– Давайте, всецело вас поддерживаю. Давайте выпьем за наше светлое будущее.
– А вы шутник, – сказал Загребский и опрокинул залпом рюмку коньяка. – Вы давеча говорили, что едете посмотреть производство и помочь его восстановить, а если не секрет, что за производство?
– Да какой тут секрет? До революции у моего батюшки, царствие ему небесное, была сыроварня, молочная и масляная мануфактура. Из среднего производства – кирпичный завод. Ну а с приходом объединителей это все национализировали и отдали в так называемое народное пользование. Ну а мы, успев взять кое-какие ценности, оставили все, что некогда нам принадлежало, и, покинув отчий дом, уехали из погибающей страны. После нескольких лет скитаний осели в пригороде Парижа. А однажды волею судьбы или благодаря проведению пришло письмо от Алекса Файфера с предложением помочь восстановить некогда утраченное и принять посильное участие в налаживании и модернизации производства, некогда принадлежавшего моей семье. А чего мы сидим? Вот уже и горячее подали. Может быть, нам еще по рюмашке выпить?
– Давайте, под горячее самое то будет.
– Любезный Николай Михайлович, а вы каким образом тут оказались? Я, конечно, понимаю, что по делам службы, но вы же, как я посмотрю, из благородных.
– Я из небольшого дворянского рода. Мои предки жили на юге империи в маленькой губернии. Имели около тысячи крепостных душ, плодородные земли, держали добротное хозяйство коров, лошадей, коз и множество разной мелкой птицы. Но всему пришел конец, когда появились большевики. Они забрали все, а что не смогли – порушили. Моих родителей расстреляли, а я начал скитаться с теткой, нам приходилось нелегко, отсутствие денег и связей заставило нас пуститься во все тяжкие. Когда мне исполнилось восемнадцать, я вступил во французский легион, где быстро смог доказать, что я намного лучше других, и моя карьера пошла в гору, я смог сколотить неплохое состояние. А после того как началась война и я узнал о русской освободительной армии, я с удовольствием вступил в ее ряды. И теперь под предводительством фюрера я вместе с теми, кто вернет нам то, что было незаконно отобрано. Предлагаю выпить за фюрера и восстановление исторической справедливости.
– За объединенный демократический союз, – сказал Виктор и опрокинул рюмку.
В этот момент в вагон-ресторан зашли две дамы и сели за столик напротив. Загребский склонился и вполголоса, почти шепотом проговорил:
– Витя, смотри, какие девушки, как они тебе? Может быть, стоит их пригласить к нам за столик?
– Симпатичные. А может быть, они не одни?
– Одни, поверь мне, я знаю, – улыбаясь и поднося указательный палец к губам, сказал Загребский. – Ну, так что, Витя? Надо действовать, пойдем. Добрый вечер, дамы, позвольте представиться: Николай Михайлович Загребский, а это мой друг Виктор Васильевич Ваганов.
– Очень приятно, господа, меня зовут Анна Федоровна Адоб, а это моя подруга Светлана Николаевна Запольская.
– Дамы, не согласились бы вы присоединиться к нам и продолжить этот вечер за одним столом?
– А почему бы и нет? – сказала Анна.
– Любезный, подойди, – позвал Загребский официанта.
– Да, слушаю вас.
– Быстренько прибери на столе, поставь еще два комплекта приборов и обнови содержимое столов. И еще принеси бутылочку лучшего шампанского.
Вечер продолжился, Виктор с новыми знакомыми гулял до полуночи, затем Загребский и Анна Федоровна покинули компанию. Светлана Николаевна пододвинулась ближе и, чуть запрокинув голову, спросила:
– По-моему, нас бросили. Что же мы будем делать?
– А что бы вы хотели?
– Еще вина и танцевать.
– Любезный, подай нам вина.
– Пока несут вино, может быть, вы пригласите даму на танец?
– С удовольствием.
Виктор взял руку Светланы и повел даму в центр вагона-ресторана, затем он нежно обхватил ее за талию, и они закружились в легком танце.
Светлана положила голову на плечо своему партнеру и прижалась к нему грудью.
