Гермиона достигла такого возбуждения, что испытывала головокружение и томилась потребностью, совсем не представляя, что с собой делать. Всё, на чём она могла сосредоточиться, были Драко и вызываемые им ощущения, контраст его жёсткости с её мягкостью. Ей казалось, будто что-то захватило, окутало и поглотило её, но она не видела в этом ничего плохого.
От ударов сердца разболелась грудная клетка; горло пересохло так, что каждый резкий вдох обжигал трахею. Ладонь Драко прижалась к её затылку. Гермиона добралась до его плеча и задумалась: какой будет его реакции, если… Она прихватила зубами кожу, и он дёрнулся ей навстречу — желудок сделал кульбит от синхронного стона. О, от таких толчков ей становилось слишком хорошо. Она почувствовала, как нарастает внутри тянущая боль, и усилием воли подавила инстинктивное желание податься к нему в ответ.
Драко что-то выдохнул над её макушкой, сгрёб в кулак волосы, вынуждая запрокинуть голову, и крепко поцеловал, лаская языком. Его пальцы добрались до подола её футболки, проникли под ткань и скользнули по коже вверх — от этих прикосновений её живот втянулся. Гермиона прошлась по рукавам футболки Драко, стиснула плечо и заметила, как напряглись мышцы его рук. Большой палец дотронулся до её соска, исчез, прикоснулся, и вот уже Драко приподнял её грудь. Ощущения прошили Гермиону насквозь, в ответ на его толчок бёдра рванулись вперёд, и на секунду из головы вылетели все мысли. Она ударилась макушкой об стол, и его рот прижался к её челюсти.
Закрыв глаза и тяжело дыша, Гермиона опять сжала волосы Драко в кулак, и он присосался к нежному местечку у неё за ухом. Обвёл губами мочку, и она вздрогнула, ощутив его дыхание на чувствительной коже. Драко снова выдохнул: то ли начало её имени, то ли просто дуновение воздуха. Он поцеловал её в подбородок и слишком сильно сжал сосок пальцами. Раздираемая двоякими переживаниями, она застонала от боли и тут же толкнулась вверх. Драко подался ей навстречу, и она чуть не всхлипнула, когда его рот опять накрыл её губы.
Её язык проник к нему в рот; шершавая подушечка большого пальца скользнула по её соску, и рука Драко опустилась ниже. Гермиона задержала дыхание, что оказалось плохой идеей; он приподнял край футболки и, отстранившись, взглянул на неё потемневшими глазами. Покраснев, она, наконец, втянула в лёгкие воздух, и мир чуть покачнулся. При виде выражения его лица, от которого скрутило внутренности, Гермиона ощутила потребность снова его поцеловать. Ладонь Драко протиснулась между ней и столом: усевшись на колени, он приподнял её и опять ухватился за подол, вынуждая поднять руки. Гермиона чувствовала себя немного нелепо: сейчас был не самый подходящий момент, чтобы выглядеть ребёнком-переростком, которого раздевают. Однако, судя по тому, как стремительно Драко избавил её от футболки, он вряд ли разделял эти мысли.
Драко впился глазами в её грудь, и, не отшвырни он футболку через комнату, Гермиона попыталась бы надеть её обратно. Мучаясь жуткой застенчивостью, она неловко поёрзала, и он схватил её за бёдра. Она сделала глубокий вдох, и Драко, встретившись с ней взглядом, ухмыльнулся. Его горевшие тёмным огнём глаза были полуприкрыты — определенно, он выглядел устрашающе. Сердце то замирало, то пускалось вскачь; Драко облизал губы, провёл ладонями по бокам Гермионы и снова уложил её на стол, наклоняясь следом. Он поцеловал её так, словно хотел поглотить полностью, уничтожить её неуверенность почти что неистовыми движениями губ и пальцев, лаской языка.
Задыхась, они оторвались друг от друга, и Драко, упёршись ладонью в столешницу возле головы Гермионы, поцеловал её подбородок, шею, ключицу. Он продвигался всё ниже, целуя и посасывая кожу, и Гермиона вцепилась ему в плечи. Напряжение продолжало нарастать, пока ей не стало казаться, что всё внутри неё стремительно кружится, будучи живым и диким. Она не могла отдышаться и знала, что Малфой это заметил: его рот следовал за быстрыми движениями её грудной клетки. Ей казалось, что, наверное, она слишком остро реагирует на происходящее, и ей следует быть спокойнее и собраннее, но она не могла остановиться. Рот Драко огнём опалял кожу: каждая частичка пробуждалась в ожидании этого жара, и она сама дрожала от предвкушения.
