Дни летели один за другим, словно оторванные от ветки листья. По вечерам Нуаримаан приходил в палатку и чаще всего просто падал без сил, мгновенно засыпая. В себя он приходил спустя какое-то время от запаха еды, принесенной Рейной. Потом они беседовали у костра, и, глядя на мирно подрагивающие в воздухе языки пламени, маг размышлял, как много шансов у него воплотить задуманное.

Разговоры обычно заканчивались далеко за полночь, и Нуаримаан, видя, как у его спутницы начинают слипаться глаза, решительно прогонял ее спать, а сам еще долго сидел над записями и все прикидывал, размышлял, подсчитывал.

Ответа Иласару ждать пришлось дольше, чем предполагалось изначально. Фатраинцы уже начали всерьез опасаться, что сениту просто пришлет старшему брату приказ убить их обоих, однако спустя одиннадцать дней из Исталы пришел долгожданный ответ.

— Вам разрешили пройти через Перевал ветров, — объявил принц Рамору, выходя в центр поляны.

Фатраинцы распрямились, тяжело дыша после весьма интенсивной, продолжавшейся все утро и большую часть дня тренировки, и Рейнаари спросила:

— А что сениту нам запретил?

Нуаримаан убрал со лба слипшиеся от пота пряди и напряженно посмотрел на оборотня. Тот ответил:

— Через территорию Аст-Ино вас не пропустят.

— И как нам тогда к Перевалу ветров попасть? — уточнил маг.

Рамору не смутился:

— Вы пойдете в обход, вдоль восточной границы. Крюк выйдет не слишком большой. Проводника вам дадут.

— Одного? — уточнила Рейна.

— Да. Однако все заставы предупреждены о вашем маршруте. За вами будут наблюдать.

— Хорошо, — Нуаримаан кивнул, в уме прикидывая, сколько дней займет с учетом новых обстоятельств само путешествие, а заодно как долго придется прождать подходящей погоды у Перевала.

Из-за спины командира вышел молодой кесау в кошачьей ипостаси и, выразительно рыкнув, щелкнул хвостом.

— Это Лерук, — представил его Рамору. — Ваш проводник.

— Приятно познакомиться, — ответил Нуаримаан.

Кошак кивнул, очевидно возвращая приветствие, и коротко пролаял:

— Рассвет. Не опаздывать.

— Поняли тебя. Будем, — столь же лаконично ответил маг, и оборотни удалились.

Догорающий посреди поляны костер вспыхнул, выбросив вверх яркие языки пламени. Нуаримаан подошел к нему, подбросил веток и, задрав голову, посмотрел на постепенно темнеющее небо.

— Нечасто мы, маги, глядим на звезды, верно? — заметила неслышно приблизившаяся Рейна.

— Звезд еще нет, — напомнил меридан. — И не скоро появятся. Но я тобой согласен. Хотелось бы знать, почему так случилось.

— И любить по-настоящему маги разучились.

— Это упрек? — улыбнулся мягко Нуаримаан.

Рейнаари фыркнула в ответ:

— Скорее констатация факта.

— Я понял тебя.

— Уверен?

Меридан промолчал, быть может впервые в жизни не зная, что ответить, и, посмотрев в глаза собеседницы, подумал, что они действительно очень красивые. А колдунья между тем продолжала:

— Я вот что подумала. Не ушло ли из нашего мастерства вместе со способностью любить нечто важное? Даже первостепенное. Все ж согласись, что прежде, во времена Далиры, действительно одаренных магов, а заодно и грандиозных прорывов, было куда как больше.

— Считаешь, что любовь — составная часть древних арканов? — задумался Нуаримаан.

— Почему нет?

Рейнаари выразительно пожала плечами и сунула руки в карманы штанов. Меридан задумчиво почесал бровь и, окинув фигуру девушки внимательным, быстрым взглядом, решил не противиться своему порыву и протянул ей руку, крепко сжав тонкие и такие сильные пальцы. Ее уверенное ответное пожатие согрело душу.

— Я обязательно подумаю над твоими словами, — пообещал он. — Завтра же. А пока давай собираться?

Рейнаари в ответ кивнула:

— Давай.

***

Проводник им достался совершенно не разговорчивый. Лерук всю дорогу молчал, лишь изредка кивая башкой в ту сторону, куда требовалось свернуть, да рыком предупреждая о возможных препятствиях. Впрочем, магам в пути и не требовалась компания.

