Они оказались в маггловском Лондоне раньше, чем Гермиона успела взглянуть на блокнот — надежда и страх переплелись в круге света от фонарного столба. Она быстро просмотрела названия улиц и текст на бумаге, а затем запихнула блокнот обратно в карман, прежде чем кто-либо успел оглянуться на нее. Хорошо. Хорошо. Гермиона пошла быстрее, приближаясь к середине группы, пытаясь придумать, как сообщить план Малфою.

Она оглянулась вокруг и на секунду закрыла глаза, чтобы не отвлекаться на качающиеся капюшоны. Она прочистила горло, бросая взгляд на мальчика рядом с ней — его глаза были широко раскрыты, а руки нервно сжимали пуговицы.

— Куда именно мы идем? — спросила Гермиона достаточно громко, чтобы Малфой ее услышал. Она надеялась, что он помнил звук этого голоса как принадлежащий ей. — Это просто лево, право, лево, лево. Почему бы не…

— Мы идем туда, где сможем кого-нибудь найти, — произнесла одна из девушек.

— Да, пока здесь некого было проклинать.

— Не знаю, как вы, народ, но я думаю, что нам следует найти больше одного человека.

Малфой повернул налево, и она выдохнула с робким облегчением, как если бы перед финалом нужно было преодолеть еще дюжину препятствий, и при этом каждый раз делать жизненно важный выбор. Уизли, Гриффиндор, любовь, кровь… кровь, кровь, кровь. Однако Гермиона не знала, свяжет ли он цвет с волосами — она не была уверена, что он способен сложить кусочки мозаики воедино.

Она повернула голову, чтобы оглянуться назад, а затем посмотрела еще дальше влево. Ее ладонь стала мокрой, когда она провела ею по лбу, а затем стерла пот костяшкой указательного пальца над верхней губой.

Как его зовут, как его зовут, как его зовут. Су…Ах…ба…кух…дух, дах, эх, фух, гах…

— Знаешь, когда я впервые оказался у Линча, Гэвин, я подумал, что ты Уизли. — Гермиона не знала, будет ли этого намека достаточно, но очень на это надеялась.

— Вау, — вскрикнул кто-то, после чего наступила тишина, — мы нападаем на грязь, а не друг друга.

— Все в порядке, — ответил Гэвин, — каждый раз, когда я прихожу к Линчу, я все думаю, что ты урод, Уитворт.

— Ты же слышал, что он перепутал тебя с Уизли, верно? — уточнил Эндрюс.

— Он в основном уже сказал это.

— Вот дом, который мы должны сжечь следующим.

Да Гермиона уничтожит их еще до того, как они подберутся к Норе. Департаменту Правопорядка придется отправить отряд целый отряд целителей и специалистов по стиранию памяти.

Она не могла ничего разглядеть за юношей впереди нее, как бы она ни напрягалась, когда группа внезапно притихла. Гермиона подошла ближе с напряженной спиной. Стоящий рядом с ней мальчик судорожно дышал. Она должна была почувствовать облегчение от того, что в блокноте были указаны именно двое рыжеволосых в зеленых плащах, но облегчения не было.

В это время все магазины были уже давно закрыты, и улица пустынна, кроме тех двоих у фонарного столба и почти тридцати пяти стремящихся к Тьме миньонов. Один из рыжеволосых бросил на них хмурый взгляд, прежде чем вернуть внимание к своему спутнику.

— Ты это видел? — Раздался резкий голос кого-то из группы.

— Начинайте! — Приказал Малфой, и Гермиона втянула воздух, когда из одежды показался ряд палочек.

Двое авроров, вероятно, приняли обезболивающее или зелье онемения перед приходом сюда, но даже они не могли полностью блокировать боль от Круциатуса, не говоря уже о множественных проклятиях. Она отчаянно надеялась, что Гарри не был одним из них.

На конце чьей-то палочки раздалось шипение неправильно выполненного заклинания, за которым последовала короткая вспышка розового света.

— Ты собираешься это сделать? — Она едва услышала вопрос и увидела, как Малфой повернул голову к мужчине рядом с ним.

— Магический след.

— Может быть, нам стоит связать их, прежде чем они уйдут, — прошептал кто-то.

— Ты боишься, что тебя поймают? — Спросил Малфоя другой юноша.

