–Поезжай, Салих! Это письмо очень важное, ты и сам это знаешь. Никому не могу доверить его, только тебе. Помни, оно не должно попасть в чужие руки. Ни при каких обстоятельствах. С именем Аллаха, милостивого и милосердного, отправляйся, Салих ага. Как вода быстро стекает с горного склона, так и ты поезжай и возвращайся с добрыми вестями.

Ветер уже привычно загудел для Салиха, удаляющегося от поместья на своем скакуне в то хмурое утро. А его госпожа все вглядывалась вслед аге, повторяя про себя молитву:

– Я вверяю Всевышнему твою преданность и деяния твои. О Аллах, сотвори для раба своего легкую дорогу, и пусть далекое станет близким. Грехи пускай простятся ему, и, куда бы он ни отправился, праведность будет ему путеводной звездой и хлебом его…

Стоял один из дней, когда солнце, встречаясь с влагой, рождало разноцветные дуги среди облаков. Ливень то вдруг начинал, то затихал где-то вдали от усадьбы. В такие моменты среди серости пробивались солнечные золотинки, и было непонятно, что происходит между светилом и небесными водами. Радуга вдруг прозрачными шарфами протягивалась вдаль и растворялась.

Хюррем силилась рассмотреть её многоцветье, но различались лишь два -три оттенка, остальные же были слишком прозрачны. Утомившись за несколько минут, она осторожно перешла с оттоманки у окна к кровати.

За эти несколько недель ей, кажется, стало легче, но иногда она сомневалась в этом. Бывало она могла встать с кровати и сделать несколько шагов. Но были дни, когда всё тело сковывали недвижимые цепи, и даже голову повернуть еле удавалось. В такие периоды она лежала и плакала от бессилия и разочарования.

Сегодня почему-то отступила смурь. Хюррем замирала от страха, что немощь опять придет, и в то же время жадно ловила ощущение жизни в своём теле. Опустившись на кровать, она долго лежала, прислушиваясь к тени и свету. Торопиться было неразумно, но возможно необходимо…

Рука коснулась шёлковых нитей, спускающихся с балдахина рядом с тюлью, и тотчас в дверном проёме появилась служанка. Подождав немного, она подошла ближе, затем ещё ближе, ожидая куда укажет взгляд Хюррем. Но вдруг услышала негромкий голос:

– Твоя госпожа. Жду её.

Пораженный взгляд девушки и невольный возглас были достаточно красноречивы, чтобы понять её волнение. Но Хюррем уже прикрыла веки, и служанка опрометью выскочила за дверь.

Хюррем показалось, что прошли минуты, но за окном опустилась уже вечерняя синь. Листва тревожно качалась под тяжёлыми каплями дождя, комната окуталась в вечерние тени. Хюррем поняла, что просто уснула.

Взгляд обратился к оконному проёму – там стояла женщина, ожидающая пробуждения хасеки. Высокая и стройная, она обладала грациозностью движений и княжеской осанкой. Всё было знакомо в её облике – мягкие светлые локоны, спокойный взгляд, черты лица греческой богини. Её красотой бывали поражены все, кто видел госпожу в первый раз. Но Хюррем смотрела и узнавала, смотрела и не верила своим глазам.

– Здравствуй, Хюррем.

Тонкие пальцы нервно запутались в бахроме сиреневой шали, сильно стянув её на плечах. Голубые глаза напряжённо вглядывались в бледное лицо хасеки.

– Ты… Бейхан....

Да, это была Бейхан, сестра Сулеймана, золовка Хюррем. Дочь великого султана Османской Империи Селима Грозного и жены его Айше Хавсы, Бейхан до определенного момента своей жизни жила словно под счастливой звездой.

Рождённая на следующий год после появления на свет своей старшей сестры Хатидже, девочка оказалась не в пример крепче. Болезни обходили стороной малышку Бейхан. Пока мать трепетала над старшей дочерью, постоянно болеющей и вялой, Бейхан находила себе друзей среди уток и лебедей в садовом пруду. Рыбки и лягушки занимали девочку гораздо сильнее сундука с бусами и платками. Её было не вытащить из сада, и Айше Хавса, бывало, сердилась, что дочка слишком румяная после долгих прогулок. Своим дружелюбным характером девочка располагала к себе всех окружающих, а спустя время начала расцветать словно тюльпан.

