«Нисси придают столь важное значение пустякам, — тепло улыбнулся сын и с любовью поглядел на аммэ. — Ведь главное, что века ожидания прошли и мы с Ненуэль наконец скоро будем вместе. А все остальное такие мелочи».

Вслух же он ответил:

— Благодарю, он действительно великолепен.

Теперь же Тьелпэринквар проворно оделся и, подойдя к каминной полке, взял свой золотой венец. В дверь постучали, и мгновение спустя вошел Курво.

— Готов? — коротко спросил он и оглядел сына внимательным, цепким взглядом.

— Да, атто, — кивнул тот.

— Хорошо, — немного поколебавшись, признал отец. — Я правда рад, что ты нашел свою любовь, и она ответила тебе согласием.

Отец и сын замолчали и несколько долгих мгновений смотрели друг другу в глаза, безмолвно разговаривая. Тьелпэринквар на минуту попытался представить, какой была бы его помолвка, если бы все они теперь находились в Амане. Наверняка, был бы большой праздник, на который собрались бы обе семьи. Пришел бы король.

Тьелпэ нахмурился и тряхнул головой. Отчего-то представшая перед внутренним взором картина показалась ему донельзя фальшивой и нелепой. Ненастоящей. А настоящая была тут, с ним рядом — и скромный праздник в кругу семьи в присутствии лишь верных и посланников наугрим, и Ненуэль, что ждала теперь совсем рядом от него, через пару комнат. И смертные земли с наступившей осенью. Фэа Куруфинвиона обдало волной тепла и нежности, и он улыбнулся.

— Вот теперь ты действительно готов, — объявил Искусник, словно в самом деле мог читать мысли. — Все правильно. Пора.

Он первым вышел и взял подошедшую жену под руку. Оба направились в сад, где им предстояло встретить жениха и невесту, а Тьелпэринквар, в последний раз глубоко вздохнув, решительно вышел из покоев и постучался в дверь возлюбленной.

— Входи! — раздался звонкий голос, и сердце нолдо подпрыгнуло, сжавшись от мгновенно подступившей нежности.

Он толкнул дверь и, переступив порог, увидел дочь Глорфинделя. Она стояла у окна, в том самом бордово-золотом платье, с бриллиантами в волосах, озаренная яркими лучами Анара, и казалось, светилась изнутри. Тьелпэ попробовал подобрать слова, которые могли бы выразить его чувства, но не смог. Тогда он просто распахнул осанвэ, открыв мелиссэ свою душу.

— Мельдо! — воскликнула она и бросилась ему на шею.

Тьелпэ крепко сжал ее, словно боялся потерять, а потом прошептал на ухо:

— Пора.

— Тогда идем, — ответила дева.

Рука об руку они спустились вниз, и мелодия, легкая и чарующе-нежная, поплыла над садом. Те из верных, кто был искусен в музыке, теперь с удовольствием играли, и звуки арф и флейт плыли в воздухе, обнимая золотистые яблони, березы и клены.

Тьелпэ вел любимую по дорожке туда, где их ждали его родители, и вновь на короткое мгновение пожалел, что отец и мать Ненуэль не могли разделить с ними радость.

«Если только, — подумал он вдруг, — послать Глорфинделю осанвэ. Получится ли? У меня вряд ли, а вот у нее…»

Он бросил быстрый взгляд на невесту, и та, поняв его без слов, удивленно и явно заинтересованно подняла брови. Дева кивнула, сообщая, что поняла идею, и она вновь обернулась к родителям Тьелпэринквара.

По обе стороны от дорожки стояли верные, в первых рядах важно топтались гномы, и на их серьезных лицах читалась гордость от того, что их позвали на помолвку эльфийского лорда. Чуть дальше, недалеко от Искусника, стоял Тьелкормо с Тинтинэ и Аредэль с мужем. И все.

«Что ж, остальные обещали приехать уже на свадьбу», — подумал Тьелпэ, от души надеясь, что задуманное удастся осуществить и никакие козни Врага не помешают.

Лехтэ широко улыбалась, глядя на сына и его невесту, и даже Курво казался не таким мрачным, как обычно. Тьелпэринквар с Ненуэль остановились, и музыка смолкла. Искусник, помолчав немного, заговорил:

— Что ж, сегодня помолвка немного необычная, потому что родичей невесты с нами нет. Но я вполне убедился, что Глорфиндель дал свое согласие, поэтому, в свою очередь, охотно даю свое.

