— Достоин!

— Он точно достоин!

Голоса, подобному шумящему морю, усиливались, и Тьелпэринквар ответил всем наконец:

— Покидая вместе с родичами Аман, я не предполагал, что это однажды случится. Я подчиняюсь решению нолдор и своего родича Финдекано Нолофинвиона и принимаю свою судьбу.

Куруфинвион приблизился к нему и склонил голову, и тогда Фингон, легко и радостно улыбнувшись, возложил на нее королевский венец.

Воины взорвались ликующими возгласами, а Нолофинвион проговорил:

— Айя, нолдоран!

— Поздравляю тебя, — откликнулся и посланец валар.

Тьелпэ поднял лицо к небу и закрыл глаза. Широкий, яркий сноп света вдруг брызнул из-за облака, облив его фигуру золотом, и тихая мелодия заиграла в отдалении. Но были ли это эльфы, доставшие инструменты, или сама природа, никто так и не смог сказать.

====== Глава 124 ======

— Только в такие моменты до конца понимаешь, как же на самом деле хорошо жить, — раздался задумчивый голос Тьелкормо.

Тяжелый полог палатки откинулся, и Охотник вышел, опираясь на плечо Тинтинэ. Замерев на пороге, он вдохнул полной грудью. На меланхоличном, все еще немного бледном лице его застыло выражение покоя. Отсутствующий взгляд был обращен к небу. Ярко светили звезды, и теплый, ласковый ветер играл полотнищами стягов. Умиротворяюще потрескивали вдалеке костры, однако тут и там то и дело раздавался скрежет металла и стоны раненых, не дававшие забыть о том, что произошло недавно.

— Как ты себя чувствуешь? — с тревогой в голосе поинтересовалась Тинтинэ, и Турко, посмотрев на нее, улыбнулся ласково.

— Хорошо, — ответил он, — лучше многих иных.

Деву такой ответ не устроил, она нахмурилась и уже намеревалась что-то сказать, когда увидела две приближающиеся фигуры. Куруфинвэ и Майтимо подошли и приветствовали обоих:

— Alasse.

— Какие новости? — спросил братьев Тьелкормо.

Тинтинэ перевела взгляд с любимого на его родичей и обратно и уже намеревалась незаметно уйти, когда Турко решительным жестом обнял ее и тем самым пресек попытку.

Майтимо ответил так же тихо и вдумчиво:

— Целители все еще борются за жизнь Глорфинделя. Алкариэль просила мастера Рамиэля помочь им. Удивительно, что он все еще жив.

— Наверное, все дело в том, что верные успели вовремя, — предположил Курво.

Майтимо кивнул:

— Согласен.

— В любом случае, надеюсь, что Индилимирэ не понесет первую в ее жизни утрату, — вставил Тьелкормо, и всем показалось, будто Итиль на один короткий миг закрыло облако.

— Может, присядем? — предложил Курво. — Тебе, наверное, еще тяжело стоять.

— Да, немного, — согласился Турко.

Они прошли к костру, и старший лорд Химлада сел на бревно с помощью Тинтинэ.

— Не уходи, — попросил он ее, привлекая к себе, и, уткнувшись носом в ее волосы, вдохнул нежный, такой знакомый и до боли родной аромат.

Дева обняла его в ответ за талию и положила голову на плечо. Братья терпеливо ждали, и наконец Охотник заговорил, все так же задумчиво и неспешно:

— Не знаю, как объяснить, что чувствую. Я словно долго спал и теперь проснулся — все чувства необычайно остры. Впрочем, Курво, ты, полагаю, меня понимаешь. Я ведь в самом деле успел увидеть порог Чертогов Намо.

Сидевший напротив Искусник нахмурился и с силой стиснул руки, так что побелели костяшки пальцев. Тьелкормо продолжал:

— Когда я пришел в лагерь, то чувствовал себя очень плохо. Накатывала слабость, голова немного кружилась. Я думал, это последствия боя и боли от вашей с Морьо смерти. А оказалось, это из-за раны. Я ведь даже не заметил, когда получил ее.

Тут Турко ненадолго прервался и чуть приподнял рубаху, чтобы вновь взглянуть на повязки с левой стороны туловища, словно они могли рассказать ему, как именно крохотное пятно оранжевого света смогло так серьезно повредить эльда.

