Может быть, кто-то из женщин мог испытывать подобные чувства, но для меня сама мысль об этом казалась смешной. Это, скорее, больше относится к стилю Вуди Аллена.

Думая обо всем этом, я радовалась, как в детстве, когда знала и хранила какой-нибудь секрет. Согласитесь, секреты - вещь очень интересная. Моя вторая жизнь постоянно подпитывала меня энергией только потому, что была совершенно несовместима с моей настоящей жизнью. Работа в службе эскорта была запретной, тайной и незаконной. Я ходила по лезвию бритвы, хорошо это понимая. А что, кроме лезвия бритвы и ощущения опасности, может дать вам такую мощную порцию адреналина?

Карла же интересовали более приземленные мотивы.

- Подумай завтра об этом во время занятий, - призывал он меня с явно возрастающим возбуждением, снимая штаны и усаживая меня сверху. - Представляй себе, как я трахаю тебя, двигаюсь глубоко внутри тебя, - добавлял он, совмещая слова с действиями.

- Хорошо, дорогой, я так и сделаю, - пообещала я.

Он поверил. Они всегда нам верят.

На следующий день после урока меня ждала одна из студенток, стеснительно стоя возле дверей аудитории.

- Доктор Эббот, - обратилась она ко мне тихим и серьезным голосом. - Моя мама считает, что я не должна посещать занятия, на которых изучают проституцию. Что мне ей сказать?

- Почему она так решила? - спросила я с удивлением.

В ответ девушка лишь неловко пожала плечами.

- Не знаю, правда. То есть я хочу сказать, вы же не будете нас учить тому, как заниматься проституцией или чему-нибудь в этом роде?

«Да, наверное, именно об этом она и подумала». Так проявлялись нелепые и непонятные представления, которыми общество аргументировало свое сопротивление введению сексуального образования в школе. Считается, что само знание о сексе каким-то образом может пробудить у человека желание заняться им. Кроме того, общепринятое мнение о гомосексуалистах гласит, что они находятся в постоянном поиске новых жертв для «обращения» в свой стиль жизни, который, судя по всему, является настолько привлекательным, что сам молодой человек не в силах ему противостоять и поэтому нуждается в защите.

Я набрала воздуха в легкие и произнесла:

- Вашей матери не о чем волноваться. Этот курс будет не сексуальнее курса по тригонометрии. Мы просто занимаемся научным рассмотрением социального феномена, - спокойно продолжила я, видя, что девушка по-прежнему чувствует себя неуверенно. - Или она боится того, что, закончив этот курс, вы сформируете свое представление о проституции, которое может отличаться от ее собственного?

- По-моему, в этом все и дело, - кивнув, сказала она почти в отчаянии.

- Вы учитесь на первом курсе? - тактично спросила я, уже зная ответ на этот вопрос.

- Да.

Я взяла ее под руку и повела в сторону скамьи. Мы сели.

- Для вашей матери начался один из самых трудных периодов в ее жизни. На самом деле он начался уже давно, с тех пор как вам исполнилось два года, и вы поняли, что можете существовать отдельно от матери. Потом стало еще сложнее, когда вы в старших классах гуляли допоздна, встречались с мальчиками, которые ей не нравились, или говорили слова, которые провоцировали и шокировали ее. - С моей стороны было рискованно делать подобное заявление, но я предположила, что ее подростковые годы не слишком отличались от моих. Девушка, казалось, понимала, о чем идет речь.

- Так это похоже на свидания с мальчиками, которые ей не нравятся?

Я пожала плечами:

- В чем-то, да, похоже. Все родители хотят, чтобы их дети стали независимыми мыслителями, или, по меньшей мере, говорят, что хотят этого.

Однако они не учитывают, что, став независимыми, дети иногда приходят к выводам и принимают решения, которые родителям могут не поправиться. Мало того, решения детей могут им категорически не понравиться. Это никому не приятно. - Я задумалась. - Я сама пока не планирую заводить детей, но иногда все, же думаю об этом. Знаете, что меня больше всего пугает?