Он говорил, и голос его далеко разносился по саду. Гости слушали, затаив дыхание. Даже легкий ветер стих, словно тоже хотел поприсутствовать.

Когда Куруфин замолчал, Тьелпэринквар достал из кармана два тонких серебряных кольца. Одно, поменьше, надел на палец Ненуэль, второе отдал ей.

— Хорошо подумала? — спросил он полушутя, полусерьезно. — Готова связать со мной ближайшей весною свою судьбу?

— Да, — не колеблясь, ответила дева. — Хорошо подумала и не испытываю ни малейших сомнений.

Она уверенно надела кольцо на палец Тьелпэринквару, и тот, склонившись, обнял любимую и поцеловал.

Со всех сторон полетели поздравления, но первыми, с позволения лордов, подошли поздравить наугрим. Дув важно погладил бороду и протянул резную серебряную шкатулку:

— Лорд Тьелпринквар, мы очень гордимся, что нам, первым из всего подгорного народа, выпала честь быть приглашенными на вашу помолвку. Примите от нас этот скромный дар.

— Благодарю, почтенный Дув, — ответил Тьелпэ, чуть склонив в знак уважения голову.

Тем временем Ненуэль подняла крышку и, увидев ожерелье и венец гномской работы, воскликнула:

— Как красиво!

Наугрим надулись от гордости, а вскоре их место заняли другие гости, желавшие поздравить. Вновь зазвучала музыка, и Тьелпэринквар, поклонившись отцу и матери, обернулся к невесте и протянул руку, приглашая на танец. Ненуэль с удовольствием вложила пальцы в его ладонь.

====== Глава 107 ======

— Значит, все-таки о нас не забыли, — вздохнул Трандуил и, сцепив пальцы рук под подбородком, задумчиво хмыкнул.

— Признаться, жаль, но этого следовало ожидать, — тихо произнес советник.

За окном уже успели сгуститься сумерки. На столе мерно горел светильник, отбрасывая длинные полупрозрачные тени.

Сидевший напротив Серегон кивнул, давая понять, что он тоже весь внимание, и Голлорион продолжил:

— Разведчики осторожно расспросили подруг и некоторых родичей Моэлин. Они рассказали, что незадолго до того злополучного праздника наша аданет стала куда-то часто и надолго уходить, хотя прежде любовью к длительным пешим прогулкам не отличалась. Знакомые, разумеется, заинтересовались, но Моэлин старательно уходила от ответов на прямые вопросы. Тогда разведчики решили сами за ней проследить, и вот что удалось выяснить. За пределами леса Бретиль, на самой границе Нан Дунготреб, она встречалась с неким существом, по виду напоминавшим эрухини. Однако в нем отчетливо ощущалась Тьма.

— Это был нэр? — уточнил Серегон.

Голлорион кивнул:

— Да, однако разведчики не рискнули подходить слишком близко, а потому даже эльфийский слух уловил лишь часть разговора. Но они явно ссорились. Порождение тьмы, назовем его так, был очень недоволен, но и Моэлин бурно жестикулировала и кричала, что ее обманули. По обрывкам фраз удалось отчасти восстановить картину. Похоже, посланник Ангамандо явился к границам королевства с заданием и, после недолгих поисков, вышел на эту самую Моэлин. Ей было предложено в разговоре между делом попробовать направить какого-нибудь аваро в паучьи пустоши, чтобы проверить, насколько легко этот народ поддается убеждению. В награду же ей была обещана ваша, государь, рука.

Трандуил вздрогнул от неожиданности и удивленно поднял брови:

— Моя?

— Да, — подтвердил Голлорион.

— Гордыня, я полагаю? — предположил Серегон.

Второй советник кивнул:

— Именно так. Девица возжелала немного славы и эльфа в качестве мужа в придачу. Но не простого, а благородных, лучше всего королевских, кровей. Слава Андрет ей не давала покоя.

— Если не ошибаюсь, у той истории несчастливый конец, — покачал головой Серегон.

— Вы правы. Но, как это часто бывает среди атани, Моэлин думала, что она умней и хитрей, с ней-то уж точно ничего скверного не случится.

Транудил едва заметно поморщился:

— Что ж, надеюсь, теперь она поняла, что ее надежды не оправдаются.

— Совершенно верно, — подтвердил Голлорион. — Более того, тот спор с посланником Ангамандо и был спровоцирован известием о вашей помолвке. Ведь квенди, один раз выбрав любимого, не меняют решений.