Думаю, что Розе давно известно о ее планах. Ну или станет известно в ближайшее время.
А когда рассказал ей про того раненого перца из фургона, она совсем зависла. Явно расстроилась, и то и дело кидала на меня очень подозрительные взгляды.
— Еще раз, дословно, что он сказал?
— «Передай балжан темные геймеры встретят судак передал», — повторил я телеграфно, и не удержался, чтоб не поддеть ее: — Правда, мне сперва послышалось «баклажан», но уже на ферме понял, что речь о тебе.
Тина-Балжан сердито сверкнула на меня глазами, и запальчиво пояснила:
— Балжан, между прочим, это очень хорошее и ласковое имя у моего народа! Означает «мёд, сладость»!
— Ну да, — согласился, добавив в голос немного иронии, — понимаю. Революционерке не подходит.
— Может, он имел ввиду не меня, а какого-нибудь Сахарова!
— А, так у того человека Судаков фамилия?
— Ну! — ответила Тина. Затем спохватилась и воскликнула: — И темные геймеры его знает, что он имел ввиду! Может ты все-таки что-то не так услышал?..
Но я видел, что она врет, и все прекрасно поняла. Отрицательно качнул головой.
— Бедняга Судяк… — Тина устало провела рукой по глазам и уставилась куда-то в угол. — Как же не повезло…
— Бывает. Но может он жив еще.
— Так даже хуже…
На этом разговор фактически заглох. Единственное, что мы сделали — это заключили договор: я не стучу на них, не ставлю палки в колеса, а они не лезут ко мне и не трогают пацана.
Впрочем, польза от разговора все же была: Тина навела меня на кое-какую мысль относительно Розы.
«Квартира» комендантши находилась в пристройке к Лаборатории. Охрана была общей для обоих зданий. По результатам пеленга, которые еще в середине дня обозначил Нейро, авто-запрос от чипа Общинника шел как раз оттуда.
Тина на прощание сказала, что вполне может быть, что вечером меня вызовут к ней, и посоветовала «вести себя поглупее». Собственно, на этом разговор и завершился, но в голове сразу же сложился определенный план.
Рабочий день прошел монотонно, и в этом, пожалуй, была его основная сложность. Хотя женщины и дети выглядели уставшими. Забавно, но малышня даже успела где-то подраться. Меня, впрочем, все это не сильно волновало.
Новая смена пришла как раз перед закатом. Работники вяло тащились через ворота. Динара вышла на встречу своей сменщице-бригадиру и о чем-то с ней переговорила. Скорее всего, так проходит передача цеха.
— Все, народ, идем на ужин! — удивительно, но особой радости окончание трудового дня людям не принесло. Даже Татьяна, постоянно тершаяся возле других женщин, выглядела испуганной и поникшей.
От нашего цеха до столовой всего пара десятков метров и КПП. Собственно, почти каждый входвыход тут кем-нибудь да контролировался. Не знаю, чего они этим добивались. Может, просто не хотели, чтобы рабы таскали с собой инструменты вместо холодного оружия. Так или иначе, на каждых воротах стояло минимум по одному охраннику.
Медленно ковыляя в сторону выхода, поравнялся с Маусом.
— Почему люди боятся идти на ужин? — как бы там ни было, но мелкий провел тут куда больше времени и Внешников понимал намного лучше.
— Они боятся Фурию, — пацан слегка замялся, но все же продолжил. — И охранников, они пристают к женщинам.
— Ожидаемо, — пожав плечами, пропустил мелкого вперед.
— И все? — забавно, но в голосе Мауса не было упреков. Вообще ничего не было.
— Я же пообещал тебе тут все сжечь, — добавить больше нечего. Он хоть и младше, но проходил ту же подготовку, что и все дети Общины.
Малец странно посмотрел на меня и прошмыгнул в зал, шустро устремившись к детским столам.
Мне же предстояло занять очередь к раздаче, где спустя десяток минут и стал гордым обладателем разваренной гречневой каши с кусочками желтого жира, двух сухих галет и стакана жидкого кофе.
После многолетней кукурузной диеты гречка, которую я пробовал один раз в жизни, меня даже порадовала. Мама много раз сокрушалась, что не имеет возможности есть любимое русское блюдо. Так что, на мой взгляд, кормили тут неплохо.
