Громко пели соловьи, и густой запах меда дразнил воображение.

— Родная! — воскликнул он, увидев ее, и рванулся навстречу.

Ригердта кинулась к любимому со всех ног, с размаху влетев с объятия, и светлые косы ее хлестнули его по спине.

— Иласару, — горячо прошептала она. — Жизнь моя.

Она обхватила ладонями его лицо и принялась жадно рассматривать. Глаза его сверкали, верхняя губа чуть подрагивала от сдерживаемой страсти. Он с шумом втянул носом воздух и, проведя языком сперва по ключице, потом по шее, вдруг неожиданно усмехнулся и прошептал:

— Ну, наконец я дождался. А то все «повелитель» да «повелитель».

Ригердта застыла на одно короткое мгновение, а после звонко расхохоталась. Он жадно принялся гладить ее по спине и бедрам, и женщина, выгнувшись, тихонько мурлыкнула и чуть прикусила его плечо.

— Ты будешь моей женой? — спросил он.

— Разумеется! — ни секунды не раздумывая, воскликнула она.

— Роди, пожалуйста, мне двух детей, — попросил он.

Возможно, для человека подобные слова в столь интимный момент прозвучали бы странно и нелепо, но не для оборотня. Кесау привыкли еще до заключения союза договариваться о числе желаемого потомства, и часто фраза о наследниках звучала до официального предложения.

Поэтому Ригердта лишь кивнула в ответ и уточнила:

— Почему именно двое?

Мужчина посмотрел любимой в глаза и охотно пояснил:

— У наследника обязательно должен быть старший.

Она улыбнулась и потянулась к его губам, прошептав:

— Сколько пожелаешь, мой дорогой, столько и рожу.

— Спасибо, — поблагодарил Иласару и, наклонившись, скрепил их грядущий союз поцелуем.

В конце концов они, правда, решили, что двух детей им мало и сошлись на трех.

Вийнеку был заключен на следующий день же поутру на главной площади в присутствии всех двадцати четырех олетэка. Был принц Рамору с женой и детьми и бабушка невесты Кимеда, а также тетя Наэра с Тэньяти и двое их сыновей. И толпы народа, пришедшие порадоваться за своего повелителя, которому повезло обрести свою истинную половинку.

Эпилог

— Ну что, пришла пора, кажется, объявить наследника? — спросил Иласару и, ласково улыбнувшись, посмотрел на жену.

В окошко заглядывала поздняя весна. Бурно цвели яблони, солнце щедро делилось радостью и теплом.

Ригердта кивнула и подошла ближе. На руках у мужа сидел их младший сын Ниммакиру, которому недавно исполнилось уже три месяца. Он живо вертел головою по сторонам, а двое старших, сын Леониру и дочь Милуэй, смотрели на него, и на их подвижных мордочках светилось выражение неприкрытого удовлетворения.

«Радуются, что бремя наследия легло не на их плечи», — подумала мать.

И она, конечно, видя перед глазами пример мужа, а до него отца и старшего брата, собственных детей осуждать не могла.

Она вновь обернулась к Иласару и положила ладони ему на плечо.

— Согласна с тобою, — мурлыкнула она и, тихонько рыкнув, прикусила его за мочку уха.

Муж оскалил клыки и, крепко обняв Ригердту за бедра, прижал к себе.

На площади начинал собираться народ. О намерении повелителя было объявлено еще накануне. Теперь же, дождавшись, когда стражи распахнут двери, советники торжественно вошли в тронный зал и выстроились в ряд.

Тут были и мужчины, и женщины, молодые и преклонных лет. Пришли также все наследники кланов, которых успели уже объявить.

Иласару отпустил супругу и, перехватив поудобнее сына, вышел вперед.

— Я представляю вам, — заговорил он, — нашего младшего сына. Ниммакиру, мой наследник и ваш будущий повелитель. Приветствуйте его.

Оборотни щелкнули хвостами и дружно опустились на одно колено. Малыш, словно в подтверждение слов отца, широко улыбнулся и выпустил коготки.

Стражи распахнули двери, и Леониру с Милуэй первыми вприпрыжку кинулись на площадь. Толпа замерла, задержав дыхание, и вышедший с женой и советниками повелитель вновь повторил уже для всех то, что было сказано только что для узкого круга.

