И Луис… Я понятия не имела, что с ним делать. Его любовь к ночным развлечениям лишь осложняла и без того нелегкую ситуацию. Если бы я работала на Персика только по выходным, то Луис по-прежнему отнимал бы у меня время на неделе. Я быстро подсчитала на крае конверта, что мне необходимо работать три или четыре раза в неделю, чтобы покрыть свои счета.

Самым важным моим делом на этот год было изобретение способа, который помог бы мне выбраться из этого положения. Одного вечера для этого не хватит. Я посмотрела телевизор, подняла за Скуззи бокал вина и пошла спать.

Как оказалось, мне не стоило беспокоиться об отношениях с Луисом. Он сам разрешил эту проблему.

Луис и сам видел, куда все шло.

- У взаимоотношений мужчины и женщины может быть лишь два финала, - как-то сказал он. - Жениться или разбегаться.

Спустя несколько месяцев совместной жизни мы поняли, что пожениться не сможем.

Мне кажется, разрыв с Луисом подействовал на меня сильнее, чем мне хотелось бы признать. Я была очень сердита на него и на себя и какое-то время испытывала только это чувство.

Занятия начались в первой декаде февраля. Я работала у Персика по выходным, стараясь за это время сделать как можно больше: два вызова в субботу и один в воскресенье, оставляя неделю для подготовки к занятиям. Персик не понимала происходящих со мной перемен, и даже была оскорблена, когда я пару раз отказалась от ее приглашения на коктейль и партию в «эрудит», ссылаясь на нежелание сталкиваться с Луисом.

Мне было очень нелегко воздерживаться от прежнего образа жизни. Я думаю, что Персик намеренно хотела вернуть меня в свою кампанию, несмотря на мое сопротивление. Я не думаю, что у нее были какие-либо злонамеренные цели: просто я ей нравилась, и она без меня скучала. Как-то она позвонила и пригласила меня на обед, пообещав сразу после него организовать встречу с клиентом. Я не хотела ее злить, тем более что это могло отразиться на моем доходе, и согласилась.

В то время в районе, где проживала основная часть наших клиентов, было достаточно много ресторанчиков. Когда Персик предлагала где-нибудь пообедать, мы почему-то почти всегда встречались в одном и том же излюбленном ею месте. Это был ресторан смешанной азиатской кухни, находившийся в одном из крупных гостиничных комплексов города. Персик каким-то образом сумела подружиться с владельцем этого шикарного заведения. Он часто пользовался ее агентством: для себя, для своих друзей, заезжих компаньонов. У них даже была договоренность с самой гостиницей, и ключи от номеров всегда чудесным образом оказывались в распоряжении тех, кому они были нужны. Я сама встречалась в этой гостинице с клиентами: официантами из ресторана, японскими бизнесменами. Они всегда брали с собой напитки и закуски местной кухни: готовили там исключительно.

Однажды владелец этого заведения предложил мне в любое время заходить к нему на коктейль и пообещал каждый раз предоставлять клиента, если нужно. Я не стала ловить его на слове.

Один из клиентов, с которым я там встречалась, оказался шеф-поваром основного ресторана, и в конце вечера он протянул мне свою визитку.

- Это мое новое заведение, - сказал он. Оказалось, что он решил открыть собственное дело, ресторан суши, где-то в пригороде Бостона. Я пожелала ему удачи, взяла карточку, пообещала заглянуть к нему и сразу же об этом забыла. Как оказалось, он был прав, покидая насиженное место: этот ресторан спустя несколько месяцев закрылся, и вместо него осталась какая-то закусочная.

Иногда прошлое накатывает на меня волной, но не для того, чтобы задушить, а просто чтобы напомнить о своем существовании. Прошлым летом я была на конференции в колледже Уэллесли и разговорилась с коллегой о еде.

- Тебе нравится суши? - спросила меня она. - Дам тебе совет: старайся реже питаться в городе. Представляешь, лучший суши-ресторан во всей! Новой Англии находится недалеко отсюда! - И она назвала ресторан, который был упомянут на визитке обособившегося повара. Мне приятно было думать, что еще кому-то, кроме меня, удалось выжить и построить свою жизнь.