Юную красавицу выдали замуж за Ферхата пашу, славившегося необузданностью и грубостью. Обладая спокойным нравом, Бейхан и здесь не стала противиться судьбе. Она была подобна тихому озеру, у берегов которого воинственный и буйный Ферхат находил успокоение и свет.

Суровые бури надолго унесли покой из её дома несколько лет назад. Муж, любимый и родной, был казнён по приказу брата-султана. Словно гром среди ясного неба, это событие ошеломило Бейхан, стерло улыбку с лица. Она не смогла до конца понять Сулеймана в своём горе, не сумела оправдать брата у себя в сердце. Её сил не хватило на это, потому что остатки жизни в её душе принадлежали только Орхану, их маленькому сыну, оставшемуся без отца. Отгородившись от мира, Бейхан предпочла тихую жизнь, пытаясь научиться дышать заново.

Прошло много времени с той поры. Немного больше жёсткости во взгляде, да металла в голосе, вот, пожалуй, и всё, что можно было заметить теперь в султанше. Она осталась такой же красивой, как и раньше. Спина ещё прямее, решительней взгляд и уверенней улыбка.

– Я ждала, когда ты будешь готова встретиться со мной, Хюррем.

Бейхан встревоженно всматривалась в осунувшееся лицо невестки. Всегда энергичная, полная внутреннего огня, с силой во взгляде, сейчас Хюррем не была таковой. Краски исчезли, глаза казались чёрными колодцами и смотрели словно бы мимо. Султанша почувствовала, что её охватывает паника при виде этой женщины.

– Хюррем…

Но та молчала, смотрела и молчала.

– О Аллах, я боялась, что ты будешь слишком потрясена…

– Не понимаю, – наконец выговорила хасеки, – расскажи мне.

Услышав голос, госпожа немного приободрилась.

– Я расскажу, Хюррем, но ты должна отдохнуть, прошу…

– Нет. Расскажи мне.

Бейхан поняла, что ей трудно говорить.

– Хорошо, изволь, ты все узнаешь.

– Салих, мой верный помощник привез тебя сюда, и я смогла вздохнуть с облегчением спустя столько месяцев. Ему стоило немалого труда найти то место в лесной чаще, где тебя держали. Долгие месяцы он провёл в поисках, а я уже потеряла всякую надежду. Слава Аллаху, ты здесь и сможешь окрепнуть после этого испытания.

Хюррем беспокойно задвигала руками по тонкому покрывалу, вспоминая свой плен. Она произнесла тот вопрос, что так не хотела затрагивать сестра Сулеймана.

– Кто? Кто!?

– Хюррем… Не волнуйся, прошу…

– Это Хатидже.

Бейхан вскинула изумленные глаза на собеседницу. Она никак не ожидала услышать имя сестры от самой Хюррем. Вздохнув, султанша была вынуждена признать:

– К сожалению, это и в самом деле была Хатидже, её душа не смогла простить смерть Ибрагима … да и возможно ли такое… Моя сестра перестала слышать голос Аллаха. Она тайно организовала твоё похищение, но в последний момент выдала себя. Салих ага смог разгадать планы Хатидже, он как раз был в Стамбуле в это время. Ещё бы чуть-чуть, и тебе бы не пришлось испытать всё это. Салих с отрядом воинов выехал сразу вслед за твоей каретой. Ведь в тот день ты получила письмо, то самое ложное послание. Его доставили, чтобы выманить тебя из дворца, чтобы ты оказалась как можно дальше от столицы.

Хюррем не забыла, как спешно ей пришлось отправиться в путь. Весть о том, что её сын Селим заболел неизвестной хворью, выбила почву из-под ног хасеки. Она ни разу не усомнилась в подлинности доставленного якобы из Коньи письма.

Сейчас она, прикрыв глаза, внимательно слушала рассказ Бейхан, и ей вспомнилась одна остановка, которую им пришлось сделать в пути. Лошадей нужно было напоить, поэтому они со служанкой Мерием тоже отправились к маленькому фонтанчику для путников. Именно тогда помощник Бейхан Салих ага и проехал мимо них по дороге из Стамбула. Хюррем со слугами осталась незамеченной благодаря случайности, но она видела этот отряд сквозь листву скрывающих её деревьев. Салих ехал во главе, и его лицо показалось Хюррем очень знакомым. Только теперь она поняла, что он напомнил ей тогда Мерджана агу, ведь братья были похожи друг на друга.