— Едва не угорела, — шепчет, девочку матери протягивая. — Отвели боги в этот раз беду.

Вздохнула с облегчением и по сторонам огляделась.

Соседи судачат:

— Что ж случилось?

— Вроде от искры зажглось.

— Погневался, видать, домовой, раз не упредил.

— За что ж?

— Кто знает…

Зореслава вздрогнула. Словно наяву увидела она, как ведет Крас в дом другую. Охи, стон на сеновале…

— Спасибо тебе, — услышала позади голос.

Обернулась стремительно. Так и есть — стоит Крас и без стыда в лицо смотрит Зореславе. Та нахмурилась:

— Это ты виноват.

Крас дерзко ухмыльнулся:

— Это в чем же?

— Знаешь сам.

И пошла домой, не оглядываясь. Сами пусть разбираются. Главное — живы все.

Шла домой Зореслава да по пути свернула. Ноги сами к святилищу понесли. Бегом бежит Зореслава, коса растрепавшаяся по спине бьется. Прибежала на поляну, перед богами пала, коснулась земли рукой. Перед взором помутилось, тяжко дышать стало. Слышит звон мечей. Крики ярости, стоны, боль… Видит она, как Радимир бьется. Наступает вперед, отражает удары. За спиной дружинники. Старается Зореслава силу свою, что от сердца идет, ему послать, и мнится, будто шибче начинает сражаться он. Яростнее меч вздымается. Вздыхает с облегчением Зореслава. Видит — на груди у него Щит Перуна бьется. Прямо поверх доспехов надет. Вскрикивает в ужасе — нет шнурка. Перерезал меч.

«Что ж ты так неосторожно-то поверх надел?»

Радимир бьется, едва успевает уворачиваться. Шепчет Зореслава:

— Перун, Сварог, защитите его…

Видит она — рука врага. Прямо в живот нацелилась. Уворачивается Радимир, в последний момент заметив. И вонзается прямо в плоть ему этот меч, почерневший от пролитой крови. В бедро вошел, соскользнув.

Оступился Радимир, упал. Кончен бой для него. Подхватил его кто-то под руки.

Видит вновь Зореслава перед собой святилище, божий свет — и от света того больно ей.

— Что ж, по крайней мере, жив…

Встав с колен, обнимает идол, благодарит богов:

— Спасибо, что сохранили…

И постояв так молча, опустошенная идет домой. Чует, что для нее еще ничего не кончено.

Снова ждать.

========== Выздоровление ==========

А едва прошла с того дня неделя, как во двор широкий повозка въехала. Из окна увидела ее Зореслава, руками всплеснула. Будто человек поверх вороха сена лежит.

— Радимир!

Кинулась — а его уж заносят в дом. Трое дюжих дружинников при нем. Двое бесчувственного Радимира держат, а третий в дверях встал и смущенно смотрит.

— Очень он просил к тебе его отвезти. Мы уж поспешали, как могли. Нынче только поутру потерял сознание.

Положили на лавку. Глядит Зореслава — а сухая кожа его пылает, так и дышит жаром. Раненая нога отекла, повязки пропитались желто-зеленым гноем.

— Ну-ка, не стойте там, — резко бросила Зореслава. — Принесите воды лучше.

Растопила печь. Намочила тряпицу да на лоб ему положила. Заворочался Радимир, заметался. Зореслава погладила ласково по голове, прошептала:

— Лежи, лежи. Теперь уж все ладно будет.

И услышав голос ее, Радимир успокоился, затих и задышал ровно. Дружинники переглянулись встревоженно.

Зореслава достала травы — тысячелистник, липовый цвет. Сделала настой, прошептала над ним что-то. Села перед Радимиром на колени, приподняв ему голову.

— Пей, — прошептала она настойчиво. — Выпей, ладо.

Радимир, не размыкая век, сделал глоток.

— Пей еще.

Он глотнул еще раз. Застонал вдруг, стиснув зубы. Зореслава убрала прочь чашу и открыла повязку. Покачала головой:

— Худо дело. Сколько же он помощи ждал?

Воины переглянулись.

— Мы не знаем, матушка. Я его после боя видел, кажись, еще не приходил никто из знахарей. Раненых много было, не поспешали.

— Ясно.

