— Полукровка.

Другие участники группы могли сказать, что Уитворт был чистокровным, но в данный момент эту ложь быстро бы раскусили.

— Как давно ты в группе?

— Около трех недель.

Гермиона по привычке подняла глаза и увидела, как мужчина смотрит куда-то поверх ее головы. Она понимала, что этот срок слишком мал, чтобы начать кому-то доверять при условии, что никто из них не слышал о ней… о нем раньше. Особенно, учитывая, что она затеяла с ними драку.

Она тяжело сглотнула, чувствуя металлический привкус, и посмотрела на свою кровь на выцветшем, потрескавшемся белом столе. Красное растеклось полосами и пятнами, и Гермиона хотела, чтобы те попали ему на руку. Она надеялась, что они проникнут под его кожу и останутся там навсегда.

— Почему ты зол, Уитворт?

— Я думал, что вы из Министерства.

Ев взгляд выхватил цепи, свисающие с потолка за головой мужчины, и факелы, полыхающие в углах.

— И сейчас?

— Я не знаю. — Раздражение давалось не так хорошо, когда оно было искусственным, и ей пришлось дважды сглотнуть, чтобы не закашляться кровью. — Я полукровка, а вы обращались с нами как с грязнокровками.

— Ты полукровка, напавший на чистокровных и…

Гермионе казалось, что ее лицо — зияющая рана, и пот начал обжигать сильнее, капая с линии роста волос. Кровь тоже не останавливалась.

— Я не знал, кто вы такие. Вы должны были представиться.

Глаза мужчины сузились, и его тело наклонилось вперед.

— У тебя проблемы с властью, да?

Дерьмо.

— Как правило, нет. — Она не понимала, хотели ли они кого-то, кто бы полностью подчинялся, или кого-то, кто ненавидел власть достаточно, чтобы испытывать злость к Министерству, но не к ним.

Это было сродни хождению по канату, и Гермиона поняла, что сорвалась, когда мужчина ухмыльнулся и посмотрел на кого-то позади нее. Чьи-то пальцы безуспешно попытались оттянуть ее короткие волосы, а затем ее ударили по лбу. Ее голова откинулась назад, в то время как чья-то рука схватила ее за челюсть, сильно вдавливая пальцами кость. Ее рот открылся от боли, когда пальцы попали в место удара, и она почувствовала у своих губ флакон. Она автоматически проглотила жидкость, которая полилась ей в горло. Руки, которые удерживали ее, исчезли, когда Гермиона наклонилась вперед, чтобы откашляться, а затем последовал удар.

Она снова попыталась вытянуть руки, но они по-прежнему были в ловушке. Приступ кашля застрял у нее в горле, и она сглотнула, наблюдая, как кровь капает из носа на штанины брюк.

Ладно. Гермиона закрыла глаза и сделала еще один вдох.

Если ее разоблачат, она попытается сломать стол. Он старый, и даже если она не сможет этого сделать физически, она может воспользоваться беспалочковой магией. Ее не нужно контролировать для того, чтобы сломать дерево. А вот заполучить палочку и выбраться будет более сложной задачей.

Ладно.

— Давай попробуем еще раз, — предложил мужчина легким тоном с ноткой веселья.

Она сжала пальцы в ладонях, слизывая с губ соль и металл.

— У тебя есть проблемы с властью?

Их властью.

— Да.

— Так-то лучше. — Его тонкие бледные губы изогнулись в улыбке, от которой у нее скрутило желудок. — Как тебя зовут?

Ты сейчас в теле Уитворта, твое имя

— Уитворт.

— Ты приверженец дела?

Твое дело — уничтожить Возрождение.

— Да.

— Готов ли ты на жертвы, если это потребуется от тебя для выполнения миссии?

Твоя миссия — уничтожить Возрождение.

— Да.

Гермиона глубоко вдохнула, а затем сделала все возможное, чтобы казаться менее паникующей и злой и более раздраженной. Она та, кто обычно сидит по другую сторону стола, она знает, за чем нужно следить, потому что сама за этим следит. Теперь она на этой стороне, но вряд ли у него было больше опыта в допросах. Непонятно почему, но это обстоятельство вызывало смятение.

— Я тебе нравлюсь? — спросил он сквозь ухмылку.

— Нет.

Он усмехнулся.

— Ты готов убивать грязнокровок ради миссии?

Грязнокровка это слово, убить слово

— Нет.

