Тьелпэринквар задумчиво кивнул:

— Но получится ли у нас уговорить их оставить Химлад?

Курво хмыкнул:

— Легкой беседы я и не жду. А твоя мать наверняка бы предпочла отправиться вперед, вместе с воинами. Но хватит нам одной воительницы в семье.

— Алкариэль все же едет? — догадался Тьелпэ.

— Вот именно, — ответил Курво, и голос его прозвучал чуть резче, чем следовало бы.

Младший лорд Химлада тут же представил горячие споры, которые наверняка велись на эту тему совсем недавно.

— Она настроена решительно, — вздохнул Искусник. — Говорит, что ее место как госпожи Врат впереди воинов. И я даже близко не представляю, что будет, если она там погибнет. Что мы все скажем Кано, когда он возродится?

— Будем надеяться, все обойдется. Вастаки, которых она приютила, уж точно будут следить за ней и не упустят случая продемонстрировать доблесть.

— Вот еще один момент, который вызывает у меня вопросы. Зачем они приехали в такую даль?

— Не веришь их желанию сразиться с Врагом?

— Отчего же, верю. Но должно быть что-то еще.

Тьелпэринквар пожал плечами:

— Я говорил с князем Хастарой на празднике Середины лета. Мне показалось, что он ищет славы.

— Ты так считаешь?

— Да. Он хочет, чтобы его имя осталось в веках. Нормальное желание для человека. Но на востоке для этого мало поводов. Что он мог бы сделать там? Поймать очередного князька? Завоевать парочку деревень? Для него это мелко, да таким и не удивишь никого. Меж тем участие в решающей битве мира может воистину прославить его. Он не предаст, я уверен, и будет искать повода продемонстрировать доблесть.

— Да будет так, — кивнул Курво. — Что ж, раз мы все решили, то пойду к Лехтэ и попытаюсь ее уговорить.

— Удачи, — улыбнулся сын.

Искусник хмыкнул и, хлопнув Тьелпэ по плечу, отправился в сторону донжона. Тьелпэринквар же, убедившись, что дядя занят, отправился искать Ненуэль.

Любовь… Даже она была обманом. Злым колдовством, оставившим после себя тяжелую рваную рану на фэа. Исцеление не наступало, скорее наоборот, бывший король Дориата мучился с каждым днем все сильнее, вспоминая некогда дорогую ему Мелиан и их дочь, чья рука и отправила его в Чертоги.

«Лютиэн, как ты живешь после… после…» — мысли путались, мрачные видения представали перед Эльвэ, заставляя его душу забиваться в угол отведенных ему покоев. Судьба его единственного дитя, что выбрало некогда путь тьмы, виделась Тинголу особенно горькой. Страшные чудовища окружали Лютиэн, глумились над ней, наслаждаясь некогда прекрасным телом принцессы, и даже приволокли ее к одному из лордов прОклятых нолдор. Оставшийся равнодушным к ее мольбам, но польстившийся на…

— Нет! — металась фэа Эльвэ. — Как ты мог, Финдарато! Будь ты проклят! Проклят!!!

Крики терзаемого видениями Эльвэ гасились стенами, сотканными из липкого серого тумана, однако некоторые отголоски все же разносились по коридорам, вызывая у почувствовавших эти вибрации фэар стойкое желание поскорее удалиться в иные части Чертогов. Однако нашлась одна, не испугавшаяся и устоявшая пред колдовством Намо душа. А вскоре к ней присоединилась и вторая.

— Куда мы направляемся… государь? Дальше нет ни покоев, ни залов, — удивилась Лантириэль.

— Я же просил, не надо этого. Зови просто по имени, — откликнулся Финвэ.

— Простите. Я… я очень постараюсь.

Они шли все дальше, постепенно приближаясь к странной, очень неприятной на вид завесе.

— Что это? — удивилась Лантириэль и невольно отступила назад.

— Чьи-то покои, — спустя несколько мгновений ответил Финвэ.

— Как там можно находиться? — ужаснулась фэа девы. — Мне и здесь страшно. Я словно вижу, как… как варги рвут еще живого Морьо.

— Это чары. Поверь, с ним все в порядке. Мне… я тоже вижу сейчас разное, но твердо знаю — это ложь.

— Но как?

— Я не могу объяснить. Возможно, это часть меня. Или же лишь пробудившиеся способны отличить чары. У меня нет ответа.

