Поразмыслив, Ирина решила предложить шефу свою первую командировку наметить в район Красного моря. Обоснование тому простое: это внутреннее море Индийского океана, расположенное между Аравийским полуостровом и Африкой в тектонической впадине.

– Если эти подводные туннели и существуют, то они наверняка должны соединять какие-либо наиболее глубокие места Мирового океана – впадины или расщелины, – принялась рассуждать Ирина. – Да и нингенов там как-то наблюдали… Кроме того, общеизвестно: Красное море – самое солёное из входящих в состав Мирового океана морей и единственное в мире, в которое не впадает ни одной реки. Возможно, это что-нибудь и означает…

Ирина уже собиралась выключить компьютер и заняться приготовлением ужина, как случайно натолкнулась на любопытную заметку, непосредственно касающуюся Аденского залива, расположенного в районе, куда она собралась в скором времени отправиться. Новостная информации называлась вопросительно: «Существуют ли подводные туннели?» и гласила следующее.

«.. Ученые всего мира до сих пор не могут разгадать загадку, заданную им самой Природой еще в 2003 году. Тогда, в Подмосковном озере Бездонном, водителем Верешенской сельской администрации Владимиром Сайченко был обнаружен штатный спасательный жилет… ВМС США с идентификационной надписью, подтверждающей, что это имущество принадлежит матросу Сэму Беловски с эсминца «Коуэлл». Этот корабль был взорван террористами 12 октября 2000 г. в Аденском порту, в результате чего отмечены человеческие жертвы. До сих пор никто не может объяснить: как спасательный жилет из Индийского океана мог попасть в озеро, затерявшееся на просторах Центральной России, преодолев при этом за три года 4000 км по прямой? Каков был его путь? Некоторые ученые умы утверждают, что, возможно, существуют какие-то нам неизвестные подземные пути, туннели, видимо, связывающие достаточно отдавленные части материков Земли. Но кем и когда они созданы, и для чего?»

Прочитав заметку, Ирина поняла, что Красное море пока подождет. Ей необходимо для начала посетить это озеро и проверить достоверность информации, которая на первый взгляд выглядела фантастической и надуманной.

Если хваленый детектор лжи, именуемый Полиграфом, каким-то образом подключить к обычному телевизору во время выпуска информационной программы «Время», то он, – как частенько любил пошутить профессор Минх, – задымится и сгорит секунд за семь-восемь.

Семен Аркадьевич Минх, которого близкие друзья называли по первым буквам имени, отчества и фамилии – САМ, телевизионные новостные программы не смотрел принципиально, а предпочитал общение с природой. Выйдя на пенсию, САМ регулярно совершал пешие прогулки по лесу, расположенному вокруг его дачи. Он искренне был уверен: от пеших прогулок меньше ненужных эмоций и полезно для здоровья.

На пенсию еще бодрого профессора отправили скоропалительно и неожиданно. Выступая на какой-то научно-практической конференции по вопросам демографии, ученый разошелся и принялся предметно критиковать всю вертикаль руководства за недостойное, по его мнению, отношение к профессорско-преподавательскому составу. Логика ученого, как всегда, была безупречна, аргументирована и убийственна. Семен Аркадьевич вначале заявил, что из 29.9 тысяч имеющихся в годы Советского Союза профессоров в современной России едва насчитывается треть представителей науки с данным статусом. Одна из причин – снижение социального статуса и зарплаты. Минх привел данные, которые обнаружил в какой-то редкой книге экономической направленности, по соотношению зарплат профессора и индустриального рабочего. С его слов, в 1730–1740 годы превышение составило 22 раза, в 1804-м – 25, в 1845-м – 45, 1863-м – 15, 1912-м – 17, в 1961–1991-м – 2,5, а в 2015-м зарплата профессора стала на четверть меньше рабочего. «Таков результат «сближения умственного труда с физическим», – под бурные аплодисменты коллег констатировал ученый.

Из президиума конференции Минху принялись сигнализировать, мол, хватит, заканчивай демагогию, а то накличешь на себя неприятности, но САМ только разошелся.

Он подсчитал возросшую учебную нагрузку в университете, а затем сообщил, что зарплата американского профессора в пятнадцать раз превосходит достаток российского коллеги.

