Оглянувшись на переноску, я убедилась, что она действительно пуста, а потом осторожно шагнула к гудящему агрегату. При мысли, что животное оказалось внутри, замирало сердце.

– Нет-нет, – покачав головой, возразила я. – Он никак не мог туда забраться. А если бы и смог, как остался незамеченным? Ты бы увидела… Так?

– Роза, – прорыдала Миранда. – Прости! Я знаю, что Барс – единственное, что у тебя осталось. Не понимаю, как так вышло. Он же никогда не сбегал…

– Не глупи, – резко оборвала я. – Что значит «единственное»?! Я не вдова. Мой муж всего лишь в экспедиции. А сын жив. И будет жить! Мне плевать, что врачи поставили на нём крест. И кот найдётся. Уверена, он где-то здесь. Заснул под столом?

Но я обманывала сама себя. Под напичканную датчиками громадину протиснулась бы разве что мышь… По которой проехался каток. Лаборатория, в которой мы работали, была немногим больше одноместной секции.

Негде тут прятаться.

Поэтому Миранда и плакала.

У меня к горлу подкатил ком, но я старательно цеплялась за надежду.

– Скоро центрифуга отключится, и мы увидим, как ошиблись, – уверенно проронила я.

Минуты таяли на синем табло, и мы с Мирандой, будто заворожённые, считали секунды. Сердце колотилось так быстро, что опережало время. И вот раздался тонкий писк, а затем большая круглая крышка начала медленно с шипением подниматься.

По лаборатории распространился резкий запах, и Миранда, зажав ладонью рот, отшатнулась, прижавшись спиной к стене. Я пересилила себя и не последовала её примеру, а сделала шаг вперёд. Заглянув внутрь аппарата, остолбенела от ужаса.

Рыжее тельце растянулось у стенки и напоминало отжатую тряпочку. Всхлипнув, я прикусила губу, а Миранда со стоном уселась на полу. Ещё раз пискнула:

– Прости…

Я помотала головой, не веря в происходящее. Барс, такой спокойный и послушный, больше напоминал плюшевую игрушку, нежели был настоящим котом. Он не бегал по секции, не мяукал, больше спал и даже в туалет ходил едва ли не по часам. Потому администраторы и позволяли мне держать животное.

Как он сбежал? Зачем? Почему забрался в центрифугу?

«Какая разница? – Я не выдержала и разрыдалась. – Его больше нет».

Вцепившись в край центрифуги, оплакивала живое существо, которое оставалось рядом. Миранда поднялась и, обняв меня, горько вздохнула. А потом вскрикнула:

– Роза! Смотри…

Мы обе не могли поверить глазам: Барс шевельнулся. Я торопливо отёрла слёзы и подалась вперёд.

– Быть не может!

Но вытянувшееся кошачье тельце снова шелохнулось. Было видно, как под блестящей шёрсткой вновь соединяются косточки, а мышцы занимают первоначальное положение. У меня по телу пробежались мурашки, когда Барс открыл глаза. Они поразили ярко-алым цветом.

У меня сердце бухнулось о рёбра, но через несколько секунд Барс моргнул и радужка снова стала привычно зелёной. Догадка сверкнула молнией.

– Мира, – шепнула я, быстро оглядывая серебристые пробирки. – Это всё из-за…

Ткнула пальцем в сторону одной, где заметила щель, от которой вилась тонкая струйка пара.

– Что там было?!

– О нет! – Быстро сверившись с тонким планшетом, Миранда побелела. – Образец номер шестьсот тринадцать. Нас уволят.

Но мне было плевать на потерю работы. Окрылённая надеждой, я ахнула:

– Кровь дракона!

Крохотная капелька, которую привезли из системы, где теперь работал мой муж, была особо ценной. Несколько молекул, которые полностью исцелили животное!

– Вот что спасёт моего сына! – Сжимая пустую пробирку, я твёрдо заявила: – Во что бы то ни стало достану такой же образец.

Да, надо взять на себя ответственность, чтобы коллега не пострадала. А потом подписать контракт и, как Эдан, отправиться в систему Звёздных драконов…

– Эй, двуногие, – раздался низкий хриплый голос. – Почему всё вертится?

Пробирка выпала из моей ослабшей руки.

Миранда, закатив глаза, с шумом рухнула в обморок.

