В воздухе затанцевали золотые пылинки. Ретта внимательно осмотрелась по сторонам.

На первый взгляд все то же самое, что и в остальных частях замка. Но если покои бабки Аудмунда были просто не обжиты, то на этих лежала печать безысходности и какой-то тоски. И сразу даже не скажешь, в чем тут дело. Быть может, в беспорядке, который за много лет так никто и не удосужился убрать? Или в том, что среди многочисленных миниатюрных портретов, украшающих каминную полку, не было ни одного изображения мужа?

Ретта подошла и пригляделась внимательней.

— Ты знаешь, кто это? — спросила она Берису.

— Хм, — задумалась та и пробежалась цепким взглядом по лицам. — Имен я тебе не смогу назвать, но это точно маги.

— Почему ты так уверена?

— Потому что на это указывает одежда — мантия. Конечно, колдуны ее носят отнюдь не каждый день, но в торжественных случаях надевают. И потом, я знаю всех хоть сколько-нибудь значимых людей Вотростена. Так вот, это не они. И вряд ли столь гордая женщина, как Кадиа, хранила бы портреты простонародья.

Логика в словах няньки, безусловно, была.

— Если тебе нужен более точный ответ, то спроси Кьярби.

— Не стоит, — пожала плечами Ретта. — Скорее всего, ты права.

— А это, я думаю, магистр Джараак: Бардульв похож на него.

Ретта присмотрелась. Худощавый, даже скорее тощий, с блеклыми чертами лица и пронзительными черными глазами.

«Должно быть, то, что о нем говорят, сущая правда, — решила она. — От одного этого взгляда мороз идет по коже».

Подойдя к столу, она принялась читать названия разбросанных в беспорядке книг. Все до единой по магии.

Недалеко от двери в углу валялся еще один небольшой том, и Ретта подняла его. Пергаментные страницы и кожаный переплет были разорваны, как будто кто-то очень сильный рванул тетрадь в ярости и швырнул, а после еще наступил сапогом. У ножки кровати обнаружился надтреснутый тяжелый шар со следами крови.

— Тоже магические принадлежности? — спросила Ретта Берису.

— Конечно. Обычные вещи уже давно бы убрали, а вот колдовские трогать явно не решились.

Герцогиня еще раз внимательно огляделась по сторонам и кивнула. Скорее всего, нянька была права. А это значит, что магия и Фатраин действительно занимали в жизни прежней княгини весьма серьезное место.

«Быть может, те же мысли она вложила и сыну своему в голову».

Ибо кто, как не мать, имеет первое и главное влияние на ребенка?

Однако, что тут все же произошло?

— Мне кажется, пора заняться нарядами, — невольно прервала ее мысли няня.

— Согласна.

Они направились в гардеробную, и Бериса принялась по одному извлекать платья.

— Проблема в том, — приговаривала она, — что вы с Кадиа совершенно разные. Она брюнетка, а ты блондинка. Однако, быть может, это красное платье тебе подойдет? И зеленое тоже глянь.

Ретта взяла отобранные наряды и подошла к зеркалу. Теплые, и это главное, и почти по фигуре.

— Я сама сейчас быстренько ушью, — сказала Бериса, критически оглядев воспитанницу. — Вот здесь, в талии. И будет все отлично. Ну что, берешь?

— Да, пожалуй, — согласилась та.

Зеленое было глухое, а вот красное интересно открывало плечи, и Ретта решила:

— Сначала им займись.

В конце концов, пока не настолько холодно. Старуха одобрительно покивала и хмыкнула:

— Сделаю. Пойдем, девочка, времени до обеда как раз остается достаточно.

Они забрали платья и направились к себе в покои. Ветер становился все резче и резче, небо окончательно заволокло тучами, и в стекла ударили первые крупные капли дождя.

— Как хорошо, что непогода повременила до нашего приезда в Асгволд, — заметила Ретта, выглядывая во двор.

Дорожки в саду потемнели, веточки чуть подрагивали, колеблемые ветром, однако у горизонта в плотной массе туч виднелся просвет.

Тихонько вздохнув, она проверила, надежно ли закрыты задвижки, и отошла от окна.

Бериса тем временем достала небольшой ларец с рукоделием и уселась в кресло. Шила вотростенка всегда превосходно, и когда-то давно именно она обучила этому искусству воспитанницу.

