– Ну, надеюсь, еще свидимся.

– Обязательно свидимся! Вот война закончится – все вместе на Красной площади встретимся и, как когда-то наши прадеды, отметим победу, а потом я вас к себе в гости на Урал позову, вы знаете, как у нас там красиво!

– Да знаю, не раз уже слышал от тебя. Ну что ж, пора прощаться, время вышло.

– До встречи, товарищ полковник.

После этих слов идеолог подошел к грузовику и сказал сидевшим в кузове офицерам:

– Товарищи, примите вещмешок.

– Да, конечно, – ответил ближний к краю офицер.

Виктор ловким движением запрыгнул в кузов. Лица офицеров были незнакомы. Сев на свободное место и положив вещмешок под ноги, идеолог поприветствовал попутчиков, а затем еще раз помахал рукой провожавшим.

– Ну что, Иван Михайлович, все собрались? – спросил водитель стоявшего рядом капитана Хильчука. – А то ехать надо. Вон, видите, как тучи хмурятся, как бы дорогу не развезло.

– Да, всех собрали, этот был последний. Давай, гони теперь на точку сбора.

– Слушаюсь, товарищ капитан, – ответил водитель и быстро запрыгнул в кабину.

Повидавший уже не одно десятилетие и снятый с долгой консервации грузовик тронулся, оставляя за собой расположение части. Провожавшие, как только машина поехала, махнули еще раз на прощание и пошли по своим делам. Дорога быстро опустела. За спиной оставались многие из тех, с кем Виктор служил практически с первых дней войны. В кузове повисло молчание, которое становилось все более напряженным. Грузовик не успел далеко отъехать, как начался артиллерийский обстрел и долго не прекращался. Ехали не спеша. По той же дороге, только в противоположном направлении, шли молодые бойцы из вновь сформированных частей. Вчерашние школьники, они направлялись в неизвестность. На лицах солдат читался страх: им предстоял первый в их жизни, а может, и последний, бой. Они изредка тревожно переговаривались и поглядывали то вверх, то назад, ожидая налета немецкой авиации. Где-то вдали шел бой, и они понимали, что в любой момент немецкие самолеты могут появиться из-за туч и, украшенные крестами и свастикой, начать небольшими группами пикировать на людей, обрушивая град свинцовых пуль и бросая бомбы.

Путь до нового места службы выдался непростым. Как и предвещал водитель, начался дождь, и грунтовая дорога быстро превратилась в поплывшую массу грязи. Грузовик кидало из стороны в сторону, колеса со свистом прокручивались в вязкой жиже. У водителя от напряжения на лбу выступила испарина.

– Эх, говорил я вам, товарищ капитан, раньше надо было выезжать. Видите, вон оно как дорогу-то размыло. И эта зараза, видимо, не хочет прекращать лить. Главное, чтобы не обложной, а то зарядит на сутки, и останемся тут куковать.

– Федорыч, не переживай, я знаю, ты справишься, не из таких болот нас вывозил, – ответил сидевший рядом капитан.

Машина несколько раз застревала, но Федорычу удавалось вырывать свой грузовик из цепких лап грязи. И все бы было хорошо, но на одной из луж машина провалилась в ямку, которую невозможно было заметить из-за заполнившей ее воды. Понажимав на газ какое-то время, Федорыч сказал:

– Ну, все, товарищ капитан, приехали. Сели знатно, надо толкать, сама не вылезет. И кто только решил на эту рухлядь нас посадить?! Есть же новые машины, а не этот колесный пережиток времени. Хорошо хоть двигатель современный поставили, а то хотели бензиновый всучить, с ним бы еще раньше застряли.

– Ну ты и ворчун, вечно тебе что-то не так.

– А что тут может быть хорошего?! И кто только решает, что нужно выдавать эту рухлядь с консервации? И где они ее откопать-то смогли? Я думал, такие только в музее теперь увидеть можно. Я думаю, на этой машине еще мой прадед ездил. И что вы предложите, как теперь из грязи вылезать будем?

– Ну, первое – это не нам с тобой решать, на чем ездить. Значит, так было нужно и новая техника в другом месте нужнее. А ты не переживай, раз надо, значит, будем толкать. А по поводу того, как вылезать, так вон у нас сколько людей в кузове сидит, глядишь, чего-нибудь да сможем сделать, – сказал капитан и, открыв дверь, выпрыгнул в образовавшуюся рядом с кабиной лужу. Подойдя к заднему борту, капитан постучал. – Просыпаемся, товарищи офицеры, приехали.

