Дверь на вершине лестницы заскрипела, и Гермиона, метнув в ту сторону взгляд, поспешила к соседнему котлу. Черный. На другом столе котел показывал пассажиров лифта, двери которого открылись, позволяя обеспокоенной женщине втиснуться в толпу. Изображение сместилось на панель мигающих кружков с этажами, будто бы… будто бы его показывали чужими глазами.
Малфой спустился уже до середины лестницы, и Гермиона потянулась к палочке, но нащупала лишь обнаженное бедро. Нет, нет, нет, ей нужно посмотреть, а она еще даже не перебрала ингредиенты на столе, не заглянула в ящики справа и слева, в шкафчик на стене…
Здание. Широкое, в два-три этажа. За ним поднималась гора, а перед входом располагался ряд теплиц. Земля по большей части утопала в грязи и была засыпана камнями, хотя вокруг теплиц кое-где пробивалась зеленая трава. Судя по положению солнца, времени там было примерно как в Англии.
— Нашла что-нибудь полезное?
Гермиона подпрыгнула, хоть и знала, что он подходит. Она даже не понимала, что видит перед собой, потому не могла решить, насколько это полезно. Котел теперь показывал широкие двери, близ которых стояли двое мужчин в темных мантиях.
— Что это? Следишь за людьми?
— Да.
Гермиона, не ожидая мгновенного признания, перевела на него удивленный взгляд. В руках у Малфоя ничего не было, он надел лишь белье и даже не причесался после сна и сейчас подходил к столу с ингредиентами. Она думала, что он постарается выгнать ее из помещения, но Малфой лишь прислонился к столу и почесал живот.
— Чему удивляешься, Грейнджер? — он лениво улыбнулся, и Гермиона на секунду поддалась желанию его разглядеть. Она любила такое его состояние, когда Драко вел себя непринужденно, когда он, совсем ненадолго, был удовлетворен.
— Я удивлюсь, если ты скажешь, кто это.
— Кто они. И нет, не скажу.
— Это происходит сейчас, в настоящем? — Малфой промолчал, но это само по себе было ответом. — Что это вообще?
— Нечто вроде зелья.
— Чтобы пить?
— Чтобы смотреть.
Гермиона вновь обратила внимание на изображение в котле. Оно показывало здание изнутри, человек шел по коридору, где под потолком летали шары света.
— Как? Это чары? Или… они выпили зелье, а в оставшемся отваре видно то, на что они смотрят?
— Почти, — ухмыльнувшись, Малфой оперся руками о край стола. — «Эйфория».
Гермиона глупо заморгала.
— Это… это «Эйфория»?
— Отчасти. Вместе с ней это совершенно другое зелье. Я думал, ты сама разберешься, раз уж заполучила образец, правда, следов в нем было ничтожно мало. — Он пожал плечом и взглянул на интересующий ее котел. — Это старый рецепт с некоторыми изменениями, поэтому оно действует. И ни у кого уже не вызовет подозрений.
— Так значит, «Эйфория»… со всем этим связана? Если ее выпить, тебя покажет котел? Следов чего?
— «Эйфорию» нужно выпить три раза, тогда ее содержания будет достаточно, чтобы она возымела эффект. Обнаружить ее в организме можно было бы, если бы я не разделял ее на три дозы, а оставил одну. Проблема в том, что все дозы должны быть из одной партии, четвертая добавляется в котел, — Малфой махнул на столы. — Если принять часть из другой партии, результата не будет.
— Из-за легких изменений, — пробормотала Гермиона.
Человек из котла вошел в зал, в котором за длинным столом сидели трое мужчин. Они, казалось, чего-то ждали, и Гермиона ждала вместе с ними.
— Я читал, что организм может ее переработать, но на это уйдет несколько месяцев. Так что с этой стороны пока проблем не было. Засада только с одной партией, так что зелье работает через раз.
— Какой рецепт?
— Так сразу не скажу.
Гермиона закатила глаза.
— То есть ингредиенты незаконные. Просто скажи мне.
— Что, Грейнджер, любопытство убивает?
— Нет, но оно довольно болезненно сказывается на тех, кто его вызывает, — она одарила его выразительным взглядом, но тот остался проигнорированным. — Но зачем ты раздал «Эйфорию»? Или поручил другим ее распространить…
— Я уже сказал: я не распространял ее и никому не продавал. Некоторые получили ее в подарок… как испытуемые, но все по согласию. Остальные дозы украли, и кто-то другой, кого я вообще не знаю, стал их продавать.