А Ретта между тем подумала, что время, оставшееся до обеда, как раз можно потратить на обустройство покоев. В интерьере должно появиться что-то, на чем будет отдыхать глаз.

Первым делом, пройдя в гардеробную, она достала из сундука арфу и поставила ее на каминной полке в гостиной. Рядом расположились портреты родителей и Теональда.

«Как он там?» — подумала она с грустью.

К мысли, что почти все, кто был дорог ей до сих пор, остались в прошлом, еще только предстояло привыкнуть. Конечно, даже самая оживленная переписка не заменит живого общения, но если вдруг и удастся уговорить мужа, она все равно не сможет навестить Месаину больше двух-трех раз, а это ничтожно мало.

«Сразу же после разговора с Кьярбьерном сяду за письма», — решила она.

На трюмо Ретта расставила баночки с мазями, духами, рисовой пудрой и ларец с любимыми драгоценностями. На столе оставила пару привезенных из Месаины романов. Кажется, теперь можно было сказать, что покои обрели жилой вид. Еще раз все тщательно оглядев, она осталась вполне довольна результатом.

— Подойди сюда, — попросила ее Бериса. — Примерь.

Ретта надела перешитый няней наряд и подошла к зеркалу. Неизвестно, как он сидел на Кадиа, но фигуру новой хозяйки облегал, выгодно подчеркивая все достоинства.

Няня подошла, осмотрела, сделала какие-то отметки кусочком мела и распорядилась:

— Снимай пока, сейчас еще кое-что подошью, и можешь одеваться.

Наконец, спустя примерно три четверти часа, Ретта смогла надеть уже полностью готовое платье.

Ливень за окном почти совсем прекратился, и солнце радостно брызнуло в просветы, щедро изливая животворную благодать на влажную землю.

Усевшись за столик, Ретта принялась подбирать украшения. Они должны быть достаточно нарядными, чтобы продемонстрировать ее радость от приезда в Асгволд, и не смотреться вычурно или вызывающе, ведь обладательница их еще не успела стать в Вотростене госпожой. В конце концов она отобрала нить из розового морского жемчуга и тонкую серебряную диадему для волос.

— Причеши меня, — попросила она няню.

Бериса споро взялась за дело. К тому моменту, когда раздался стук, последний локон успел занять место в прическе.

— Открой, — велела Ретта няне, вставая.

Дверь распахнулась, и вошел Аудмунд.

— Я вижу, вы оделись, герцогиня, — заметил он. — Очень хорошо. Подобная пунктуальность в женщине весьма похвальна. Обед уже готов, и все ждут только вас.

Ретта улыбнулась:

— Пунктуальность? Вероятно, вам частенько приходилось ожидать, да?

— Мне нет, — признался оборотень, и глаза его весело блеснули. — По счастью, вся моя сознательная жизнь прошла в походах, а опоздания прежней княгини можно не считать — отец распорядился никогда не дожидаться ее появления. Не соизволила прийти вовремя — ее проблемы. Но рассказов женатых мужчин я наслушался на этот счет предостаточно.

Ретта тихонько рассмеялась и вложила пальцы в протянутую ладонь Аудмунда.

«Мы были бы очень красивой, гармоничной парой», — вдруг подумала она, и на сердце ее набежала грусть.

Оборотень осторожно сжал ее руку, ноздри его чутко вздрогнули, а взгляд стал серьезным.

— Сегодня ваш первый обед при дворе Вотростена, — заговорил он. — Ничего не бойтесь. Во-первых, я с вами и в любом случае не допущу, чтобы вас обидели. А во-вторых, будут присутствовать лишь те, кто уже вам знаком. Все будет хорошо.

— Я верю, — серьезно ответила Ретта, глядя ему в глаза. — Спасибо вам, Аудмунд.

Он коротко кивнул, принимая благодарность, и они пошли вниз. Стража, подобно незаметным теням, стояла вдоль коридоров и на ступенях лестниц. Пламя светильников чуть подрагивало, колеблясь, и можно было подумать, что сейчас глубокая ночь. Или утро? Они будто угодили в безвременье, и нет ни прошлого, ни настоящего, только этот бесконечно длящийся момент. И людей вокруг тоже нет.