Смешные мелочи время от времени напоминают мне о прошлой жизни, которая осталась позади. По-моему, нам полезно иногда вспоминать, как мы жили и откуда пришли. На короткое мгновение я улыбнулась воспоминаниям, оказавшись уже не на конференции, а в гостинице с богатым японским бизнесменом, покупающим мне коктейли. Та я, которая осталась в прошлом, была одета в платье за восемьсот долларов и ощущала себя на вершине мира. Я не могу назвать эти воспоминания неприятными, но в тот ресторан предпочту не ходить. Эта глава окончена, и я довольна своей настоящей жизнью.

Кроме того, мой муж терпеть не может суши. На дворе был февраль, я снова вела занятия, встречалась с Персиком, когда чувствовала, что еще не слишком устала и могу воздержаться от лишней дозы кокаина, и работала на нее исключительно по выходным.

Мне стало гораздо лучше. Может быть, на меня так подействовало суши, которым я питалась все это время. В моих лекциях появилась какая-то новая страсть, убежденность, которой не было раньше. Возможно, эта перемена произошла благодаря позиции Луиса, задевшей в моей душе самые тонкие, болезненные струны. Домыслы и стереотипы всегда были спутниками недостаточного знания и неумения критически мыслить. Мне нравится высказывание Эммы Голдман: «Самый страшный враг общества - неведение».

Я чувствовала, что должна что-то с этим делать: гнев и злость, которую я ощущала с того времени, как ушел Луис, наконец-то нашла форму и направление для своего выражения.

Первая часть курса по изучению явления проституции была построена исключительно на исторических фактах. «Вестфальские девственницы и все такое», как говорила мой новый администратор Вики. Она не была еще ассистентом преподавателя, но очень помогала мне, делая ксерокопии материалов и подбирая для меня литературу в библиотеке. Я жалела, что не могу смешивать два совершенно далеких друг от друга мира, - Персик и Вики могли бы прекрасно сработаться. Яркая, энергичная, невозмутимая, незамужняя и постоянно нуждающаяся в деньгах девушка, у Персика Вики могла зарабатывать не меньше тысячи долларов в неделю.

Я решила включить в лекцию тему мужской проституции, поскольку потребность в приобретении сексуальных услуг выходила за рамки половой принадлежности, понятий о возрасте и расовых или этнических традиций. Я без труда нашла упоминания об этом явлении в хрониках Древнего мира, более терпимого к гомосексуализму, чем современная культура. Правда, как свидетельствует история, толерантность была крайне непостоянной спутницей развития общества.

Утром во вторник я стояла перед своими учениками, приготовившись шокировать их информацией, которую они вряд ли хотят услышать и едва ли сумеют проигнорировать, возвращаясь к ней в ночных кошмарах. Меня всегда удивляли люди, считавшие историков кроткими наивными мечтателями. Так могут думать только те, кто нс имеет понятия о цикличности насилия и кошмаров, составляющих суть истории человеческой расы. Поверьте мне: историки знают об этом лучше кого-либо другого.

- Когда я готовилась к выпуску из университета, - обратилась я к студентам, - у меня был приятель, который часто шутил: «Константин принял христианство, тем самым положив начало эре заката великой империи». - Студенты вежливо улыбались и даже позволили себе пару негромких смешков. - Мой друг был прав, - продолжила я. - Последователь Константина, Феодосий, под страхом смертной казни запретил продажу мальчиков для проституции. К сожалению, люди, которым было поручено исполнить это указание, исказили его суть и, вместо того чтобы наказывать работорговцев, стали преследовать самих мальчиков. В Риме проституток выволакивали из мужских публичных домов и заживо сжигали на улицах под одобрительные крики толпы. - В аудитории повисла тишина. Больше никто не улыбался. Я продолжила уже мягче. - Зная о лицемерной человеческой сущности, мы можем предположить, что среди толпы обязательно находился один или два постоянных клиента убиваемой жертвы.