Синдэ кивнула, но едва ли слышала нолдорана. Ее фэа сжималась от ужаса, вынуждая закрываться от мира ладонями и тем самым еще четче видеть, как орки тянут по земле израненного нолдо, хохочут и глумятся, а впереди их ожидает слуга темного пламени.

— Ланти! — Финвэ встряхнул деву. — Путь назад помнишь?

— Я не оставлю вас здесь!

— Но…

— Я смогу, — твердо заявила она и шагнула вперед, к серому туману. Дева прикоснулась рукой к завесе и… увидела комнату Тингола.

— Скорее, там кто-то есть! — прокричала она Финвэ, исчезая в стене.

Нолдоран последовал за ней, немало удивившись перемене в настроении девы. В самом дальнем углу они заметили душу, сжавшуюся в комок и беспрерывно стонавшую.

— Проклят… проклят, — повторяла она, не видя нежданных гостей.

— Государь?! — ужаснулась Лантириэль.

— Эльвэ? — не поверил глазам Финвэ.

— Что он видит? — с жалостью произнесла синдэ, не зная, как помочь Тинголу.

Собственные кошмары оставили ее, как только она пересекла туманную завесу.

— Тебе лучше не знать, — тихо ответил Финвэ.

— Но как… — Лантириэль замолчала, осознав, что нолдоран делится своими силами с несчастной фэа, желая вытащить из кошмарного плена.

— Эльвэ! — наконец громко позвал он.

— Где… где я? — с трудом произнес бывший король Дориата.

— В Чертогах Намо.

— Так, значит, меня и правда… — он резко замолчал.

— Твое роа убито. Но душа еще жива. Пойдем с нами, — позвал Финвэ.

— Зачем? Если все, что я видел, правда… Мне незачем более существовать.

— Это были насланные кошмары.

— Уверен?

— Да. Идем с нами. Я расскажу, что действительно стало с твоей дочерью, — спокойно проговорил Финвэ.

— Так, значит, Финрод не…

— Еще раз подумаешь такое про моего внука, я лично тебя отправлю за грань, — жестко ответил нолдоран.

— Прости, я не подумал, что вы в родстве.

— Ты много о чем не подумал в свое время. Но не будем об этом. Ты идешь?

— Да, — впервые раздался уверенный голос Эльвэ.

Обрадовавшаяся Лантириэль поспешила к туманной стене, однако вместо нее теперь бушевало пламя. И оно не было иллюзией — огонь жег души, вынуждая их отступать.

— Позвольте, я все же попробую пройти сквозь него, — произнесла синдэ.

— Если ты этого хочешь, — пожал плечами Элу.

— Не стоит, — ответил Финвэ. — Он может уничтожить твою душу. Нам надо найти иной путь.

— Жалко, что здесь нет Макалаурэ, — произнесла она.

— Я не буду звать сюда внука. Возможно, эта комната и задумывалась как ловушка.

— Тогда…

Финвэ сделал упреждающий знак рукой и подошел к одной из стен.

— Ланти, погляди, — позвал он спустя какое-то время.

— Это зеркало? — удивилась дева.

— Не совсем. Мы же видим не себя, но тех, о ком только что говорили.

— А если бы я сейчас подумала о Намо… — договорить синдэ не успела — в неправильном зеркале возник образ владыки Мандоса.

— А если мы поговорим не о созданиях Эру, — раздался голос Тингола.

— Ты хочешь увидеть Дориат? — спросил Финвэ.

— Для начала, хотя бы коридор, по которому вы пришли сюда.

Эльвэ оказался прав, и зеркало показало путь, проделанный душами Финвэ и Лантириэль.

— Попробуем пройти? — предложила синдэ.

— Обязательно, — ответил нолдоран, развернулся и, взяв за руки деву и Эльвэ, быстро пересек комнату, шагнув в противоположную стену.

Души незамедлительно оказались в уже знакомом коридоре, и Ланти вновь охватил ужас. Огненный бич падшего майа хлестал истерзанного Морьо, вызывая с каждым ударом хохот собравшихся вокруг тварей.

Финвэ не слушал причитаний девы и вновь начавшихся проклятий Элу, а тащил их за собой, уводя подальше от гиблого места. Сил становилось все меньше, тем более, что он и сам видел ужасающие картины, но продолжал упрямо удаляться от ставшей вновь туманной стены.

— Мельдо? — Мириэль положила малышку и подошла к внезапно появившемуся в дверях мужу. — Что случилось?