— Пусть звезды ярко светят тебе в пути, мой милый. С тобой мое благословение.

Она поцеловала сына в лоб и добавила:

— Если путь окажется долгим, присылай иногда вести.

— Хорошо, матушка, обещаю. И благодарю.

Он замолчал, обдумывая, как лучше выразить то, что его тревожит, и в конце концов решил сказать прямо:

— Меня тревожит отец.

— А что случилось? — нахмурилась Лехтэ.

— Мне кажется, Клятва слишком давит на него. Этот груз может стать непосильным. Но я не могу не уехать, аммэ. Прошу тебя, присматривай за ним.

— Я постараюсь, — откликнулась она. — Но ты и сам хорошо знаешь своего отца — он никому не позволит слишком близко подойти к себе. Даже мне.

— Понимаю. Но, может, если ты будешь рядом…

— Я сделаю все, что от меня зависит.

Они еще немного поговорили, обсуждая предстоящий отъезд, и, погасив светильники, вдвоем отправились в столовую. С рассветом же Тьелпэринквар вывел во двор коня и приветствовал Асталиона:

— Alasse!

— И тебе доброго утра, лорд, — откликнулся тот. — Ну что, ты готов?

— Вполне!

Он вскочил в седло, и верные поспешили последовать его примеру. Затрубил рог, возвещая отбытие, ворота распахнулись, и небольшой отряд покинул главную крепость Химлада, практически сразу повернув на юго-запад. Тьелпэринквар отправился навстречу своей судьбе.

====== Глава 93 ======

— Осторожней! — предупредил Тьелкормо и протянул спутнице руку.

Тинтинэ, уже было собиравшаяся, как в детстве, разбежаться и перепрыгнуть через встретившийся им неширокий овраг, вложила пальцы и легко перескочила на другую сторону.

— Благодарю! — ответила она.

Охотник улыбнулся и, поправив лук со стрелами за плечом, не отказал себе в удовольствии между делом полюбоваться блеском лучей Анара в волосах девы.

— Надо бы поискать удобное для привала место, — произнесла Тинтинэ и, зажмурившись, раскинула руки и обратила лицо к видневшемуся сквозь листву небу, с удовольствием вдыхая пряные ароматы лета и вслушиваясь в шорохи подлеска. — Пора перекусить.

— Согласен, — с готовностью откликнулся Турко и, выбрав из двух одинаковых троп одну, пошел по ней, не выпуская из вида легко идущую рядом деву. — Жаль только, что вода совсем закончилась.

— Можно поискать, — предложила она.

— Ближайший ручей в двух лигах. Идем туда?

Он посмотрел на нее, ожидая согласия, однако его спутница внезапно остановилась и предложила:

— Можно поискать здесь. Вдруг отыщется?

— Каким образом? — не понял Фэанарион.

За много сотен лет он исходил просторы родного Химлада вдоль и поперек и лучше многих иных знал окрестные леса. Каждую кочку, каждый куст. И там, где они теперь находились, источников не было.

«Хотя… Тинтинэ об этом может и не догадываться, — подумал он. — В конце концов, она еще молода».

Во взгляде его мелькнула нежность, ставшая за последние годы уже привычной. Дева покачала головой и неожиданно сняла башмачки, став босыми ступнями на траву.

— Что ты делаешь? — полюбопытствовал Турко.

— Ищу воду, — ответила Тинтинэ и пояснила, заметив недоумение во взгляде спутника: — Понимаешь, я могу чувствовать движение жидкостей в глубинных слоях. С землей и водой, конечно, проще всего, хотя и целители пытались привлечь меня к своему делу. Но мне не захотелось.

— Понимаю, — кивнул он и вновь протянул руку.

Она вложила пальцы, и они пошли вперед, не выбирая дороги. Птицы пели, и шелковистые травы ласкали ноги эльдар. Тинтинэ ступала осторожно, и было видно, как она чутко вслушивается. Замерев на миг, она покачала головой и вновь продолжила путь:

— Глубоко, не достанем. Вообще, в землях Химлада почва изобилует источниками, ходить тут одно удовольствие. А на севере, говорят, земля сухая. Не хотелось бы там заблудиться.

— И не надо! — живо отреагировал Турко и чуть нахмурился. — Я позабочусь, чтоб тебе не пришлось плутать в тех местах.

— Хорошо, — легко согласилась она и крепче сжала пальцы спутника. — Давай повернем правее — мне кажется, я ощущаю то, что нам нужно.

— Пойдем.