О нет.

Ухмылка мужчины мгновенно исчезла, и ее ногти впились в ладонь.

— Готов ли ты использовать какие-либо Непростительные против грязнокровок?

Непростительное для них, так что…

— Нет.

Нет, нет, нет. Ее дыхание сбилось, а сердце заколотилось у основания горла, пока Гермиона не почувствовала, как кровь стучит в голове. Выражение лица мужчины не предвещало ничего хорошего, и ее адреналин помчался по венам быстрее крови.

— Если бы жизнь Пожирателя Смерти была в опасности, ты бы убил человека, напавшего на него?

Другой человек - Пожиратель Смерти, жертва…

— Нет.

Это слово вырывалось у нее из горла и скользнуло по языку прежде, чем она успела разобрать утверждение на части, чтобы изменить правду.

Мужчина откинулся на спинку стула, изучая ее, и она, казалось, не могла сглотнуть, глядя ему на лоб. Ее сжатые пальцы дрожали от нервов или напряжения, тело застыло в ожидании. Капля пота скатилась с виска на щеку и болезненную челюсть. Мужчина заерзал на стуле, и она достаточно долго смотрела вниз, чтобы увидеть, как он оглянулся, прежде чем наручники щелкнули.

Как только ее руки освободились, Гермиона вскочила на ноги. Движения были неуклюжими и скованными — она споткнулась об упавший стул. Ее тянули вперед, но она, упираясь, пятилась назад, пока не получила удар по ногам. Оказавшись на коленях, она схватила первую попавшуюся пару лодыжек и рванула их к себе со всей силой, на которую была способна. Мужчина упал на землю с тяжелым, громким ворчанием, и Гермиона ринулась за палочкой, прежде чем ее зрение затмил белый свет.

***

Скр, скр, ках… ках

Дыхание. Оно наполнило ее прохладным воздухом и отвратительной сладостью. Ее лицо одеревенело и болело, а под ладонями и щекой ощущались затвердевшие шишки.

Гермиона сдвинула брови вместе, и это отозвалось усилившейся головной болью.

Скр, кахках, скрах, кр, крх

Она открыла глаза и увидела голубоватый свет, серый тротуар и пластиковый пакет, катящийся по… Она вздрогнула, руки затряслись под ее весом, и Гермиона закашлялась от резкого вдоха. Ее глаза заслезились от кашля и ветра, она увидела женщину, идущую в дальнем конце переулка, которая не удостоила ее даже взглядом.

Гермиона откинула голову назад, глядя на верхушки двух зданий по обеим сторонам улицы, на птиц, вышагивающих по краю ближайшего мусорного бака, а затем на свои руки. На костяшках пальцев одной из них темнели синяки, и они обе были в крови точно так же, как и тротуар, где находилось ее лицо.

Она встала на колени, ее сердцебиение ускорилось, и рука взметнулась к кобуре с палочкой. Но вместо нее она обнаружила участок кожи, обвисшую талию брюк и ноющую челюсть, которую она прижала к плечу, пытаясь взглянуть на себя.

О Боже.

Это не ее одежда. Она… у нее было Оборотное только, когда она носила эти вещи… переодевалась…она была в своей квартире, добавляла заметки, отчет об убийстве Ллойда и Диксона, встреча с группой завтра, встреча с группой, определенно встреча с группой, Обливиэйт, чары памяти, где Малфой.

Ей потребовалось три попытки, чтобы встать, и ей пришлось прислониться к стене, чтобы восстановить равновесие. Одной рукой она держала край спадающих брюк, а другой обыскивала свое тело — палочка нашлась в заднем кармане. Гермиона посмотрела на нее так, будто после бурной ночной вечеринки обнаружила помаду, засунутую в джинсы.

Она повертела палочку в руках, размышляя, как можно было себя чувствовать почти мертвой, имея ее в руках. Почему они не забрали ее палочку? Почему они оставили ее в живых? Это был Малфой? Он сделал что-то, что он хотел, чтобы она забыла?

Гермиона втянула воздух, задержала его, пока не начали гореть легкие, а затем шумно и резко выдохнула. Ее рука сжала палочку, и она аппарировала в первое же место, о котором подумала — мысли в голове все еще путались. Она ощущала себя грязной и измученной, она чувствовала вонь своего немытого тела, когда бежала к двери — страшно было представить сколько времени прошло с тех пор, когда она в последний раз принимала душ.