Нельзя медлить, никогда нельзя медлить. И только покажется, что это лучшее, на что способна, как на горизонте появляется следующая ступень, требующая максимального включения и внимания. Нельзя останавливаться.

Великое будущее достойно только тех, кто посмеет до него дотянутся. Тех, кто не споткнется. Тех, кто уверенной рукой откроет все двери. Тех, кто втянет обратно каплю крови из носа и улыбнется. Будущее не может достаться ей просто по щелчку пальцев. Ее мир не так устроен. Может быть у кого-то, где-то, в другой вселенной все получается легко. Но только не ей.

Ей претит сама мысль, что придется так прожить всю жизнь. Но придется. Потому, что она должна. Оправдать ожидания. Не упасть в грязь лицом. Быть первой, быть лучшей. Потому, что обязана. Потому, что она – Дэвиер.

Единственным ее протестом стал ярко-синий цвет волос, который удивительно подчеркивал цвет таких же синих глаз. В один прекрасный день, не сказав никому и не спрашивая разрешения, она вернулась домой в новом образе, и с этих пор ходила только с распущенными. Синий водопад спускался до плеч и кричал о том, что у нее есть свое собственное мнение, и собственные решения. Родители тогда просто промолчали, в конце концов, даже с этими волосами она была потрясающе красивой.

Девушка подходит к особняку. Высокий каменный забор давит, наседает, забирается на плечи и душит. Но вместе с этим, дает удивительное ощущение безопасности. Ощущение комфорта и стабильности. В этом заборе вся ее жизнь. Этим же забором она обнесла всю себя.

Не замечать, что к тебе иное отношение учителей. Раз кирпичик. Смотреть в спину уходящей навсегда подруге. Два кирпичик. Не слышать разговоры за глаза. Три кирпичик. Пять, шесть, семь.. Бесконечность. Непробиваемая стена от внешнего мира. Не пропускающая ни ласки, ни злобы. Не выпускающая наружу то, что кипит внутри.

Положение. Как мало в этом слове и как много. Стальной панцирь и хрустальная душа. Нежный цветок за решеткой. Сад, скрывающийся за ледяной пустошью.

И почему. Зачем. Каким правом! Она позволила льду дать трещину. И сквозь нее забить цветному ручейку.

Тихо, осторожно открыть дверь. Не звенеть ключами, встать на носочки, чтобы не стучали каблуки. Можно попытаться заглянуть на кухню, голодный желудок кричит о желании выпить хотя бы молока. Но..

– Анита!

Мама спускается по ступенькам, словно водопад из жалящих снежинок, пронзая кожу.

– Ты хоть понимаешь, который час! Где тебя носило? Скоро экзамены, ты в курсе, что нужно готовиться, а не пропадать неизвестно где?

– А тебя волнуют только экзамены? Я устала. Давай отложим наш разговор на потом.

– Вот ты всегда уходишь от темы. Ты понимаешь, что я за тебя волнуюсь?

– Понимаю. Но прямо сейчас я иду спать.

– Такое твое отношение ни к чему хорошему не приведет. Только посмотри на себя. Чего ты добиваешься? Это что, снова подростковый бунт?

Анита вся сжалась как пружинка, готовая нажать на курок и выстрелить, но от очередной семейной ссоры спас отец, выглянувший из-за спины жены.

– Дорогая, уже поздно. Давайте перенесем наш разговор на завтра. Ани, ты, наверное, голодная, я оставил тебе на столе ужин. Иди, поешь, а потом спать, хорошо?

– Хорошо.

Шаги удаляющихся родителей, шепот, стук двери. Как всегда.

Цветной ручеек покрылся коркой льда, застыл и слился с пустошью. Словно его и не существовало.

Иногда спасти можно лишь словом.

(Где-то на задворках памяти.)

– Не работает! Не работает! Не работает!!

Рут врывается в комнату, удачно уклонившись от шестигранника, летящего в дверь. Где-то позади послышался звон разбитого горшка.

Маленькая тонкая девчонка мечется от стены к стене, срывая чертежи и рисунки.

– Не работает!

Тонкие руки с надрывом поднимают с табуретки железную бандуру. Еще немного, еще чуть-чуть, и траектория движения предмета закончилась бы в клумбе под окном. А осколки стекла еще долго пришлось бы собирать. Но к счастью для васильков и оконной рамы, Рут успел подскочить, перехватить и аккуратно установить железяку на прежнее место.