Чаще всего они ехали вдоль берега моря. Волны накатывали то разъяренно, то лениво, почти степенно, и Нуаримаану временами казалось, что оно о чем-то говорит с ними, только фатраинцы по глупости и неопытности своей не понимают.

Временами юркая и быстрая, словно змея, тропа сворачивала под лесные своды, и тогда два мага имели возможность любоваться раскидистым резным шатром над головой и густыми орешниковыми зарослями.

— Ты знаешь, — заметила Рейнаари, задумчиво покусывая губу, — когда я приезжаю на материк, то никак не могу поверить, что такая красота растет сама по себе, без помощи магов. Это просто невероятно!

— И совершенно волшебно, — кивнул в ответ Нуаримаан и тепло улыбнулся. На лице его отразилось выражение тихой радости. — Я понимаю, о чем ты. В детстве, когда я с родителями впервые приплыл в Гроим, испытал то же самое. С тех пор я немного привык, но сердце все равно временами вздрагивает. Все кажется, что стоит неосторожно махнуть рукой, и зелень исчезнет до конца, подчистую.

Лерук покосился на фатаринцев и слегка ощерился. То ли сердился на них за что-то, то ли, что было более вероятно, беззвучно смеялся, однако те не обиделись, понимая, что в самом деле смотрятся со стороны довольно нелепо.

Рейнаари приставила руку козырьком к глазам и долго вглядывалась в подлесок, выискивая там что-то. Заметив птиц или следы зверья, она улыбалась и указывала на них спутнику. Нуаримаан подумал, что меньше всего в этот момент девушка напоминала грозную боевую колдунью, способную доставить немало неприятностей неосторожному противнику.

Широко раскинувшееся над морем небо вздрагивало под ударами северного холодного ветра. Низкие серые тучи сгущались, и несколько раз Лерук, замедлив бег, садился на камни и всматривался в горизонт. После этого он коротко взрыкивал, приглашая магов продолжать путь, и менял направление движения. Те следовали за ним, не задавая вопросов, понимая, что им вряд ли ответят.

«Да и не станут оборотни нарушать данное однажды слово, — подумал Нуаримаан. — На этот счет можно быть совершенно спокойным».

Пару раз ему показалось, что он видит среди подлеска смутные тени. Должно быть, это были те самые пограничники, о которых их предупреждал принц Рамору. Тогда маг коротко кивал, приветствуя невидимых стражей, и Лерук, глядя на него, снова щерил пасть в безмолвном смехе.

Первый раз заговорил кошак тогда, когда солнце окончательно опустилось за горизонт. Он вывел их на поляну, с трех сторон окруженную лесом, а четвертой примыкавшую к морю.

— Стоянка, — коротко сообщил кесау и, выразительно щелкнув хвостом, сел и начал демонстративно вылизываться.

Рейнаари коротко фыркнула, давя в груди смех, а после спрыгнула и полезла в седельную сумку.

— Я за дровами, — сообщил Нуаримаан, спешиваясь вслед за ней.

— Хорошо, — кивнула та.

Через некоторое время уже уютно горел костер, булькала в котле вода. Лерук убежал, ничего не удосужившись объяснить, но маги не переживали и не собирались его искать. Ясно было, что по крайней мере к утру их проводник вернется.

«А может и раньше, — подумал Нуаримаан. — Наверное, на охоту умчался».

Маг за метил, что за весь день пути кесау не съел ни крошки.

Дождавшись, пока костер прогорит, он закопал картошку в угли и, разлив травяной напиток по кружкам, позвал к импровизированному столу спутницу. Та убрала меч, с которым тренировалась, и коротко кивнула:

— Благодарю.

Устроившись поодаль, в паре локтей от Нуаримаана, она улыбнулась ему широко и приветливо и принялась за ужин.

Меньше всего их уютные посиделки походили на то, к чему меридан привык на Фатраине. Там сложно было найти того, с кем можно было вот так просто помолчать. Обычно воздух искрил от тщательно сдерживаемого напряжения, а равнодушие и скрытую неприязнь можно было пощупать руками.

Когда с едой было покончено, из подлеска тихо и почти незаметно показался их проводник. Устроившись у костра, он укрыл морду лапами и задремал.