Гермиона уставилась на чемоданчик из котла.
— Так просто пришли сюда и украли? Или украли с того склада? Со слабыми охранками, — она посмотрела ему в глаза. — Ты это спланировал. «Эйфория» стала популярной, и эти люди не заподозрили, что ее сварили только из-за них. Ты не продавал ее, но позволил украсть.
Выражение лица Малфоя было непроницаемым. Гермиона ненавидела такие мгновения.
— Я не отвечаю за тех, кто ее украл. Они делают, что хотят.
— И что хочешь ты.
— Если бы я так хотел ее распространить, я бы сам ее продавал.
— Рискуя попасться? Вот уж нет. Но ты дал им возможность, и они поступили именно так, как ты того ждал, — Гермиона покачала головой; Малфой не признавался, но она хорошо его знала. — За кем ты следишь?
— Ты не довольствуешься малым, да, Грейнджер?
— Да, но с тобой приходится. — Малфой зыркнул, и она, поняв, какой прозвучал намек, отвела глаза и откашлялась. Драко отлепился от стола. — Скажи мне, что ты ищешь. Это касается противоядия?
— Еще что скажешь? — поинтересовался он, направляясь в ее сторону.
Гермиона пробежала взглядом по блокноту, вернулась к котлу, который явил еще одного вошедшего. Часто ли Малфой сидел в этой комнате, наблюдал за чужой жизнью и записывал увиденное, ища нужную информацию? Можно было поверить, что дело в противоядии, но… точно не в нем одном.
— Если… Я знаю, что один флакон с «Эйфорией» предназначался тебе, но в него добавили яд. Такой же, какой выпил твой отец. Значит, те, кто знают, как создать противоядие — а это те же люди, которые придумали яд, — знают, и кто ты такой.
— Вероятно. Но это не значит, что они в курсе, что такого есть в «Эйфории» или зачем она мне нужна. И они не обязательно поделились информацией о моей личности с тем, кому дали противоядие.
— Кто они такие?
Малфой заглянул в котел, а Гермиону посетило желание пригладить вихор на его макушке.
— Не знаю. Но если им хоть почудится, что их раскрыли, все мои усилия пойдут насмарку. И они убьют всех, кто знает лишнее. Поэтому притормози с моим «делом».
Гермиона вскинула подбородок, и Малфой, даже не глядя на нее, покачал головой.
— Ты, кажется, сказал, что я здесь ничего не найду.
— Ты, кажется, сказала, что скорее всего я вру, — оглянувшись, он ухмыльнулся, ловя ее взгляд, направленный ему за плечо, на шкафчик. — Здесь больше ничего нет. Иначе я бы остановил тебя, пока ты гусеницей выползала из кровати.
Гермиона покраснела и взглянула на Малфоя весьма недобро. Мог бы хоть убрать с нее руку или прямо сказать, что она вольна осмотреться. Он наверняка едва сдерживал смешки, пока она, извиваясь, с колотящимся сердцем выбиралась из кровати.
Гермиона невольно вздрогнула, когда бедра коснулись пальцы, подцепившие полу рубашки, и потерли ткань. Она попыталась взглянуть на него, будто сейчас уйдет, но если бы это было правдой, ей изначально следовало бы одеться, забрать палочку, а потом уже устраивать вылазку.
В следующий раз, когда она проснется, его здесь уже не будет.
— Спасибо, что хоть это рассказал, — засопела Гермиона. — Как под пытками. Наконец-то.
— Вот это благодарность.
Она фыркнула.
— Не за что. Мог бы давным-давно все рассказать, сэкономил бы мне прорву времени и сил. Не говоря уже о том, что ты не упомянул…
— Теперь ты все портишь.
— Теперь ты меня поймешь.
— С тобой опасно находиться рядом, Грейнджер.
— Только когда мне приходится иметь дело с тобой.
— Приходится?
— Да, — для убедительности еще и кивнула Гермиона. — Я пришла к выводу, что вселенная настроена против меня. Куда бы я ни пошла, где бы ни оказалась, поблизости всегда крутишься ты.
— Я пришел к тому же неутешительному выводу. — Его рука скользнула под рубашку, провела по боку, и на спину легла ладонь. Гермиона прижалась к нему без всяких указаний.