Виктор посмотрел ей в глаза, она взглянула в ответ. На минуту повисло неловкое молчание. Виктор понимал, что, если он сейчас поцелует новую знакомую, она не станет сопротивляться и продолжение вечера будет иметь более яркие последствия. Но внутри что-то не давало ему это сделать. Да, это будет неплохим способом внедрения и, может быть, даже поможет в выполнении задания, но как после этого уважать самого себя? Это же будет предательство той, с кем поклялся быть всю жизнь до гробовой доски. Немного переведя взгляд в сторону, он обратил внимание в закрывающейся двери на силуэт Загребского и еще одного человека. Значит, это все-таки проверка. «Прости меня, моя любимая, но это для того, чтобы мы все жили в мире и спокойствии», – подумал Виктор и поцеловал Светлану. Светлана была не против поцелуя и с бешеной страстью обхватила Виктора.
Ночью Виктор проснулся от жуткой жажды. Светланы не было рядом. Он приоткрыл глаза и увидел, что она достала его чемодан и, открыв его, внимательно осматривает содержимое. Больше всего ее интересовали документы, которые лежали в портфеле, она подсвечивала их лампой и фотографировала портативной камерой.
– Что вы делаете? – сказал Виктор, вставая с кровати.
– Это не то, что вы подумали, – ответила Светлана.
– А что я должен подумать? Вы у меня в купе, взяли мои вещи и копаетесь в них. И при этом делаете фото документов, которые я везу.
– Я вам сейчас все объясню.
– Конечно, объясните, только не мне.
Виктор открыл дверь и прокричал:
– Помогите, здесь вражеская шпионка!
– Постойте, не губите меня. – Светлана попыталась выскочить из купе, но Виктор оттолкнул ее на диван. Она упала, но, встав, хотела рвануться еще раз. В этот момент появился дежурный в сопровождении двух солдат.
– Что случилось?
– Эта дама копалась в моих вещах и делала фото документов, которые я везу.
– Он лжет, он заманил меня в свое купе и пытался мной овладеть. Задержите его и позвольте мне уйти, я не могу больше терпеть этот позор.
– Оставайтесь на месте, мы со всем разберемся, – сказал внезапно появившийся Загребский. – Виктор Васильевич, оденьтесь, пожалуйста, а вы, мадам, прикройтесь одеялом и соберите свои вещи. Одеться вы сможете в соседнем купе, только, пожалуйста, не надо закрывать дверь на замок. В случае если нам что-то покажется странным, мы расстреляем дверь снаружи. Вам все понятно?
– Да что тут может быть непонятного? – сказала Светлана, перекинула одеяло через плечо и взяла свои вещи.
– Ну, что тут у вас произошло? – спросил Виктора Загребский, когда дама вышла из купе.
– После того как вы ушли с Анной Федоровной из вагона-ресторана, наше общение со Светланой наполнилось немного другими красками, и она согласилась продолжить вечер у меня в купе. Ну, дальше, как джентльмен, я не буду объяснять, что происходило, но, когда я проснулся от желания попить воды, я увидел, что она копается в моих вещах и делает фото документов, которые я везу господину Файферу. Мне это очень не понравилось и показалось странным: ладно бы она обчистила мой кошелек и сбежала с деньгами, так нет, ее интересовали документы, которые я везу.
– Хорошо, спасибо вам, Виктор Васильевич, за сигнал, мы со всем разберемся, но также я бы вас попросил, когда прибудете на место, подойти в комендатуру и дать пояснения. Я сообщу об этом инциденте, возможно, следствию потребуется ваше участие.
– Не за что, любой сознательный гражданин поступил бы на моем месте так же.
Поезд подъехал к станции, которая представляла собой небольшое одноэтажное деревянное здание, рядом располагался маленький рынок.
Да, столько времени прошло, прогресс шагнул резко вперед, совместно с людьми воюет искусственный интеллект, летают беспилотные аппараты, а до сих пор глубинка страны находится на уровне начала прошлого века.
Виктор прошелся по рынку и остановился около мужчины, торгующего подержанными вещами.
– Добрый день, что вас заинтересовало? Берите, рассматривайте, недорого.