— Объявите в кланах, — закончил он.

Народ закричал, и заигравшая музыка не смогла заглушить их радость. В Аст-Ино теперь есть наследник!

Милуэй начала притоптывать в такт песне, а после махнула на все рукой и пустилась в пляс. Центр площади был спешно освобожден, и вот уже к принцессе начали присоединяться пары танцующих.

— Отец! — позвал Леониру. — Давай сюда Нима!

Иласару отдал наследника старшему, и тот принялся осторожно кружиться на месте за компанию с братом.

А их отец обнял жену, крепко прижал к себе, и они забыли обо всем, отдавшись танцу и тому счастью, которое теперь бушевало в них. Одному на двоих.

— Что ж, не все мечты должны сбываться, — сказала вдруг Ригердта.

— О чем ты? — уточнил Иласару.

Она пояснила:

— Когда мы познакомились, я хотела стать командиром.

— Теперь передумала?

— Вовсе нет.

— Тогда не вижу, почему стоит отказываться от желания.

— Но… — растерялась оборотница.

Ее муж рассмеялся:

— Любовь моя, даже у людей твой возраст еще считается молодостью, а ведь ты рысь. Твоей жизни вполне хватит, чтоб дважды выйти замуж, родить пятерых детей и воплотить мечту.

— Хм, — только и смогла ответить она.

***

Летописи гласят, что Ригердта действительно стала одной из эйири, маршалов Аст-Ино. Она трижды водила войска в бой. Один раз вместе с отцом, второй с братом Арндольвом и в третий одна.

Ее брак с Иласару никогда не был расторгнут впоследствии. Они прожили вместе почти пятьдесят лет, и когда настал час, она сама закрыла ему глаза.

Ее сыновья от первого брака навещали мать, и младший из них в свое время переселился жить в Исталу. Старший же продолжил в Вотростене род отца.

Принц Ниммакиру стал повелителем оборотней после смерти Иласару.

Ригердта больше никогда не вступала в повторный союз, храня верность памяти второго супруга.

========== Энергии древних арканов ==========

— Бардульв приходился тебе родным племянником, и все-таки я прошу тебя, Нуаримаан, постарайся не мстить за него, — попросил Рьятен спутника и, бегло оглядев начисто разгромленные в ходе недавних боев покои магистра, нахмурился и покачал головой.

— И не собирался, отец, — ответил ему молодой маг лет тридцати на вид и сунул руки в рукава парадной мантии.

Любой, увидевший двух мериданов впервые, легко заподозрил бы в них близких родичей. Высокой, крепко сложенной фигурой, серьезным, пронзительным взглядом темных глаз, а так же темно-русыми волосами Нуаримаан напоминал отца, однако более мягкими чертами лица, очевидно, удался в мать.

— В этих покоях придется делать серьезный ремонт, — задумчиво проговорил Рьятен, и сын его мягко улыбнулся в ответ.

— Теперь ты магистр, — ответил он. — Вряд ли кто-то сможет тебе запретить.

— Не в этом дело, — вновь покачал головой отец.

За окном, на фоне прогорающего багряно-розового заката, полыхнули отблески зеленоватого зарева. Влажно пахло догорающими пожарищами, и все же в разных концах города то и дело раздавался веселый смех, сопровождавшийся нестройными, рваными звуками музыки. Рагос праздновал приход к власти нового магистра. Тот факт, что впервые за многие и многие сотни лет им оказался не некромант, а природный маг, лишь добавляло жителям острова поводов для оптимизма.

Рьятен приглашающе кивнул головой, и Нуаримаан прошел вслед за отцом на увитый плющом балкон. Подобрав ближайшую грустно повисшую плеть, он быстро прошептал слова заклинания и, убедившись, что растение воспряло, улыбнулся.

— Месть, это удел слабых, отец, — заметил вслух Нуариаан и посмотрел вдаль, на изломанную линию горизонта. Туда, где за холодным проливом на юго-востоке располагался Вотростен. — Тех, кто не способен уместить в своей голове полноту истины. Во всем, что с ним случилось, Бардульв виноват сам и только сам.

Рьятен тяжело вздохнул:

— И все же некроманты не успокоятся. Им по-прежнему нужен источник силы.