Зореслава вновь принялась за дело. Приготовила отвары целебные — отварила лопуха в молоке, листьев земляники распарила, добавив к ним василька от яда. Приложила к ране снадобье, села на лавку в ногах Радимира — да так и просидела рядом, через равное время повязки меняя.

Уж и солнышко круглое за горизонт закатилося, воины Радимира спать ушли — а Зореслава все сидела, к дыханью любимого прислушиваясь, то и дело бормоча что-то. Заговоры шептала или с богами говорила?

— Ты очнись только, любый.

Вновь повязки поменяла, отвар дала. Чувствует — стал спадать жар. От усталости все перед глазами мутится, спину ломит, но сидит Зореслава, не уходит. Сквозь усталость глядит умиротворенно.

Вот уж солнышко робко заглянуло в избу, коснулось заросшего, измученного постылой лихорадкой лица воеводы. Дрогнули белесые ресницы. Радимир открыл глаза, моргнул пару раз, полной грудью вздохнул. Мутный взгляд его прояснился. Видит женщину он перед собой и узнает.

— Зореслава. Зоренька…

Завозился, за пазуху полез. Вытащил что-то, ладонь раскрыл. Глядит Зореслава, а там оберег ее с перерезанным шнурком лежит.

— Не совсем я его потерял, Зоренька.

Поглядел виновато. Зореслава улыбнулась сквозь слезы:

— Хоть живой остался. Любый…

Потихоньку стал Радимир поправляться. С помощью Зореславы скоро смог вставать. Дойдет до крылечка, сядет и на улицу глядит. То ли деревья-листочки разглядывает, то ли думу думает. Нахмурится, тихонько вздохнет, собаку за ухом почешет и опять замрет. Зореслава не тревожила его. Как обед приготовит — позовет. Тот встанет, идет покорно. И когда лишь упадет взгляд его на Зореславу, тотчас вспыхивает в глазах огонь. Живым пламенем взор тот пышет. Непривычная Зореслава смущается. Опускает глаза, а Радимир подойдет, обнимет ласково и к груди прижмет. Прошепчет:

— Я тебя люблю, Зоренька.

И, не дожидаясь ответа, поцелует в уста. И от сладкой истомы кружится у Зореславы голова.

— Ты только будь здоров, ладо мой.

А как стали силы прибывать, так Радимир по дому помогать начал. Дверь входную осмотрел, нахмурившись.

— Инструмент какой есть?

Зореслава принесла. Радимир споро управился. Поправил дверь, заменил изношенные половицы на новые.

— Я ведь не только биться горазд, я и руками работать умею.

Поправил крыльцо.

— Ты пока что поберег бы себя, — просила Зореслава.

Тот качал головой:

— Довольно уж харчи твои проедать зазря. Пусть хоть польза будет.

А как меч в руки взял, силу пробуя, так поняла Зореслава — уедет вскорости.

— Куда ж ты теперь? Назад на службу вернешься?

Радимир молчал в усы, щипал бровь.

— Не знаю, Зоренька. Не от одного меня зависит. Ты вот скажи — ты могла бы уехать отсюда, если бы кто попросил?

Зореслава задумалась, опустила голову, покачала горестно головой.

— Нет, не уехала бы. Мое место здесь. Уж прости.

Радимир горько скривился, взгляд его стал решительным.

— Что ж, понятно. Прости и ты меня.

========== Возвращение ==========

Скоро и осень наступила. Небо хмурилось, нагоняя тучи, подул холодный ветер, обещая скорую зиму. Мужики торопились хлеб убрать, пока не зарядили дожди.

Зореслава ждала. Радимир, уезжая, сказал — ожидать вестей вскорости. Ан вестей она так и не дождалась — сам приехал. На двор ступил, напоил коня. Обернулся к стоявшей на крыльце Зореславе, усмехнулся лукаво.

— Ну как, Зореслава, рада ль видеть меня?

— Как не рада…

Радимир широко улыбнулся. Сердце Зореславы так и подпрыгнуло в груди, предвкушая неведомое.

— А я от службы отошел, — проговорил наконец Радимир.

Зореслава ахнула.

— Быть не может!

— Как не может, если вот я стою?

Та покачала головой.

— Что ж ты намерен делать?

Радимир вздохнул, посмотрел вдаль. Там, в серых низких небесах, клином летели в теплые края перелетные птицы.