Он достаточно повернулся к свету, чтобы Гермиона разглядела его светлые волосы, ухмылку и вздернутый нос. В этот момент кто-то произнес проклятие достаточно хорошо, чтобы мелькнула ярко-красная вспышка.

— Я ничего не боюсь, — тихо произнес Малфой предостерегающим тоном, — я просто предпочитаю, чтобы это место не кишело аврорами, разыскивающими меня, в то время пока я не могу дать отпор им всем.

— Вряд ли они тебя поймают.

— Эй, что ты делаешь? — Аврор слева сделал два шага в их направлении, и луч тусклого красного света попал в аврора справа.

Гермиона задержала дыхание, когда тот упал, его тело содрогнулось. Несколько человек засмеялись, послышались поздравления. Конвульсии прекратились через несколько секунд, проклятие ослабло, когда первый аврор начал кричать.

— Думаешь, ты не сможешь уйти от кучки грязнокровок, Малфой?

Малфой вытащил палочку, и глаза Гермионы заметались между ним и бегущим на них аврором, она боялась любого результата и не могла перестать просчитывать последствия обоих.

— Если бы я знал, как вы чертовски ужасно управляетесь с Темной магией, я бы заставил вас сначала тренироваться друг на друге из-за вашего идиотизма, — он прицелился в рыжеволосого, который был всего в четырех шагах от них. — Круцио!

Он имел в виду именно это.

========== Пять ==========

19 июня, 04:52

Лицо в тумане было похоже на мужское: глаза сужены и прикрыты, рот широко распахнут в безмолвном крике, нос короткий, скорее это даже прорези ноздрей — он напоминал Волдеморта в угасшем свете огней Хогвартса, падающем сквозь разбитые окна.

— Против тебя не будет выдвинуто никаких обвинений в использовании Круциатуса сегодня вечером. Понятно, что это была вынужденная необходимость, — мужское лицо растворилось в тумане позади лодки, — на случай, если ты был обеспокоен.

— Я не был. — Она посмотрела на его ногу в свете фонаря, наблюдая, как Малфой водит ногтем указательного пальца туда-сюда по изогнутому краю большого. — Я знаю, как легко Министерство может простить Непростительное, когда дело касается кого-то, кто работает на их сторону.

Ну вот опять. Гермиона думала, что он устанет держаться за это убеждение, но она также знала, что некоторые вещи было ужасно трудно отпустить, что не всегда получалось отказаться от мыслей, всплывающих со дна тьмы, как бы мы ни пытались их запрятать. Малфой провел годы в одиночной камере, не имея ничего, кроме идей, которые он прокручивал в голове снова и снова, снова и снова.

— Если они использовали его для высшего блага. Так же, как это сделал ты сегодня вечером, чтобы…

— И что это говорит о высшем благе, если средством его достижения являются пытки?

— Нет, — возразила она слишком резко для той дистанции, которую пыталась держать с ним, — что это говорит о наших врагах, раз нам приходится прибегать к такой форме насилия?

— Единственными людьми, к которым до сегодняшнего вечера я применял проклятие Круциатуса, были Пожиратели Смерти и сторонники Тьмы…

— И это единственная причина, по которой ты здесь и почему получил такой маленький срок…

— Маленький? — Звук его голоса был похож на рычание льва перед тем, как тот сожрет твое лицо.

— Да. — Какое-то время она смотрела на черную пустоту его капюшона. — Ты знаешь, какое наказание положено за одно использование проклятия Круциатус? Это Непростительное, Малфой. Это пожизненное в Азкабане. Многие думают, что ты заслужил…

— Я накладывал его только на сторонников Тьмы, то есть делал то же самое, что и сторонники Света, которые остались на свободе.

— Ты ведешь себя так, как будто это обычная практика. Я знаю один случай, когда аврор использовал Круциатус, так как должен был получить информацию о местонахождении пленных, одному из которых было всего пять лет. Его отправили на магический испытательный срок на шесть месяцев, и…

— И все же это Непростительное. Это пожизненное в Азкабане, Грейнджер.

— Он был под сильным давлением…

— Под сильным давлением? — Рука Гермионы автоматически потянулась к кобуре с палочкой, когда она услышала его ставший жестким от гнева голос. — Он хотел знать, где находятся пленные. Во время войны это обычное дело.