хоть как-то от него отдалиться. В этом положении Малфой был немного выше, его фигура казалась шире и внушительней. Она представила, что наклонись к нему, его подбородок скользнет по ее макушке, а потом задалась вопросом, почему вообще она все это представляла.

Вот и нужно было ему идти за ней в эту кабинку? Засранец.

Кто-то откашлялся, и Малфой закатил глаза, посмотрел на потолок, снова на нее. Он сглотнул и приложил палец к губам. Она закатила глаза, подняла бровь и, наклонив голову вбок, посмотрела на него. Она и сама до этого додумалась, когда открылась дверь.

Он повернул запястье и показал пальцем на пол, а потом что-то прошептал.

— Что? — спросила Гермиона одними губами.

— Библиотека, — прочитала она по его губам, после чего он поднял четыре пальца.

— Минуты? — беззвучно произнесла она.

Она покачала головой, когда он прошептал что-то еще — его губы снова зашевелились. Она вновь покачала головой, и он раздраженно выдохнул.

Он сделал движение рукой, показывая, как он что-то убирает от груди. Нет, как что-то достает из груди… из кармана. Он рукой выводил в воздухе круги.

— Четыре часа.

— О, — прошептала она, кивнула и замерла. — Подожди, что? Четыре часа? Скажи мне сейчас! Я не могу…

Он на мгновение сжал губы, а потом развернулся и открыл дверь.

Она потянулась к его руке, но Малфой вырвался, вышел и закрыл за собой кабинку. Гермиона сжала руку в кулак и стиснула зубы. Если бы ей не грозило получить в лицо закрывавшейся дверью, Гермиона отправилась бы за ним следом.

***

Гермиона, не останавливаясь, развернулась, ударилась о стену и пошла обратно в другую сторону своей комнаты. С последнего раза, как она смотрела на часы, ничего не изменилось — по-прежнему было 3:17. Она гадала, почему всегда, когда обращаешь внимание на время, оно словно замирает. С остальными вещами все наоборот. Видимо, время просто любило сбивать с толку людей.

Как и Малфой. Теперь она ждала, когда наступит четыре часа, и уже вообразила в голове все, что только могла. Заставлять ее ждать объяснений того, что случилось, было жестоко. И если она только узнает, что Малфой провел это время за сном, чтением книги, или чем-то похожим, она заставит его пожалеть об этом решении.

Гермиона повернулась, направилась в другую сторону, а потом вздрогнула, когда наткнулась на взгляд в конце комнаты. В стене снова был мужчина, часть его лица выступала наружу. Не обращая внимания на мурашки, которые поползли по плечам и позвоночнику, она мельком взглянула на вдавленную голову и крючковатый нос.

— Лучше бы тебе быть паворларуа, — тихо сказала она. — Может быть, они нашли что-то еще? Кто-то узнал о зельях и ингредиен… Или о том, что мы ходили в Запретный лес, — она остановилась и замолчала, потрясла пальцем в воздухе. — И это бы объяснило, почему они оба участвовали в ремонте, — пробормотала Гермиона и снова заходила по комнате.

Что-то сомкнулось вокруг ее руки. Гермиона вскинула голову и резко развернулась, ледяной захват на руке лишь усилился. Она посмотрела в белые глаза и черные зрачки, в которых не было радужек, а потом вниз на серую державшую ее руку, движущуюся подобно жидкому металлу.

На мгновение, когда ее желудок скрутило узлом, а сердце застряло в горле, внутри Гермионы воцарилась глубокая тишина. В этот момент инстинкты сменили разум, но когда она дернула руку и не смогла вырваться, паника затмила чувства. Гермиона издала сдавленный звук, почти крик, когда что-то обожгло кожу, а из стены вылезли плечи и торс и к ней приблизился мужчина.

Сердце Гермионы бешено билось, из-за звона в ушах она не могла думать. Она уперлась пятками в пол и дернулась всем телом назад, и уколы жара в холодной хватке пронзили ее кожу, как огонь.

Она закричала от боли, но крик прервался в тот миг, когда она спиной ударилась о пол. Она перевернулась и встала на колени, все тело одеревенело и покалывало. Поднявшись на ноги, Гермиона поспешила схватить палочку с кровати. При каждом шаге из горла вырывалось хриплое дыхание, зрение было затуманено.

Она вскинула палочку и развернулась, ожидая увидеть перед собой мужчину, но там было пусто. На стене тоже ничего не было, и она осмотрела каждую, помня, как хорошо это существо сливалось с камнем, когда закрывало глаза. Она слышала лишь свое учащенное дыхание и яростное биение сердца. Кровь пульсировала по венам так мощно, что казалось, будто Гермиона вся дрожит.