Пространство вокруг стремительно менялось. Краски исчезали, звуки стихали, а впереди, за серой чертой, терпеливо ждала тьма. Вечная, изначальная. И еще одна фигура, напоминавшая недавно убитого валу.

Моргот сопротивлялся, искажая своей сутью даже то, что, казалось бы, исказить невозможно. Он вливался, втекал в саму границу, всеми силами стараясь избежать того, что ждало за ней.

— Стой! — закричал Куруфин и спустя несколько мгновений оказался рядом.

— Опять ты! — гневно воскликнул вала.

— Ты не избежишь своей участи!

— Как и ты, глупый сын Фэанаро, — усмехнулся Моргот.

— А я и не стремлюсь к этому, — с этими словами Куруфин шагнул вперед, увлекая за собой сопротивлявшегося Врага.

Серая черта охотно пропустила фэа и сущность валы, оставив их вдвоем в абсолютной пустоте.

Искусник не мог сказать, сколько прошло времени по привычному ему счету Арды, потому как там, где он очутился, его как такового просто не существовало. Однако вместо страха или отчаяния им овладело любопытство, желание исследовать, познать то, что теперь его окружало. Моргот был где-то рядом, явно пытаясь выбраться отсюда, но, судя по волнам ярости, что исходили от него, не преуспевал. Фэа Искусника перемещалась в пустоте, всеми силами стараясь понять, как ориентироваться в столь странном месте. А еще где верх и низ, где право и лево, где… Странное кружение подхватило душу и потащило куда-то, потянуло, окончательно запутывая Искусника.

— Лехтэ, — неожиданно подумал он, словно одного имени жены было достаточно для того, чтобы эта круговерть остановилась. Эмоции бурлили в душе, вскипали и остывали, поднимались и вновь успокаивались, но неизменным было одно — его любовь.

— Верно. Лехтэ, — раздался ласковый голос, и теплый золотой свет со всех сторон окутал Куруфина.

— Единый? — догадался он.

— Так меня тоже называют, — ответил голос. — Но ты клялся быть с той, кого только что звал, называя меня иначе.

— Эру Илуватар, прошу простить…

— Это не имеет значения. Важное другое… — свет сделался чуть менее ярким, и Искусник смог разглядеть силуэт, находившийся в этих золотых лучах.

— Лехтэ! — узнал он и рванулся к супруге, но налетел на невидимую стену.

— Только если ты решишь, что та клятва важнее, — строго произнес Создатель.

— То есть?

— Ты несколько раз взывал ко мне. И был услышан. Теперь решай…

— Да, я желаю быть с любимой до конца Арды и даже после!

— Хорошо. Да будет так! — произнес Единый.

«Он же не имел в виду, что она теперь окажется здесь?! Нет, я же сказал однозначно. Лехтэ, прости, Лехтэ…»

Искуснику вдруг показалось, что мириады обитаемых миров стремительно закружились вокруг него. Раздалось пение столь удивительное и воистину прекрасное, какого он никогда не слышал там, в Арде. Золотой свет вспыхнул, на мгновение ослепив…

— Ты… ты вернулся! О, Курво! Ты здесь! — раздался рядом голос жены, и такие знакомые ладони бережно сжали его лицо.

Куруфин пытался осознать, где же он, что с его роа, когда душа услышала такой важный ответ:

— Мне известны все ваши помыслы, дети. И я никогда не обреку вас на страдания. Ни в одном из миров. Помни об этом.

Лехтэ рывком распахнула глаза и поняла, что вновь находится в платке.

«Я принял решение, — наконец, казалось вечность спустя, ответил Эру. — Твой вопрос был справедлив. Первая клятва, данная Куруфинвэ Атаринкэ моим именем, тоже должна быть исполнена. Только потом, когда окончательно выйдет ее срок, я спрошу его о второй. А пока… До конца Арды и после нее, как было сказано им самим, он будет с тобой. Пока существует Эа. Я возвращаю его фэа из Безвременья обратно в тело. Полученные в боях раны будут залечены. И если вдруг до окончания назначенного им самим срока он снова когда-либо погибнет, то его будет ждать общая со всем народом эльдар участь. Да будет так».

— Благодарю, Единый! — уже вслух воскликнула Лехтэ.

