— Потом. Все расскажу. Не сейчас, — Финвэ обессиленно прислонился к стене.

Лантириэль огляделась и, убедившись, что они и правда находятся в покоях нолдорана, потянулась к любимому, пытаясь ощутить, что тот, как и прежде жив. Синдэ не знала, почувствует ли Карантир ее незримое присутствие, поймет ли, что она так желает ему сказать, но продолжала представлять дорого ей нолдо, обнимать и закрывать собою от всех бед.

Тингол же, оглядевшись по сторонам, поприветствовал Мириэль и подошел к Финвэ:

— Благодарю за спасение. Что дальше?

— Решим. Пока что располагайся. Сейчас расскажу тебе про Лютиэн.

Вздохнув, Финвэ обнял Мириэль, в очередной раз пожелав, чтобы проклятия Элу не принесли вреда ни в чем не виноватому внуку.

— Ну, вот и все, — вздохнул Туор и резким движением вложил меч в ножны. — Мы уезжаем.

Он подошел к жене и поглядел ей в глаза долгим взглядом, в котором читались беспокойство и нежность. Взяв ладони Итариллэ в свои, он поднес ее пальцы к губам и поцеловал, а после крепко обнял. Она прижалась щекой к его груди, и некоторое время супруги стояли посреди своих покоев, слушая дыхание друг друга, шелест листвы и шепот волн за окном.

— Вы встречаетесь с дядей Финдекано в Ломинорэ? — уточнила Идриль.

— Да, — подтвердил Туор. — Мы с Эарендилом приведем половину воинов Виньямара, а люди из дома Хадора будут ждать нас уже там. И вместе с атто мы отправимся на север.

Итариллэ вновь тяжело вздохнула и обхватила мужа двумя руками, словно боялась потерять.

— Никогда и ни за кого я так не волновалась прежде, — призналась она. — Быть может, дело в том, что если я потеряю тебя или сына, то уже навсегда. Вы не вернетесь из Мандоса, как отец или дядя.

— Мы постараемся уцелеть, — ответил Туор решительно. — И я обещаю, что присмотрю за Эарендилом.

Идриль вздохнула:

— Его уже не удержишь — восемнадцать лет, совсем мужчина. Как тебе в день нашей свадьбы.

Туор улыбнулся, и в уголках его глаз обозначились едва заметные лучики морщинок. Итариллэ подняла руку и с нежностью провела пальцем по щеке мужа. Она никак не могла привыкнуть, как быстро меняется ее любимый. Не успели оглянуться — а половина его жизни уже прошла. Она старалась не думать о том дне, когда потеряет его навсегда, и все же сердце болезненно щемило, с каждым годом все сильнее.

«Теперь этот бой, — подумала она с уже ставшей привычной тоскою. — Если его убьют, то он просто уйдет от меня немного раньше. Хотя мне от этого не легче».

— Пойдем, прогуляемся к морю? — предложил муж, видя, что мелиссэ загрустила.

— Да, пожалуй.

Они взялись за руки и, покинув дворец, не спеша направились к ближайшей песчаной косе. На первый взгляд все казалось таким же, как прежде — как год, как десять лет назад. Но если приглядеться, то становилось понятно, что жизнь города нолдор переменилась. По улицам сновали воины, ехали повозки, нагруженные продовольствием и оружием. От главной площади раздавался громкий голос лорда Эктелиона, который с частью воинов нолдор оставался в Виньямаре. Далеко у горизонта, там, где прибрежный песок сливался с голубым, покрытым белыми барашками морем, все так же привычно покачивались корабли фалатрим. Кричали чайки, и восходящий Анар золотил небосвод.

— Туор, — с болью в голосе прошептала Итариллэ, и муж, обернувшись к ней, порывисто обнял любимую. — Постарайся вернуться, прошу тебя.

— Я сделаю все, что в моих силах, — ответил он твердо. — Мне тоже не хочется тебя покидать, elenya. Но для того, чтобы ты и все те, кто нам доверился, были счастливы, я должен это сделать.

— Разумеется, — кивнула нолдиэ. — Как принцесса эльдар и дочь короля, я все понимаю и совершенно согласна. Но как твоя жена — не могу смириться. Жизнь моя…

— Я люблю тебя, — прошептал Туор и, склонившись, со всей страстью поцеловал жену.