– Зачем вам на Луниан? – Чиновник сузил глаза и подался вперёд, сокращая между нами расстояние. В голосе его зазвенели железные нотки: – Вы подписывали договор о неразглашении и как никто знаете, что жить вместе с мужем вам там не удастся.

Я вздохнула и откинулась на спинку жёсткого стула. С момента, как меня уволили по собственному признанию за утрату особо ценного и редчайшего образца, прошло уже несколько недель, но я до сих пор ни на йоту не продвинулась в своём плане. Все мои прошения отклоняли, а назначенные встречи переносили на неопределённое время.

Но его-то как раз и не было.

Доктор Флеминг в последнюю встречу старательно отводил взгляд и на все мои вопросы советовал запастись терпением. Вот только показатели мозговой активности Доминика становились всё хуже, и я боялась, что мой сын больше никогда не очнётся.

Нет! Я сделаю всё, чтобы добыть образец шестьсот тринадцать.

Кровь дракона, которая исцелила кота на моих глазах, обязательно поможет.

Вскинув голову, я сцепилась взглядами с чинушей. Чтобы наконец встретиться с ним, мне пришлось на последние сбережения подкупить уборщицу и, одевшись в её одежду, проникнуть в его кабинет. И я не уйду без контракта!

– Я знаю.

Говорила уверенно и твёрдо, не допуская и намёка на дрожь. Только трезвый расчёт и холодный ум помогут переубедить этого человека. Придётся давить на нужные клавиши, чтобы услышать верную мелодию. Трубы победы.

– Для вас не секрет, что мы с Эданом работали вместе. После его увольнения мне пришлось перевестись в лабораторию, но знания никуда не делись. Я достаточно компетентна для полевых условий, и…

– Вы женщина, – оборвал он, как отрезал.

Но я и не думала сдаваться. Разумеется, чиновник знал обо мне всё, начиная с момента, как я задумалась об исследовательской работе. Или ещё раньше. Завела разговор об этом, только чтобы с чего-то начать.

– Вот именно, – подалась к нему и быстро заговорила: – Я не только женщина, муж которой продал себя ради больничных счетов ребёнка, но и отчаявшаяся мать, которой жизненно необходима огромная сумма денег для операции сына.

Мужчина взгляда не отвёл, но лицо немного смягчилось. Конечно, состояние Доминика для него не секрет, ведь содержание мальчика в клинике оплачивала организация, в которой он работал.

– Возможно, – он сделал ударение на этом слове, – я похлопочу, чтобы вас приняли в программу. Будете сидеть на орбите Луниана и нажимать нужные кнопки.

– Нет! – вскочила я и, опершись ладонями о стол, посмотрела на чиновника сверху вниз. – Буду с вами откровенна, мистер Одли. Оператор станции получает меньше, чем мне нужно. Даже на Луниане! Я умоляю вас о работе на самой планете.

И, обогнув стол, опустилась перед ним на колени.

Мужчина невольно отшатнулся и, дёрнув узел галстука, нервно глянул на зеркало во всю стену. Махнул тому, кто стоял за ним, и на миг закрыл глаза. Тяжело вздохнув, посмотрел на меня так серьёзно, что, будь я в другой ситуации, поколебалась бы.

– Миссис Блер. Отвечу откровенностью на вашу. Вы не представляете, о чём просите. Я понимаю, что у вас, как у многих, создалось неверное впечатление о жизни на Луниане. В этом виноваты предания о прекрасных принцессах и благородных драконах, которые все читали в детстве. Но порядки на планетах системы Звёздных драконов очень сильно отличаются от сказочных. Любой землянин может безвинно пострадать, и никто за него не заступится. Мы не гарантируем сохранение жизни и здоровья нашим оперативным сотрудникам. О чём прописано в контракте.

– Я понимаю, – не поднимаясь с колен, кивнула я и серьёзно добавила: – Большие деньги не платят за красивые глазки. Это цена риска.

– Но для женщины он существенно выше, – на миг поморщился он и выгнул бровь. – Вы же понимаете? В опасности не только ваша жизнь…

И многозначительно замолчал. Я неторопливо встала на ноги и спокойно вернулась на место. Что-то подсказывало мне, что я почти победила. Опустившись на стул, горько усмехнулась и наклонила голову набок.