– Что?

– Ты вроде зареклась иметь дело с мужчинами.

– Дорогая, ну просто посмотреть-то можно. Особенно если времени хватает только на это. Да и вряд ли кто-нибудь посмотрит в ответ. Парни не рвутся встречаться с девушкой, обремененной багажом вроде моего. Кстати говоря, куда подевался Марко? Пора выпить еще по «маргарите».

Кристи-Линн украдкой глянула на Мисси. Та великолепно выглядела, легко общалась и, похоже, вполне неплохо устроила собственную жизнь – удивительно, что с такой комбинацией за ее внимание не боролись все мужчины Свитвотера. С другой стороны, она получше многих знала, что люди далеко не всегда показывают свое истинное лицо. История есть у каждого. Но не все готовы ею делиться.

Мисси снова наблюдала за Марко. Она провожала его взглядом, пока он не исчез за дверями кухни, а потом с ухмылкой повернулась к Кристи-Линн:

– На него приятно смотреть, но я уверена, что он занят. Дженис из «Бристоус» сказала, он заходил на днях и покупал рубиновые серьги, явно не для мамы.

– Бедняжка Мисси, – вздохнула Дар. – Снова несчастная любовь.

– Любовь? – Мисси сделала большие глаза. – Боже упаси! При чем тут любовь? Я же сказала, на него приятно смотреть, но у меня дома два маленьких мальчика, и на данный момент этого тестостерона мне более чем достаточно. – Она повернулась к Кристи-Линн и изобразила дрожь. – Несколько лет назад я обзавелась полным комплектом любви и брака, но пришлось сдать все обратно с возвратом денег, если ты понимаешь, о чем я.

– Бракованный товар?

Мисси наморщила нос.

– Вроде того.

– Мне жаль.

– Не нужно жалеть. Я счастлива. В основном. Хотя большую часть времени у меня все горит.

Кристи-Линн обратила внимание на оговорку «в основном», но решила не задавать вопросов. Через несколько дней она уедет, к тому же у нее есть собственная ноша.

– Сколько лет твоим сыновьям?

– Шесть и восемь. Натан и Кристиан. Оба чудовища, и оба восхитительны.

Разведена, бизнес-леди и мать-одиночка. Впечатляет.

– Как ты справляешься? Управляешь гостиницей и сама растишь двух маленьких мальчиков?

– О, у меня есть помощники. Рядом живут родители, и у нас прекрасная няня. Она сейчас с ними. Иногда я чувствую себя виноватой, что ухожу от них после целого дня на работе, но порой мне кажется, что я занимаюсь исключительно заботой об окружающих. Если не выбираться хоть изредка, я всерьез опасаюсь сойти с ума. Ой, смотрите, Марко вернулся. – Мисси широко улыбнулась официанту и промурлыкала: – Это для меня, милый?

Он опустил на стол «маргариту» Мисси и новую миску с чипсами, принял заказ у Кристи-Линн, одарил их улыбкой Антонио Бандераса и ушел.

– Господи Иисусе, – проворчала Дар, когда он удалился на безопасное расстояние. – Я уж думала, ты сейчас начнешь совать купюры ему в трусы.

В болотно-зеленых глазах Мисси появился озорной блеск.

– Ревнуешь?

Дар медленно покачала головой, словно учитель, разговаривающий с озорным учеником.

– Не всем нужны привлекательные высокие брюнеты. Некоторым важнее внутренний мир, чтобы можно было поговорить или почитать хорошую книгу.

– Ах да. Родственная душа.

Дар сделала глоток вина, обиженно глянув на подругу.

– Ну давай, развлекайся. Но это не я вышла замуж сразу после школы только потому, что мне нравилось, как на парне сидели джинсы.

Мисси взяла бокал с «маргаритой», гоняя соломинкой дольку лимона.

– Да, ты меня поймала. Именно так я и поступила. И все, что у меня осталось, – два красивых мальчика, которых я не променяю ни на что на свете. – Мисси посмотрела на Кристи-Линн и лучезарно улыбнулась. – О, милая, не волнуйся насчет нас. Мы не ссоримся. Так мы проявляем любовь друг к другу. Мы разные, как день и ночь, но она знает – я всегда поддержу ее, а я знаю, что она поддержит меня. Ну, знаешь, как бывает у подруг.

