Ухудшение здоровья больного папы я заметил, когда в возрасте шестидесяти с лишним лет у него случился первый сердечный приступ. После этого он стал медленнее двигаться, но все равно каждый день вставал и отправлялся работать. Затем его настиг второй приступ, а потом и третий. Наконец, после четвертого инфаркта он буквально прописался в кресле-кровати. Я частенько навещал его и постоянно давал рекомендации относительно более правильных и здоровых привычек питания, но он упрямо отказывался следовать моим рекомендациям. Помню, как я попросил его отказаться по вечерам от мороженого, вызывавшего приступы подагры. В самых недвусмысленных выражениях он заявил мне: «Я буду есть то, что хочу». Больше с больным папой о его слабом здоровье я не говорил.

Наблюдая за его поведением и привычками, я задавался множеством вопросов. И главный из них звучал так: «Как получилось, что этот некогда сильный и здоровый мужчина передвигается только с помощью палочки и круглые сутки зависит от кислорода, без которого не в состоянии дышать?» Спроси я больного папу, планировал ли он такой выход на пенсию, тот, безусловно, рассмеялся бы мне прямо в лицо. Может быть, больной папа вообще не собирался выходить на пенсию, но я уверен, что в двадцать, тридцать, сорок и пятьдесят он и помыслить не мог, что не сможет обходиться без кислорода и трости. 22 мая 2020 года мой больной папа проиграл войну болезням, одолевшим его за короткий отрезок жизни на пенсии, и покинул сей бренный мир.

Хочу рассказать вам о переходном периоде между наблюдениями за больным папой и временем, когда я познакомился со здоровым папой.

Будучи ребенком, я видел перед глазами пример больного папы и следовал ему. Меня тянуло на сладости и газированные напитки, но в возрасте четырех лет у меня обнаружились аллергии и астма, последовали ограничения в физических нагрузках. Беготня и спортивные игры с соседскими ребятами были сопряжены с неимоверными трудностями. По утрам в большинстве случаев я просыпался измученным из-за бессонных ночей, в течение которых мучительно пытался дышать. Для полноты картины предлагаю вам представить, что вы затолкали в рот солому, а затем вдыхаете и выдыхаете через нее без помощи носа – и так на протяжении нескольких часов.

Со временем я пришел к выводу, что астматические приступы усугубляются из-за физических нагрузок, отличаются сезонностью и провоцируются определенными продуктами. Я пользовался ингалятором и, занимаясь спортом, пытался побороть заболевание. В очень юном возрасте частенько ездил на велосипеде в соседний город. Записывал, сколько времени проходило до развития приступа астмы, и помечал, что я ел в тот день. Был озабочен поисками лекарства от астмы. Несмотря на то что я не употреблял сладкие газированные напитки так же часто, как больной папа, я все же не мог отказаться от сладостей. Только после того, как я познакомился со здоровым папой и увидел, что он сделал для моей маленькой девочки, я стал задавать вопросы об астме. Чем больше у меня появлялось вопросов, тем больше открывалось возможностей для ее контроля и излечения.

Пациенты нередко интересуются, почему я выбрал подологию среди прочих медицинских специальностей. Объяснение следующее: в восьмом классе я сломал лодыжку. Врач сказал, что у меня смещен костный отломок. На мой вопрос, можно ли удалить этот отломок, медик посоветовал мне не забивать себе голову. Его ответ ничего не разъяснил, а только породил массу сомнений: как это скажется на моей лодыжке в будущем? Какие меры предосторожности мне следует или не следует принимать? Эти и подобные вопросы и обусловили выбор моей специальности.

В начальной школе со звонком мы выстраивались в очередь в столовой, где раздавали горячие обеды. Каждый день мой взгляд упирался в табличку, висевшую над местом для раздачи: «Вы – то, что вы едите». Однажды в надежде уклониться от необходимости есть отварной горошек я сообщил раздатчице еды, что не ем вареный горох – только свежий. На следующий день на гарнир снова подавали горошек. Я вежливо отказался, но тут раздатчица достала отдельную миску со свежим горошком и протянула мне. Отговорок у меня больше не осталось. Пришлось есть. Моих креативных навыков явно не хватало для того, чтобы перехитрить раздатчицу в школьной столовой. Пришлось мужественно глотать нелюбимый овощ.

Однажды человек, которому я подстригал газон, предложил мне сигарету. Закончив стричь, я подошел к крыльцу, чтобы забрать деньги, и хозяин спросил: «Сынок, хочешь сигарету?» Посмотрев на его морщинистое лицо и послушав сиплый голос и глухой кашель, я отказался от предложения. Уверен, этим человеком руководили добрые намерения, однако даже в том юном возрасте у меня не возникло желания иметь такой же внешний вид и состояние здоровья.

В другой раз я сидел на крыльце с мистером Мейкоком, своим старым добрым другом. Мне нравилось бывать у него. Он платил мне 25 центов за корзину яблок, которые я собирал в его саду. После работы наступала самая приятная часть: я усаживался на скамейку в саду и слушал истории о рыбалке. Мы попивали Kool-Aid, приготовленный с чашкой сахара и пакетиком натуральных вкусов на мой выбор – «виноград, малина или клубника», нам лишь оставалось добавить воды из-под крана. Простой в приготовлении и такой вкусный! Оглядываясь назад и вспоминая лето, проведенное на скамейке в саду, я понимаю, что Kool-Aid не прибавлял мне здоровья. Но тогда я знал лишь, что если бы не астма, то я мог бы считать себя здоровым и активным подростком. Единственным последствием употребления Kool-Aid стали частые визиты к стоматологу для лечения кариеса. Впоследствии я пил Kool-Aid, наверное, в колледже – всего несколько раз, когда хотел улучшить вкус воды.

Детство в маленьком городке имело как свои плюсы, так и минусы. Из хорошего – там не было фастфуда. Из плохого: каждый раз, когда из-за школьного мероприятия мне приходилось покидать родной город, я набрасывался на фастфуд. Привычка питаться в таких местах обернулась последствиями во время учебы в медицинской школе, о чем вы вскоре прочтете.

Оглядываясь назад, на годы в колледже, сегодня я могу сказать, что ел только ради выживания, хотя тогда я этого не понимал. Пока я что-то ел, все было хорошо. Мог пропустить завтрак, поскольку очень любил поспать. В колледже свободного времени было мало из-за напряженной учебы. Я в совершенстве овладел искусством приготовления сэндвичей с арахисовым маслом и джемом, которые заменяли обед, а если было туго с деньгами, то и ужин. Я стал профессиональным шефом, когда дело касалось макарон быстрого приготовления с сыром. За пятнадцать минут мне удавалось организовать обед, поесть и снова умчаться на занятия.

Летом я поддерживал физическую форму, за два сезона высадив более 18 тысяч деревьев в Айдахо и Монтане вместе с организацией Forest Service. Пять сезонов подряд я служил волонтером в пожарной службе бюро по управлению землями. На обеих работах мой основной прием пищи состоял из фруктового пирога, иногда банана или апельсина и сладкой газированной воды или сока. В редких случаях я готовил какой-нибудь перекус дома и брал с собой на работу. Если везло, на завтрак мне перепадал свежий пончик. Если бы я мог вернуться назад, то, зная то, что мне известно сейчас, я бы многое делал иначе во время учебы в колледже, а именно более ответственно относился бы к своему питанию. Я бы старался есть, чтобы не только выживать, но и укреплять здоровье.

Колледж оказался простой разминкой по сравнению с напряжением и трудностями в медицинской школе. Не оставалось даже пятнадцати минут на приготовление макарон с сыром. Долларовые тако из Taco Bell на обед с маффинами из Costco и корневым пивом требовали куда меньше времени. Проблемы со здоровьем появились не за одну ночь: они развивались постепенно. В первый год меня пронесло, зато на второй год обучения в медицинской школе мое питание вышло мне боком.