– Да что там США? – все больше раззадоривался Минх. – Годовой бюджет Турции в 2 раза меньше России, а зарплаты профессора в 3 раза больше российской. Ознакомьтесь, в газете «New York Times» приведено сравнение заработной платы профессоров в 28 странах. На предпоследнем месте находится Россия, ниже только Армения, а на строчку выше – Эфиопия.

Минх триумфально завершил свое выступление, вызвавшее не только бурю восторга и аплодисментов зала, но и крайнее недовольство присутствующих представителей городской администрации, словами Цицерона: «Великие дела совершаются не посредством физической силы, а благодаря зрелой мудрости, присущей старости».

Во все времена власть пыталась усмирять храбрых ораторов и мстила им. Как известно, Цицерона по приказу всесильного Марка Антония, за яркие речи в конечном итоге обезглавили. По преданию, жена Антония Фульвия втыкала в язык мертвой головы непревзойденного мастера слова булавки, а затем, как гласят исторические летописи, «отрубленную голову и руки Цицерона, к ужасу римлян, приказали выставить в назидание болтунам на ораторском возвышении».

По сравнению с Цицероном, Минх отделался сравнительно легко. Через месяц после его яркого и обличительного выступления на очередной аттестации профессорско-преподавательского состава университета, ему было объявлено, что в связи с курсом на омоложение вуза, профессора Минха отправят на пенсию.

***

Тропинка вела от дачи вглубь березовой рощи. Профессору был знаком каждый её изгиб, потому как почти целый год ежедневно он совершал здесь долгие пешие прогулки. Это было в некотором роде удивительное достижение, учитывая, что ему только что исполнилось семьдесят пять лет, хотя когда-то облаченные в белые врачебные халаты кардиологи и онкологи очень сомневались, что ему удастся дотянуть до семидесяти.

Несмотря на то, что на календаре был август, на улице заметно похолодало. Минх искренне радовался, что по совету жены, предусмотрительно одел на прогулку куртку. Подняв воротник, он даже немного поежился от очередного порыва сильного ветра. Семен Аркадьевич взглянул на небо, по которому низко плыли серые облака, предвещая скорый дождь. Здесь, в российской глубинке, погода часто портилась, что не очень пугало профессора. Минх любил часами просиживать у камина, в котором потрескивали смолянистые дрова и наблюдать в широкое окно дачной веранды за косыми струйками дождя. В такие минуты в голову к профессору приходили самые оригинальные научные идеи. Жаль, что реализовать их, будучи на пенсии, он уже не сумеет.

Семен Аркадьевич много читал и слушал классическую музыку. Иногда его навещали старые друзья и коллеги и нередко оставались ночевать, когда погода затрудняла отъезд. Минху нравились эти незапланированные встречи, обычно затягивающиеся за полночь, с их долгими, оживленными беседами, добродушными спорами и обильным застольем. Больше всего он радовался приезду своего ученика, хотя Петр Ухов навещал старого профессора очень редко. И хотя Петр подробно не рассказывал о своей работе, Минх с интересом воспринимал любую информацию своего научного последователя, что-то ненавязчиво советовал, от чего-то отговаривал и в эти минуты жил привычной жизнью действующего ученого. Как и любому человеку в годах, Минху не хватало востребованности.

Резкий крик ворона над головой вернул его внимание к тропе. Ученый все дальше углублялся в лес. Он шел к знакомой развилке, где тропа виляла и резко уходила в сторону, уткнувшись в бурный ручей. Семен Аркадьевич подошел ближе. Вчера он заметил, как в прозрачной воде резвилась небольшая форель и ему вдруг захотелось взять в руки удочку и постараться поймать эту осторожную речную рыбешку. Опираясь коленом о ствол поваленной березы и всматриваясь в воду, он вдруг услышал треск сучьев на противоположном берегу ручья. Сквозь малинник кто-то большой пытался пробиться к воде, и через какое-то время Минх с удивлением увидел, как из зарослей наконец вышла кабаниха в окружении нескольких повизгивающих поросят. Зверь посмотрел на профессора и, очевидно, не уловив опасности, принялся жадно пить воду. Примеру матери последовали и похрюкивавшие поросята.