— Потом, — он коротко вздохнул и оправил одежду, — когда моя Тинтинэ позвала целителей, меня разом накрыла слабость. Я такого прежде никогда не чувствовал. Помню, как небо над головой закружилось, а голос целителя стал глухим и очень далеким. Помню испуганное лицо Тинтинэ. Помню, как попытался вскочить, когда мне сказали что ты, — Тьелкормо кивнул в сторону младшего брата, — жив. А потом свет померк, и я оказался будто в плотном сером тумане. И далеко впереди отчетливо проступили очертания Мандоса.

Он снова вздохнул и крепко обнял любимую.

— Морьо я там не видел, — вновь заговорил он. — Да это уже и неважно. В любом случае, однажды мы еще непременно встретимся с ним. Может быть, даже скоро — вряд ли он захочет слишком долго сидеть в гостях у Намо. А я… Когда я вернулся, то первое, что увидел, тоже была Тинтинэ. Я уцепился за ее взгляд, словно за якорь, и именно он не позволил мне вновь провалиться туда, в безвременье. А после целители закончили лечение, и я в самом деле был спасен. Не знаю, что я делал бы без своей любимой.

Майтимо перевел взгляд на деву и с благодарностью улыбнулся. Та кивнула в ответ и спросила, поглядев на Келегорма:

— Может быть, я пока пойду, проведаю Глорфинделя?

Тьелкормо нахмурился:

— Погоди. Тебя к нему сейчас все равно вряд ли пустят, а я хотел сказать… Может, мы отпразднуем нашу помолвку прямо тут, на поле битвы? Пока все родичи в сборе. А то поди собери вас всех снова. Да и я…

Он сцепил пальцы и перевел взгляд с Майтимо на Куруфинвэ и обратно.

— Что ты? — уточнил Старший.

— Не хочу больше откладывать. Теперь, когда Тинтинэ мне ответила «да», ждать нет никаких сил. Я ведь все же Тьелкормо. Да и жизнь моя теперь принадлежит Тинтинэ. Без нее меня бы уже не было.

— Понимаю, — кивнул Майтимо. — А ты что скажешь?

Он поглядел на будущую родственницу. Та задумчиво покусала губу и наконец ответила:

— Мне все равно, где заключить помолвку — здесь или в садах Химлада. Если вы хотите теперь, то я не буду возражать. Ведь главное не место, а те слова, что будут сказаны. И любовь.

Она подняла взгляд на Тьелкормо, и тот несколько долгих мгновений смотрел ей в глаза.

— Мелиссэ, — прошептал он, — теперь, когда с Клятвой покончено, что еще у меня осталось? Я люблю тебя и хочу, чтобы наши судьбы стали в конце концов одним.

— Я тоже этого хочу, — горячо прошептала дева.

— Тогда не будем откладывать и проведем церемонию прямо сейчас. Ибо утро теперь явление зыбкое и ненадежное.

Майтимо встал, уже намереваясь пойти и заняться приготовлениями, когда Курво вдруг спросил:

— Ты собираешься обручиться прямо так, без колец?

— Проклятье, — выругался Турко. — Совсем забыл про них. И ты, конечно же, не взял из Химлада инструмент.

— Не предполагал, что он мне здесь пригодится, — ухмыльнулся младший брат.

— Что же делать? — Тьелкормо нетерпеливым жестом запустил пальцы в волосы и с силой дернул прядь.

Майтимо бегло оглядел себя и снял с собственного пояса пару серебряных колец разного размера, к которым обычно крепил необходимые в походе мелочи:

— Эти годятся? Пока обручитесь тем, что есть, а после, дома, доведете их до ума.

Огорченное лицо Тинтинэ просветлело, а Турко схватил предложенные звенья и воскликнул:

— Они подходят идеально. Благодарю!

Весть о помолвке Тьелкормо Фэанариона облетела лагерь нолдор в мгновенье ока. Все, кто был в состоянии и не находился в дозоре, наскоро привели себя в порядок и направились к одному из шатров целителей. Искусные в музыке верные отыскали маленькую ручную арфу и две флейты. Из остатков вечерней трапезы было собрано импровизированное угощение. Но самое причудливое зрелище на этом торжестве представляли сами виновники торжества. На женихе был надет доспех, на поясе крепился меч, а невеста была одета в простую дорожную тунику. Правда, Лехтэ успела заново заплести ей волосы. Однако ни лент, ни каких-либо украшений отыскать так и не удалось.

И все же сияние глаз влюбленных затмевало блеск любых драгоценных камней. Тьелкормо и Тинтинэ встали рядом, глядя друг на друга, и те родичи, кто был жив, кто не был занят погоней или борьбой со смертью, собрались вокруг. Заиграла музыка, и Келегорм, оглянувшись на Старшего, дождался его кивка и заговорил.