— Социопат?

— Это как люди, желающие повернуть время вспять. Совершив ошибку или пережив потерю любимых, мы хотим пойти против времени. Зачем? Нам всем приходится нести утраты, как бы тяжело это ни было. Кто знает, как всё это скажется на человеке? Нет никакой гарантии, что так мы станем счастливыми или добьёмся лучшей жизни. Люди утрачивают свою сформированную личность. Представь, если бы мы были способны на такое: проживать прошлое снова и снова, пока оно не станет совершенным…

— Ты же понимаешь, что именно это мы и сделали?

— Мы поступили так лишь единожды. И если причина крылась в ком-то, от кого нам нужно было защититься, то, скорее всего, мы вернулись, чтобы защитить и мир тоже. Если растение попадёт не в те руки… Я даже представить не могу ту степень разрушения, к которой это может привести. Я говорю о людях, желающих вернуться ради чего-то другого — исправить ошибку, чтобы сделать жизнь лучше. Почему они не могут воспользоваться тем, что имеется в их распоряжении? Это закалит характер! И они станут лучшей версией себя. Поиск удовлетворения в том, что у тебя есть, и старания ради счастья — вот так всё это приобретает значение. Так приобретает смысл жизнь.

— А как быть, если у тебя нет никакой эмоциональной связи с тем, что ты имеешь? Должен ли человек отбросить всё это прочь и искать нечто иное?

— Тогда надо искать то, с чем возникнет связь. Это как возведение горы. Иногда это вулкан — и он рвётся ввысь, но чаще всего гора растёт медленно. Нам нужно искать, нужно строить. Путешествие по естественному ходу времени в поисках строительного материала. Малфой, мы возводим горы.

— Ты ненавидишь горы.

— Боже, я ненавижу горы, — от долгого разговора голос охрип, и Гермиона потёрла горло. Малфой ухмыльнулся. — Даже не думай, что я потеряю голос.

— Я возвожу гору надежды.

1 сентября; 19:58

— Это пингвин? — в ответ на сарказм Гермиона одарила Малфоя самодовольным взглядом.

— Вообще-то, да, — она протянула пингвина, которого пыталась выстругать из обрубка толстой ветки.

— Он похож на кривого голубя.

Гермиона уже начала сердиться, но вспомнила, на что намекал Малфой, и хитро на него покосилась.

— Мой пингвин победит твоего в любой момент.

— Да неужели?

— Ага. Это очень искусный боец…

— Полный гриффиндорской отваги, он без оглядки бросается вперёд в надежде на лучше?

— Потрясающе, верно?

2 сентября; 14:48

Гермиона сомневалась, что хоть кому-то давалось право вот так есть апельсины. Она не могла не смотреть, как язык Малфоя, ловя сок, скользнул под кусочек, и его губы сомкнулись вокруг дольки. Малфой откусил половину, вытащил вторую и тут же облизнулся. Он пожевал, работая челюстями и прищурившись от удовольствия. Затем открыл рот, закинул туда вторую половинку длинными пальцами и, облизав их, потянулся за новым кусочком.

Малфой жевал, сунув апельсин за щёку. Но вот он покосился на Гермиону, на секунду нахмурился и улыбнулся. Гермиона озадаченно посмотрела на Малфоя, но тот уже отвернулся, а она сама угодила в куст. Сволочь. Мог бы и предупредить её. Дурацкие апельсин, пальцы и рот.

20:28

Малфой делал на палке хаотичные неглубокие зарубки, и Гермиона поняла, что он не собирается ничего мастерить. Наверняка он был из тех людей, кому требовалось чем-то занять руки во время размышлений. Вроде его барабанной дроби. Либо же он пытался скрыть свою глубокую задумчивость, но Гермиона не была слепой. Наверное, Малфой научился этому на Слизерине — создай видимость занятости, чтобы тебя не трогали.

— Грейнджер, у меня кожа зудит, — рявкнул он.

— Могу её понять, небось аллергия на содержимое.

Малфой вскинул бровь и открыл рот, но замер, передумав. У Гермиона имелось подозрение, что именно он собирался сказать, и она ответила ему столь же свирепым взглядом.