Потом они долго стояли, любуясь восходом, и море мерно пело о чем-то своем. За спинами их в садах цвели вишни, и казалось невозможным представить, что, может статься, они больше никогда не увидятся. Наконец, когда на берегу показалась высокая фигура сына, Туор и Идриль, по-прежнему не размыкая рук, пошли к нему.

— Если что, связывайся осанвэ с отцом. В смысле с Финдекано, — сказал Туор жене. — Я тоже буду передавать тебе известия через него.

— Хорошо, я поняла тебя. Непременно, — пообещала Итариллэ. — За нас не переживай — мы точно справимся.

— В случае необходимости фалатрим отвезут вас всех на Балар. Дедушка Кирдан обещал.

Итариллэ кивнула и крепче сжала пальцы мужа. Эарендил подошел, приветствуя обоих родителей, и мать, поглядев ему в глаза, в который раз попыталась угадать, какой из двух народов сыну ближе. Но в ясном, открытом взгляде его нельзя было прочесть ничего.

— Ну что, йондо, готов? — спросил Туор.

— Я да, — улыбнулся сын. — А ты?

Он перевел взгляд с отца на мать и обратно, и Итариллэ, поняв, отпустила руку любимого и, порывисто поцеловав его, сказала:

— С тобой мое благословение. Пусть звезды и Единый хранят тебя. Вас обоих.

— Благодарю, мелиссэ.

Она по очереди благословила мужа и сына, и Туор, еще раз на прощание поцеловав жену, сел на подведенного верными коня. Отряд нолдор, готовый покинуть город и отправиться навстречу Врагу, терпеливо ждал своего командира. В толпе остающихся мелькали печальные, взволнованные лица нисси. Проблескивало в свете лучей Анара оружие, и Идриль, обведя своих любимых взглядом, вдруг ощутила глубоко в сердце спокойствие.

«Все будет хорошо», — поняла она.

Пропел рог Туора, возвещая отправление, и нолдор двинулись в сторону Ломинорэ, чтобы присоединиться к войску нолдорана в последней битве.

Дувший с востока теплый, ласковый ветер доносил ароматы медового разнотравья и стрекот сверчков. Келеборн подставил лицо свету густо высыпавших на небо звезд и прикрыл глаза.

— Опять я прощаюсь с Дориатом, — проговорил он задумчиво и немного грустно. — И снова не знаю, доведется ли вернуться. Все повторяется.

— Так было и будет всегда, — эхом откликнулся Трандуил и задумчиво улыбнулся в темноте. — Все, что происходит с нами, уже случалось когда-то и повторится вновь. Меняется лишь форма.

— Ты точно решил отбыть на границу? — в голосе сына Галадона прозвучало с трудом сдерживаемое беспокойство.

— Да, — уверенно подтвердил король. — Ведь ты отправляешься в земли леди Алкариэль, а мне больше некому доверить командование.

Друзья стояли у самого края леса, недалеко от моста, перекинутого через Эсгалдуин, и на серьезных, сосредоточенных лицах их, устремленных в ночную тьму, застыл вопрос, смешанный пополам с решимостью.

«Что готовит нам всем грядущее?» — подумал Келеборн и, заложив руки за спину, оглянулся на Трандуила:

— Ты боишься, что отряды Врага прорвутся через армии нолдор и выйдут к Дориату?

— Именно так. Я не сомневаюсь в доблести тех, кто отправляется к вратам Ангбанда, но я прежде всего король и должен думать о своем народе. Стражи справляются с возложенными на них задачами, но только в мирное время. Отсутствие же командующего во время войны может обернуться катастрофой.

— Не буду спорить, — секунду помолчав, ответил Келеборн. — Я хорошо их знаю, так как сам не единожды водил в бой. Но я от души надеюсь, что ты вернешься домой целым и невредимым, мой друг. Иначе что станет с Дориатом? Со всеми нами?

Ороферион помолчал, а после признался:

— Надеюсь, в следующий раз такой проблемы не встанет. Я очень хочу детей, мой друг. Когда закончится бой, мы с Тилирин приведем сына. В Дориате будет наследник.

— Ты уверен в этом?

— Не я, а жена.

— Что ж, ей можно верить. Нисси смотрят дальше нэри и видят глубже.

Трандуил, не выдержав, в голос расхохотался:

— Опять эти твои нолдорские словечки! Я часто только по смыслу угадываю, что ты хочешь сказать. Ты говоришь о бесс и бен?

— Именно так, — Келеборн немного смущенно улыбнулся и развел руками. — Привычка.