- Что?

- Что я приложу все усилия для того, чтобы воспитать их с правильной системой ценностей, правильной по моим представлениям, а они, несмотря на все, чему я их учила, станут республиканцами!

Мы рассмеялись, - этого я и хотела добиться.

- Значит, тут дело вовсе не в теме занятий, - подвела она итог.

- Мне кажется, что нет. - Я встала - Лучшее, что вы можете сделать, - это поделиться с ней своими мыслями, даже если сами еще не знаете, как относиться к некоторым вопросам. Таким образом, вы дадите ей возможность постепенно привыкнуть к происходящим с вами переменам, и она поймет, что вы тут не подвергаетесь промывке мозгов, а взвешенно принимаете каждое решение. Она будет гордиться вами.

Наблюдая за тем, как девушка уходит, я не пошла за ней следом, а снова села на каменную скамью.

Странно, что эта мысль не пришла ко мне, когда я оценивала совместимость двух своих занятий.

Мать девочки была обеспокоена тем, что ее драгоценное дитя посещало лекции, посвященные изучению проституции? Что, в таком случае, она могла подумать, если бы узнала, что ее преподаватель университета на самом деле является проституткой?

В теории нет ничего плохого, знание всегда полезно, понимание - похвально. Все это так, но лишь до тех пор, пока мы рассматриваем объект изучения отстраненно и изолированно, будто это явление происходит лишь в уединенных племенах, которые не имеют с нами ничего общего. В таком случае мы чувствуем себя в приятной безопасности и можем рассуждать, анализировать, провозглашать и управлять.

Я начинала испытывать все возрастающее сочувствие к членам этого племени, ибо прекрасно понимала, что они чувствовали.

Кажется, чуть раньше я рассказывала о положительном влиянии нашествия первокурсников на Бостон. О том, как каждую осень они приносят в этот город свежие силы и энергию и начинает казаться, будто вся природа празднует их появление.

Ну что ж, это будет первым и последним моим положительным отзывом о первокурсниках как о социальной группе.

Я понимаю, что могу показаться мелочной и скупой на похвалу, но пока я не достигла возраста, которому сопутствуют все эти качества. Я просто стараюсь быть искренней в своих суждениях. Дело вовсе не в том, что с их приездом приходится надолго застревать в душном вагоне метро, сидя напротив прыщавых юнцов, которых распирает уверенность в собственных знаниях, уме, правоте своих выводов и поступков. Меня больше трогают их склонность приносить свое отношение к действительности на занятия и попытки навязать его окружающим.

Я дала слушателям задание, предельно точно объяснив его формат и требования к содержанию, чтобы избавить себя от утомительного знакомства с рассуждениями, которые часто возникают в умах людей в качестве реакции на предложенную тему. Работы были сданы в срок, и оказалось, что двое студентов полностью проигнорировали мои требования. Один из них, вместо того чтобы выполнить учебное задание, написал на всю страницу стихотворение, касающееся предложенной темы. Я вздохнула, представляя, какое противостояние мне придется выдержать с автором этих строк. Если кто-нибудь захочет узнать мое мнение об американской средней школе, выбивающей у учеников зачатки разума, я с удовольствием его предоставлю.

Я раздала работы, оставив две, выполненные неверно, без оценки, но с предложением их переделать. Что характерно, оба студента, не справившихся с заданием, оказались первокурсниками.

- Я даже буду добра к вам, - сказал я, - и на этот раз не стану вас наказывать. Может быть, вы действительно не поняли моих указаний. Перепишите работы, и я оценю их как сданные вовремя.

Вместо того чтобы проявить понятную благодарность за исключительно мягкое толкование недостатков выполненного ими задания, оба студента впали в негодование. К тому же сделали это громогласно.