3 сентября; 12:11

Когда час назад они вышли на белое пемзовое побережье, Гермиона почувствовала себя выжившей в катастрофе. И хотя она не позволяла себе утрачивать бдительность, здесь она ощущала себя в большей безопасности, чем в чаще леса. В этом месте они ни разу не сталкивались с Биллом, какими-либо тенями, фигурами и опасными людьми — правда, приходилось напоминать себе, что радоваться рано.

Гермиона триумфально вскрикнула при виде рыбины на конце копья и заметила, как в нескольких метрах замер покосившийся на неё Малфой. Он был похож на зебру, увидевшую рыщущего льва, которая никак не могла определиться: то ли ей стать невидимой, то ли пуститься в бега. Гермиона и представить не могла, что те объятия так сильно его напугают — она просто не сумела сдержать своего воодушевления. Ему ещё повезло, что он не видел её танцы счаст…

Гермиона резко прекратила крутить бёдрами и подёргивать плечами, забормотав что-то про подводное течение и сделав вид, что ей щекотно. Маскировка провалилась, но Гермиона проигнорировала брошенный в её сторону взгляд и выбралась на берег. Никто не должен был знать, что такое когда-либо имело место. Они отлично могли жить, притворившись, что ничего не было.

4 сентября; 5:54

Проснувшись, Гермиона обнаружила своего пингвина лежащим на земле. Пингвин Малфоя стоял на голове у её птицы, в плавник которой была воткнула серебристая рыбья кость. Даже пингвин у Малфоя выглядел самодовольным. Гнусный мелкий слизеринский пингвин.

Гермиона прищурилась, подняла малфоевскую фигурку и оставила в грязи следы, словно та убегала. Затем поставила свою птичку, устроила у неё на плече кость наподобие меча и вывела в грязи слово «МЕСТЬ». Покосившись на спину спящего Малфоя, она с улыбкой сбила его пингвина.

16:29

Они по очереди вымылись в горячем источнике, обнаруженном рядом с пустым гротом. Остатки мыла превратились в пену возле ушей, но у Гермионы ещё оставался шампунь, которым можно было воспользоваться. Шампуня бы хватило только на один раз, так что стоило поберечь его для помывки перед входом в город. А это могло случиться через несколько дней, если не недель. Но хотя бы жара поутихла.

6 сентября; 22:25

Малфой начал падать, и Гермиона инстинктивно схватила его за футболку, да так сильно, что затрещал ворот. Он резко отставил ногу назад, откинулся под действием тяги и врезался спиной в Гермиону. Она ударилась носом о его плечо, лицо обожгло. Они оба упали: Гермиона рухнула на землю, и тут же на неё сверху приземлился Малфой. Он подался назад, сползая, и надавил ей ладонью на живот, лишая последней возможности дышать.

Гермиона схватилась за нос: по лицу разливалось странное тепло, под пальцами чувствовалась жидкость, а в горло хлынула кровь. Сжав нос, она застонала, села и запрокинула голову, искоса злобно поглядывая на Малфоя с его железными костями. Он же ошарашенно смотрел прямо перед собой, будто никак не мог поверить в то, что умудрился споткнуться.

— Ты сломал мне нос сво…

Он поднял ногу и наклонил голову, разглядывая подошву.

— Ты ведёшь себя так, словно никогда не спотыкался и какие-то силы…

Малфой стянул ботинок, повернулся и замер при виде крови.

— Эт… Ты его сломала?

— Не сломала, но будь он сломан, это бы сделала не я.

Вряд ли Малфой волновался о её лице: он пихнул ботинок прямо ей под нос, который только что пострадал от столкновения с его плечом. Гермиона отклонилась, окидывая ботинок презрительным взглядом, но замерла, так и не вернув его владельцу. Прищурившись, она дотронулась до вмятин в подошве.

— Это следы укусов?

— Я не спотыкался. Нога провалилась под землю.

Гермиона порылась в сумке в поисках куска ткани и убрала руку от носа. Подождала, не польётся ли из него что-нибудь ещё, но кровотечение остановилось. На земле, в том месте, куда наступил Малфой, не было ни отверстия, ни вмятины, ни канавки — ничего.

— Малфой…

— Попробуй наступить сама.

Гермиона уставилась на землю, потом перевела взгляд на ботинок, который надевал Малфой.

— Хорошо, что ты не провалился ещё глубже. Судя по отметинам, тебе могло запросто оторвать ногу.