Его ладонь возле её головы сжалась в кулак до побелевших костяшек, и Гермиона поняла, что мелко толкается ему навстречу. Ища выхода напряжению, тело отреагировало незаметно для хозяйки. Его бёдра словно окаменели, но кулак выглядел так, будто вот-вот раскрошится, сожмись пальцы ещё сильнее. Смутившись, она прижалась к столу, и дыхание сбилось — тело возражало против подобного решения. Губы Драко добрались до бюстгальтера; Гермиона поёрзала от тянущей боли внизу живота, и рванулась вперёд — подальше от книжного уголка, вонзившегося в плечо.
Драко резко вскинул голову, оглядел комнату и перевёл взгляд на Гермиону. Она села; он снова встал на колени, и у неё без видимой причины перехватило дыхание.
— Там… книга.
Драко моргнул, сбитый с толку, и Гермиона обрадовалась тому, что у него имелись такие же проблемы с пониманием, как у неё — с произнесением. Обернувшись, она потянулась к фолиантам, на которых было удобно лежать, пока те не проявили характер. Она отодвинула их прочь, повернулась обратно и, прежде чем вновь встретиться глазами с Драко, мельком посмотрела на спальню. Он вглядывался в Гермиону пару секунд, затем повернул голову, чтобы узнать, что же привлекло её внимание. Гермиона затаила дыхание — она вовсе не собиралась туда смотреть, но кровать была намного удобнее для… Для чего? Что она…
Обхватив её голову ладонями, Драко опять поцеловал её — его рот был таким же, как и минуту назад. Именно Гермиона обняла его за шею и скользнула языком ему в рот. Одной рукой он обвил её талию и, пятясь на коленях, потянул за собой. Она крепче прижалась к его рту, его зубы задели её губу; книги с грохотом посыпались на пол. Он отстранился, слезая со стола, и притянул Гермиону так, что она тесно прильнула, обхватив его ногами за пояс. Драко подтолкнул её голову, и она поцеловала его, чувствуя, как его рука ползёт по её бедру.
Сплетаясь с ним языками, Гермиона дёрнула Драко за футболку, но тот не пошевелился, чтобы избавиться от одежды. Она фыркнула: если он думал, что останется одетым, когда она… Он приподнял её груди, и она удивленно застонала, сжимая его бока ногами. В этот раз в его движениях не было никакой степенности, его пальцы действовали намного решительнее, и Гермиона пыталась подавить очередной стон, зародившийся в горле. Он что-то пробормотал ей в рот, но за биением сердца в ушах она не смогла ничего расслышать. Его губы скользнули вниз, и она, вцепившись в футболку, задрала её до середины спины. Драко отклонился, забирая с собой жар тела, и поднял руки. Гермиона стянула футболку с его головы и не успела высвободить обе его руки, как он снова к ней прикоснулся, шагая назад.
Губы ощутимо распухли от ласк Драко; его ладонь скользнула по спине, и он стащил Гермиону со стола. Встав на ноги, она удивлённо пискнула, но, отступая, он не разорвал поцелуя. Желудок подпрыгнул, а сердце болезненно ёкнуло, напряжение всё сильнее сковывало кости. Гермиона казалась себе неуклюжей; они оба спотыкались, а её колени будто слишком размякли для ходьбы и сохранения координации. В крови шумело чересчур много эмоций; обнимая Драко за спину, она обнаружила, что её руки дрожат.
«Что я делаю, что делаю»… Драко остановился у порога, ослабив напор поцелуя, и прижал ладонь к её спине. Придвинувшись теснее, Гермиона уловила его быстрое дыхание, почувствовала кожей его жар и гладкость. Голова казалась крайне лёгкой по сравнению с остальным телом, отдышаться никак не удавалось, с сердцем творилось нечто странное, а кровь неслась слишком быстрым потоком. Гермиона думала, что подобные реакции должны вызывать у неё больше опасений, но она цеплялась за них так же яростно, как и за Драко. Ей казалось, что внутри вот-вот что-то лопнет, а если этого не произойдёт, она просто взорвётся.