От тела мужа ее исходило пронзительное, густое золотое сияние. Оно приподнялось, принялось тихонько покачиваться, и страшные раны, полученные им в последнем бою, начали зарастать на глазах. Нолдиэ вскочила, все еще не до конца веря своим глазам, и вдруг все разом закончилось. Сияние исчезло, тело Курво опустилось на лапник, на котором и лежало до этого, и ее муж, чуть слышно вздохнув, пошевелился и открыл глаза.

— Ты… ты вернулся! О, Курво! Ты здесь! — крикнула Лехтэ и кинулась к нему.

Вбежали стражи, давно уже прислушивавшиеся снаружи к происходившему, и с неподдельным удивлением и восторгом посмотрели на ожившего лорда.

— Даже умереть, и то нормально не вышло, — притворно проворчал Курво и, проведя ладонью по лицу, посмотрел на жену. — Мелиссэ. Я пришел. К тебе.

Лехтэ упала на колени, и Атаринкэ обнял ее голову, прижав к своей груди.

— Лорд, это вы! — обрадовались наконец верные, теперь окончательно поверившие, что произошло небывалое.

— Я, — подтвердил Фэанарион.

Было видно, что сотни вопросов теснятся в этот миг у него в голове, но не было сил пока их задать. Он сидел на полу палатки, то улыбался, то хмурился, и только несколько минут спустя, поглядев в лицо жене, поцеловал ее.

Фэа его теперь снова обретала целостность.

====== Глава 123 ======

— А ты не спешил, — пробормотал Туор сквозь зубы, поднимая меч. — Впрочем, все ваше племя трусливое. Только с беспомощными и умеете воевать.

Он презрительно сплюнул, и Саурон, стоявший напротив, злобно ощерился:

— Ты ответишь за эти слова, смертный выродок!

— Попробуй заставить!

Сталь ударила о сталь, высекая искры, и Глорфиндель, помогая другу, зашел сзади. Майя бился, успевая отражать удары с двух сторон, однако возможности колдовать у него уже не оставалось.

В узком пространстве коридора верные не могли прийти на помощь лордам. Они лишь удерживали тварей на расстоянии и старались не допустить, чтобы тот, кто был теперь после гибели Моринготто их главной целью, не скрылся, как делал это не раз.

Неровное пламя факелов потрескивало и чадило, словно гневалось на кого-то. По углам плясали кривые тени. Туор наступал, тесня своего противника туда, где у него не осталось бы пространства для маневра, и Глорфиндель уже успел дважды ранить падшего майя.

«Все-таки мечник из него никудышный, — подумал приемный сын Финдекано. — Он маг, а не воин».

И этим следовало воспользоваться. Впрочем, даже сейчас Саурон представлял нешуточную опасность. Нолдор видели, что он все же пытается колдовать, пользуясь любой заминкой в бою, а потому торопились. Майрон петлял по коридорам, которые знал, пожалуй, слишком подробно, и в глазах его плясали нехорошие огоньки, а на губах играла кривая усмешка.

В лицо Туору и Глорфинделю ударили лучи Анара, и лорд Виньямара на миг зажмурился. Саурон, воспользовавшись этим, ударил, однако меч его звякнул о металл — Глорфиндель преградил падшему майя путь. Враг зарычал в бессильной злобе, и тут подошедший со спины Эарендил полоснул клинком прислужника тьмы под коленями. Тот заревел, и этот крик раскатился по окрестностям Ангамандо подобно горному обвалу. Майрон махнул рукой, его меч вошел Глорфинделю в грудь, и нолдо, покачнувшись, полетел со стены. Верные ахнули, и сразу двое кинулись вниз в надежде достать бывшего лорда дома Золотого цветка и, пока не стал слишком поздно, доставить целителям. О худшем думать они не хотели.

— Ты ответишь, тварь! — вскричали в гневе одновременно Туор и его сын.

Лорд Виньямара достал кинжал и почти не глядя метнул, ударив следом мечом и перерезав сухожилия на руке Саурона. Тот выронил оружие и прошипел сквозь зубы:

— Мы еще встретимся с тобой в другом месте и при других обстоятельствах.

Почуяв неладное, Туор кинулся вперед, однако майя, хромая, уже исчез, скрывшись в едва заметную щель между скал, ставшую видимой лишь когда падший удалился на значительное расстояние. Эарендил остановился и несколько долгих секунд глядел перед собой в пустоту.