Кристи-Линн кивнула, хотя на самом деле она не знала. Она слышала о женской дружбе, но считала ее выдумкой кино и кабельного телевидения – непременно с литрами шампанского и походами в магазин за туфлями. Но теперь, наблюдая за отношениями Дар и Мисси, Кристин поняла, что настоящая женская дружба мало похожа на столь банальные стереотипы. Она глубже, и беспорядочнее, и по-своему красива. И внезапно – возможно, впервые в жизни – Кристин остро почувствовала ее отсутствие.

Но на это были причины.

Монкс Корнер, Южная Каролина.

9 августа 1994 г.

Кристи-Линн искоса поглядывает на девочку, идущую рядом с ней, – на новую девочку. У нее ужасный прикус и кудрявые рыжие волосы. И она вся в веснушках. Разумеется, она ни в чем не виновата, но это не остановило детей из школы Беркли-Хай – они обливали ее соусом и обзывали уродиной. Это несправедливо. Родителей не выбирают – как и их гены.

Кристин отводит взгляд, когда девочка поворачивается к ней. Она привыкла быть невидимой, незаметной, и поэтому ей кажется немного странным, что Линда Нили внезапно забрела на ее обычно пустую орбиту.

Линде понадобилось время, чтобы заговорить, – почти две недели, но постепенно, через несколько дней блуждания по столовой и холлу, она изумила Кристи-Линн, рассказав свою историю. Семья Линды переехала потому, что ее отца перевели в «Трайдент», в Норт-Чарлстоне. Друзей у нее не было, и она отставала по большинству предметов, особенно по английскому. Отец угрожал отправить ее обратно в частную школу – ту, что с монашками, – если она не исправит оценки к следующей аттестации.

Линду сложно не пожалеть. После пяти переездов за три года Кристи-Линн не понаслышке знает, каково быть новичком, на которого все смотрят и о котором все шепчутся. Быть изгоем. Но со временем она к этому привыкла, даже научилась хорошо справляться, если такое возможно. Поэтому ей очень непривычно приглашать домой одноклассницу, чтобы помочь ей в аттестационной работе. Нельзя сказать, что у Кристин нет времени – свою работу она закончила уже неделю назад – или что она против. Она хорошо чувствует слова. Их эмоции, их вкус. Просто… странно. По-новому странно. Неловко.

Теперь они идут по парковке мимо переполненного пивными бутылками и грязными подгузниками мусорного бака и машин, стоящих на месте уже несколько месяцев. Кристи-Линн задается вопросом, есть ли дома еда. Вряд ли. Сейчас у них редко бывают деньги на чипсы или печенье. Господи, пусть хотя бы будет настоящая кола, а не дешевые аналоги, которые ее мать приносит домой, если совсем нет денег. Возможно, Линда Нили нелепо выглядит из-за веснушек и больших зубов, но ее часы «фоссил» и модные «мартинсы» явно не из дешевого супермаркета.

Теперь они поднимаются по ступеням – трем плитам из потрескавшегося бетона, поросшим сорняками. Из квартиры этажом выше слышны песня Рибы Макинтайр «Фэнси» и пронзительные крики младенца. Кристи-Линн всегда ненавидела эту песню – она казалась ей слишком реалистичной.

Кристин нащупывает в кармане пальто ключ. Линда смотрит на нее большими, изумленными глазами.

– Ты что… здесь живешь? Я думала, мы просто сокращаем путь через парковку.

Кристи-Линн все еще пытается придумать ответ, когда замечает, что дверь в квартиру открыта. Она толкает ее коленом и заглядывает внутрь. Занавески задвинуты, телевизор выключен. Все на месте. Девочка с облегчением выдыхает. Значит, не ограбление. Просто ее мать, как обычно, опаздывала и забыла запереть на замок.

Кристи-Линн придерживает дверь, и Линда переступает через порог. Кристи-Линн еще никого не приглашала домой и теперь жалеет о своем решении. Квартира убогая и маленькая, и в воздухе висит жирный запах жареной картошки с луком со вчерашнего ужина. Опуская сумку с книгами на пол, Кристи-Линн на мгновение задается вопросом, чем пахнет дома у Линды. Наверное, жареной курицей или свиными отбивными. Печеньем и подливкой. Зелеными бобами с ветчиной и тортом «Красный бархат».