Они сменили направление, и вскоре Тинтинэ объявила, остановившись:

— Здесь родник подходит очень близко к поверхности и до него можно легко достать. Нужно чем-нибудь прокопать…

Тьелкормо потянулся было за мечом, но дева остановила его, слегка сжав запястье:

— Не надо. Меч — орудие смерти. Не стоит обижать землю, используя его.

— Понимаю, о чем ты, — кивнул он в ответ и поискал взглядом толстую палку.

Долго копать не пришлось — едва сук вошел вглубь на длину ладони, как из-под земли ударил родник.

— Ты ценная спутница, — полушутя-полусерьезно прокомментировал он.

— Рада, что смогла помочь, — рассмеялась Тинтинэ.

Она от души напилась и, наполнив флягу, уступила место Тьелкормо. Оглядевшись по сторонам, они заметили видневшуюся невдалеке поляну. Сквозь ветви деревьев ярко светил Анар, озаряя все окрест золотыми бликами.

— Как красиво, — выдохнула Тинтинэ и первая пошла вперед.

Тьелкормо направился вслед за ней. Ее нежно-зеленое с серебром платье мелькало меж ветвей кустарника, и сама дева напоминала в эту минуту диковинное растение, нежное и удивительно красивое. Сердце Охотника забилось чаще. Он прибавил шаг, вдруг испугавшись, что может ее потерять, а оказавшись на поляне, расстегнул сумку и принялся доставать припасы — вяленое мясо, пирожки, орехи. Тинтинэ же расстелила на земле льняную салфетку и, разложив все, устроилась рядом. Турко сел около подруги, подавив мгновенно вспыхнувшее желание ее обнять.

— Говорят, искать воду — не единственное твое умение, — между делом заметил он.

— Умение? — она пожала плечами. — Да у меня как будто и нет каких-то особых талантов.

— А ткани? — напомнил он. — Я слышал, как верные хвалили их.

— Любая нис такое может.

— Так ли это?

Она обернулась и несколько мгновений смотрела ему в глаза, не отрываясь. Затем, смутившись, отвела взгляд, щеки ее слегка порозовели.

— Хочешь, я сделаю тебе что-нибудь, а ты сам оценишь? — в конце концов предложила она.

— С удовольствием.

— Тогда, — задумалась она, — может, рубашку?

— Договорились. Буду ждать.

Разговор прервался, и в воздухе повисла густая, звенящая, немного неловкая тишина. Турко слушал биение своего сердца, отчаянно колотившегося и словно о чем-то желавшего ему сказать. По роа разливалось непривычное ощущение, немного тягостное и сладкое одновременно, и невыносимо хотелось, чтобы оно не кончалось. Он любовался мягким изгибом плеч Тинтинэ, ее изящным поворотом головы, мягким блеском глаз. Алые губы манили…

Дева вздохнула и, протянув руку, подставила ладонь падающим сквозь резную крону золотым лучам. Она подалась вперед, словно стремилась догнать свет, слиться с ним в одно целое, и вдруг запела.

Простые безыскусные слова о траве и цветах, о ласковом ветре вдруг заставили Охотника прочувствовать, как прекрасен сотворенный Единым мир. Он глядел на Тинтинэ, не в силах отвести взгляда, а та плавным движением поднялась и начала танцевать.

Щедро льющиеся с неба золотые лучи обнимали деву, она словно купалась в них. Бабочки кружились вокруг нее, и птицы щебетали. А Турко вдруг полностью, до самого конца, до глубины опаленной войной и Клятвой фэа осознал, что влюблен. Что любит ее, эту юную нолдиэ, уже семнадцать лет, с самой первой их встречи, и больше всего на свете хотел бы сделать ее своей женой.

«Она наверняка согласится, — подумал он, и сердце заколотилось где-то в районе горла, стремясь вырваться из груди. Дыхание перехватило. — Но она еще очень юна — еще и семидесяти лет нет».

Мысль, что законы эльдар дозволяли вступать в брак уже в пятьдесят лет, а Курво и Кано женились на столь же молодых нисси, не смутила Фэанариона — у обоих были иные жизненные обстоятельства. А он гораздо больше, чем сделать Тинтинэ своей, хотел бы теперь защитить ее, ото всех напастей на свете.

«И от собственной страсти тоже, — подумал он решительно. — Пусть повзрослеет сперва. Успеет еще побыть женой и матерью! И когда ей исполнится хотя бы сто лет, тогда-то я и сделаю ей предложение. А пока пусть спокойно живет».