– Тише, тише, все хорошо.

– Нет! Нет…

Эстер рыдает в объятьях брата, и футболка пропитывается слезами. Вдруг неожиданно отстраняется, будто отдергиваясь от горячих углей.

– Нет! Нет! Нет..

Забивается под стол. Там пыльно, масляно и темно. Там уютно. Рут садится на пол рядом и облокачивается на ящики. Какое-то время слушает рыдания и всхлипы, а потом спрашивает.

– Что у тебя случилось?

– Не работает. Не работает. Я думала.. Думала, что… Что дело в проводах. Я поменяла. Я изолировала. Но не работает. Я бездарность.

– С чего ты решила, что ты бездарность?

– Все. Все так говорят. Я ни на что не гожусь. Только все порчу.

– Те, кто так говорят, просто не знают тебя. А я знаю.

– Но не работает.

– Заработает, правда. Я верю. Хочешь, мы вместе покопаемся?

– Нет. Я должна сама. Я должна одна. Но у меня не выходит. Значит, я никчемна.

– Нет, это значит, что ты еще не нашла нужного ответа. Знаешь, не всегда он находится сразу. Бывает и так, что приходится искать долго. Но я знаю, что ты найдешь.

– Правда?

Зареванная мордашка выглянула из темноты.

– Правда. Иди сюда.

Рут развел руки в стороны, приглашая в объятия. Девчонка подползла и спряталась между коленей.

– Почему тебе так важно сделать все самой?

– Хочу, чтобы вы мной гордились.

– Но мы и так тобой гордимся. Правда.

– Я хочу выиграть в конкурсе. Хочу, чтобы это была только моя победа.

– Ну, так давай тогда не сдаваться. Как думаешь, что тебе нужно, чтобы выиграть?

– Чтобы он заработал.

– И что он делает?

– Ничего не делает. Не работает.

– А что должен делать?

– Должен приносить забытые вещи. Вот забыл ты рюкзак, а разуваться не хочется. А он взял, и принес. Но пока.. Пока он даже с места не хочет двинуться.

– А как его зовут?

– Чаки.

– А как ты думаешь, почему Чаки не хочет двигаться?

– Я не знаю.

–Ну, просто, какие есть варианты. Может он просто слабый, и его нужно хорошо покормить?

– А… А может. Но у меня нет такой сильной батареи.

– У меня идея. Давай сходим на рынок, найдем что-нибудь. Может тебе еще что-то приглянется, а?

У девчонки загорелись глаза. Попасть на блошиный рынок, а еще и что-нибудь оттуда утащить домой… Это лучше, чем все мороженное на свете вместе взятое.

– Правда сходим и купим?

– Конечно. Только давай сначала немного уберемся, хорошо?

– Давай.

***

И почему он сейчас вспомнил ту историю.. Конечно, дело было не в батарее. Но это не имеет значения. Они ведь все-таки нашли то, что нужно.

Вообще не о том думает. Вообще не о том. Смотрит в книгу и ничего не видит. Экзамены, экзамены на носу. Всем эти экзамены только нервы треплют. И чего в них хорошего?

Библиотека наполнена студентами. Кто-то уверенно листает нужные страницы и дополняет конспекты. А кто-то отчаянно пытается наверстать весь семестр за пару дней. Вот Рут из второй категории. Скорее бы все это закончилось. Правда, скорее бы.

Неожиданно на горизонте появляется знакомая фигура. Она явно из тех, кто ко всему давно готов и просто так, на всякий случай полирует свои идеальные ответы.

Ближе, ближе, ближе. Да, точно. Она идет прямо за этот столик. Неужели других мест нет?

– Привет. Ты не против, если я сяду?

– Как будто у меня есть выбор.

– Ну, вообще-то есть. Просто скажи, что против, и я уйду.

– Ладно, садись уже.

– Как лицо? Болит?

– Болит. Но ничего, переживу. Что ты здесь забыла?

– Искала дополнительные материалы.

– Нашла?

– Ну, как видишь.

И Анита постучала пальцем по папкам.

– Ну и хорошо. Но вообще.. Хм.. Эм… Спасибо.

– Ухты. Ты знаешь это слово.

– Не начинай.

– Ладно, не буду. Но спасибо за твое спасибо.