— Но напитки… не особо, — вслух сказал, поглядывая то на свой поднос, то в зал, в поисках свободного столика. От одного из них мне и замахали приглашающе. Без особого удивления увидел знакомые лица. Если мне не изменяет память, это были те самые рабочие, которые вчера устроили кипишь из-за коек.
— Ишь ты, — высказался один из них. — Поди еще и коньячку попросишь?
— Нет, — усевшись на лавку, поставил тарелку с кружкой перед собой. — Алкоголь не люблю.
— Молодец, хорошо сказал, — напротив меня оказался тот самый здоровяк, с которым вчера уже был разговор. — Меня Давидом звать.
— Майкл, — пожав протянутую ладонь, вопросительно уставился на мужчину. — Ты поговорить хотел?
— Каждый здесь хочет выжить, — Давид, не отрываясь, смотрел мне в лицо, словно пытался что-то там увидеть. — Поэтому у нас есть свои правила. Их нужно соблюдать.
— Очень познавательно, — бережно спрятав одну галету в карман, взглянул на Давида и его парней. Все никак не мог понять, к чему он клонит. — Ну, и?..
— Ты здесь новичок, но уже успел увязаться в местных темах, — он кивком указал в сторону Тины, которая искоса наблюдала за нашей беседой от соседнего столика, при этом быстро орудуя ложкой.
— Это просто совпадение, — невольно покачал головой, удивляясь этим людям.
Они были или казались бывалыми и сильными, но мне без проблем удавалось смотреть им в глаза, выдерживая взгляды.
Советник Данияр, один из самых авторитетных духовных лидеров Теплицы, обожал в свои проповеди вставлять глубокомысленные и малопонятные изречения. Однажды папа подсунул мне цитаты какого-то Ежи Леца, и я с удивлением обнаружил там знакомые слова. И сейчас не к месту вспомнил одну из них.
«Я видел летающие клетки. В них сидели орлы» — мне кажется, или эта фраза довольно точно описывала ситуацию на Ферме?
Что имел ввиду автор, когда писал эти строки — без понятия, но вот сейчас, глядя на этих людей, пришлось задуматься. В их глазах отчетливо виделся страх, спрятанный за десятком внутренних барьеров. Как, наверное, видела его и «фурия» Роза.
Чего хотят эти люди — свободы или сытости? Зачем позволять сажать себя летающую клетку, когда даны крылья для полета?
Видимо, я слишком глубоко задумался, потому что с трудом осознал ответ Давида, который, надо признать, тоже не отвел глаза:
— Мы в этом сомневаемся.
Забавно, но я уже и забыл, о чем мы говорим. Внутри меня за эту секунду прошел миллион лет. И чего вдруг на философию-то пробило?..
— Да наплевать, — мотнул головой, отгоняя неуместную рефлексию, достал из внутреннего кармана ложку, аккуратно зачерпнул немного каши. — Твои, ее или чьи-то еще разборки, планы и отношения меня совершенно не волнуют. Это ваши проблемы.
— Твои проблемы в том, что они волнуют нас! — жестко припечатал Давид, весомо стукнув по столу ладонью.
— Хватит, Давид! — на горизонте появилась Тина. — Мы уже обо всем договорились! Здесь не место для ссор! — девушка замерла в паре шагов от меня, то и дело оборачиваясь в сторону выхода из столовой.
Но угроза явилась откуда не ждали — с кухни.
— Именно, деточка моя! Именно! — Комендантша, как и положено всем злодеям, появилась неожиданно, словно из ниоткуда.
На самом деле она давно была в столовой, только находилась непосредственно в кухне.
— Ты верно говоришь, но твои люди совсем страх потеряли. За то, что затеяли тут разборки, лишаю вас половины завтрашней пайки. Всех!
— Да, госпожа.
Ну вот, что я говорил? Никто даже не попробовал возмутиться.
— А за то, что посмели тронуть мою новую игрушку, — тут она замерла, наблюдая за тем, как я стараюсь проглотить немного каши, — ты, Тина, сегодня будешь ночевать в казарме!
— Да, госпожа, — на лице Тины моментально выступили слезы, но она склонила голову, глядя в пол и сжимая край одежды так, что пальцы побелели.
— А ты кушай, птенчик, кушай. Силы тебе понадобятся, — отвечать не хотелось, но это и не требовалось. К счастью. — Вечером за тобой зайдут.