Виктор, до этого спавший, отодвинул тент и спросил:

– Что случилось, товарищ капитан?

– Вылезайте, машина застряла, дальше ехать не может, нужно толкать.

– Ну, толкать так толкать, – сказал Виктор и, повторив команду капитана, разбудил других: – На выход, товарищи офицеры, надо машину толкать.

Офицеры нехотя открывали глаза, зевали, но при этом быстро покинули борт и встали рядом с машиной.

– Капитан! – прокричал Федорыч. – Давай, пробуй помаленьку, а мы подтолкнем.

Федорыч плавно отпустил сцепление и прибавил газу. Колеса заелозили по грязи, но машина осталась на месте.

– А ну, давай, навались, – сказал капитан и уперся руками в борт.

Его примеру последовали другие. Грязь и вода, вылетавшие из-под колес, добротно обдавали людей, выталкивавших машину.

– Стой, Федорыч, не газуй, грузовик еще сильнее садится! – крикнул капитан.

Виктор вытер лицо от грязи и обошел машину.

– Да уж, дела, знатно засели. Ну, ничего… Федорыч, у тебя топорик есть? – спросил Виктор водителя.

– Есть. А что, машину хочешь порубать на дрова?

– Да ты шутник. Нет, пойду нарублю валежника, накидаем под колеса, глядишь, и выберемся.

– Хорошая идея, – сказал Федорыч и, достав из-за спинки сиденья топор, вылез из кабины. – Тогда и я с вами пойду, а то затек уже весь сидеть сиднем, разомнусь маленечко.

Помимо нарубленного и накиданного под колеса валежника, офицеры смастерили себе длинные рычаги из срубленных березок и подставили их под борт.

– Ну что, давай, Федорыч, пробуй, – сказал капитан и, взяв бревнышко, уперся им в борт.

Федорыч снова плавно отпустил сцепление и начал прибавлять газу. Машина взревела, двигатель истошно завыл, колеса прокручивались в грязи.

– Братцы, навались! – крикнул Виктор. – Товарищ капитан, подкидывайте валежник под колеса, товарищи, кто-нибудь с другой стороны тоже бросайте валежник, а остальные – навались!

Машина еще немного посопротивлялась, но все же нехотя вылезла из сковавшей ее грязи. Умывшись водой из соседней лужи и обтерев одежду мокрой листвой, Виктор залез вместе с другими офицерами в кузов, и движение продолжилось. Под монотонное качание и гул колес Виктор снова погрузился в сон. Ему снилось, что он возвращается домой: его встречала любимая жена и повзрослевшие дети, а он развязывал рюкзак и пытался достать гостинцы. Вдруг сон прервался криком капитана: «Воздух!» Машина резко остановилась. Стали слышны выстрелы пролетавшего беспилотника. Выпрыгнув из кузова, Виктор отскочил в сторону и, перекатившись, укрылся в овраге под тенью куста. Остальные офицеры последовали его примеру и тоже укрылись справа и слева от грузовика в близлежащих кустах. Капитан почему-то не побежал прятаться, а, обогнув кабину, открыл дверцу и попытался вытащить водителя.

– Потерпи, Федорыч, я сейчас помогу тебе выбраться.

Только он открыл дверь, как в тот же момент на второй круг зашел вражеский беспилотный аппарат. Очередная очередь прошлась прямо по кабине и кузову автомобиля. Капитан выпал из кабины, держа в руках Федорыча. Попытавшись встать, капитан резко вскрикнул и снова упал, потеряв сознание. Виктор выскочил из-за своего укрытия, подбежал и, схватив капитана, оттащил его от машины. За ним тянулся кровавый след. Дотащив капитана до приямка, он заметил, что у того глубокая рана на ноге. Последовав примеру идеолога, кто-то оттащил Федорыча. Разорвав штанину, Виктор увидел, что нога капитана сильно посечена осколком – до такой степени, что стало видно кость. В этот момент вражеский беспилотный аппарат, явно не хотевший успокаиваться, развернувшись в небе и выбрав повторный курс, зашел на третий круг. Но вдруг сзади него из-за облаков появился наш истребитель с поддержкой двух беспилотных аппаратов. Короткая очередь – и вражеский беспилотник, забыв о намеченной цели, отвернул от курса и начал набирать высоту. В небе завязался воздушный бой. Виктор в этот момент продолжал осматривать ногу капитана и думать, что делать с раной. Неожиданно за его спиной раздался голос: